О попытке спасения царской семьи. Спасение царской семьи николая ii или как царевич алексей – стал алексеем николаевичем косыгиным и хозяйничал в ссср Спасение царской семьи сталиным

От 12.08.2015

Вопреки устоявшемуся мнению о том, что семья царя Николая II была расстреляна 18 июля 1918 года, в последние годы появились достаточно достоверные данные о ее спасении. Впервые об этом рассказал в своей книге бывший сотрудник партийной разведки (преемницы личной разведки Сталина), выступавший под псевдонимом Олег Грейг. В своей кни – ге «Тайна за 107 печатями» (1) он утверждал, что на самом деле царская семья перед расстрелом была тайно заменена двойниками и вывезена людьми наркомвоена Л.Д. Троцкого в Москву. Под расстрел пошла одна из семи семей двойников царственных особ, дальних родственников Николая II по фамилии Филатьевы.

В дальнейшем царскую семью у «демона революции» похитил И.В. Сталин со своими людьми. В этом им помогли сотрудники бывшей личной спецслужбы самого царя во главе с графом Конкриным. В книге также приведены некоторые подробности тайной жизни царя в течение нескольких десятилетий после 1918 года. В октябре 2014 года на свет вышли новые данные о жизни царской семьи «после расстрела» и подробности их «чудесного» спасения. Новые материалы представил в телеобращении к народу России бывший сотрудник партийной разведки, выступающий под псевдонимом Сергей Иванович (2) . В видеоклипе он был представлен зрителям как историк царской семьи. И, надо сказать, то, что он поведал, почти полностью совпадает с данными Олега Грейга. Судите сами. По версии Сергея Ивановича, царскую семью спас от расстрела И.В. Сталин. Это сенсационное утверждение не голословно. Оказывается, Иосиф Джугашвили являлся двоюродным братом царя Николая II по линии своего отца. Дело в том, что дед Николая Романова Александр III был очень любвеобилен. От его многочисленных романов с разными женщинами из дворянской среды оставались внебрачные дети. Одним из них был настоящий отец Сталина генерал-майор Н.М. Пржевальский. Дело обстояло следующим образом. В начале 1877 года в Гори для тренировки в горах перед поездкой в Тибет прибыл Н.М. Пржевальский. Он остановился в доме князя Микеладзе. Племянница князя Екатерина Геладзе часто навещала дядю. Там она познакомилась с Н.М. Пржевальским. У них завязался роман. Результатом этого в декабре 1878 года стало рождение сына, которого назвали Иосифом.

В дальнейшем И.С. Сталину пришлось всю свою жизнь скрывать подлинную дату своего рождения. Он изменил ее на один год (сделал себя моложе), чтобы никто не смог связать момент появления его на свет с визитом в грузинский город Гори Н.М. Пржевальского. В подтверждение этого приведем следующую ссылку. Запись на грузинском языке в метрической книге горийского Успенского собора свидетельствует о том, что Иосиф Джугашвили появился на свет 6/18 декабря 1878 года. Эта книга находилась в Грузинском филиале (ГФ) Института марксиза- ленинизма (3) . Имеется и другой источник в Российском государственном архиве социально-политической истории (4). В отличие от своих двух рано умерших братьев по матери, Иосиф при рождении обладал весом до пяти килограмм (братья весили почти в два раза меньше).

К слову, причиной отъезда Виссариона Джугашвили из Гори в Тифлис стала смерть в младенчестве двух первых сыновей. Он не смог вынести такого позора, и, в конце концов, вскоре спился и умер. Настоящий отец Сталина генерал-майор Н.М. Пржевальский не забывал своего сына от грузинки. По свидетельству дочери Сталина Светланы Алилуевой, бабушка Екатерина рассказывала ей о том, что она получала из Петербурга деньги на содержание сына в течение нескольких лет. И лишь после смерти генерал-майора Н.М. Пржевальского у озера Иссыккуль, последовавшей после возвращения его из Тибета в 1882 году, высылка алиментов прекратилась. Но это еще не вся, правда. В возрасте двенадцати лет Иосиф Джугашвили был поменен в Тифлисской семинарии двойником. Затем, по свидетельству историка царской семьи Сергея Ивановича, сына Н.М. Пржевальского его сослуживцы по военной контрразведке Генерального штаба Российской Императорской армии переправили в Санкт-Петербург. Там он тайно обучался на спецфакультете военных контрразведчиков в Академии Генштаба Российской Императорской Армии. К слову, там же проходил ранее обучение и будущий царь Николай Романов. После завершения обучения Иосифа Джугашвили внедрили в революционное движение, так как уже в конце XIX века было ясно, что в России грядет несколько революций и власть царя все равно падет. Сразу скажем, что двойник Иосифа Джугашвили, подменявший его в Тифлисской духовной семинарии, был вскоре ликвидирован. Такова нелегкая судьба подобных сотрудников спецслужб. После Февралькой революции царская семья была выслана на Урал. Затем к власти пришли большевики. Их заокеанские хозяева Ротшильды потребовали от В.И. Ульянова-Ленина ликвидировать Николая Романова и всю его семью.

Это требование было обусловлено тем обстоятельством, что именно последний царь был основателем Федеральной резервной системы (ФРС) США и владельцем большей части ее активов. Ленин начал подготовку к ритуальному убийству царской семьи. Но тут в дело вмешался Сталин, и оно приняло неожиданный оборот. Сталин вышел на германского посла в России графа Мирбаха и сообщил ему о готовящейся казни царской семьи. При этом будущий Генсек ЦК ВКП (б) пригрозил послу такой же участью для Императора Германии Вильгельма II. После такого разговора Мирбах срочно связался с Берлином. В результате переговоров он по поручению своего Императора предъявил ультиматум Ленину: царь должен лично присутствовать на переговорах в Бресте о заключении сепаратного мира между Германией и Россией.

Ленину, вопреки требованию Родшильда и своему желанию, пришлось сделать имитацию казни царской семьи. Иначе Вильгельм II грозил срочно предпринять наступление на Москву. Ленин сделал анализ сложившейся ситуации и решил так: Родшильд далеко, а германские войска в сутках езды от Москвы по железной дороге. Немцы легко могут добраться до Кремля. И какой-нибуть лихой германский офицер просто шлепнет Ленина сгоряча, пока старшие военачальники успеют вникнуть в дело. И Ленин решил рискнуть. Он подумал, что пока Родшильд разберется, кто казнен в Екатеринбурге, время уйдет. А там уже, посмотрим.

Вот, после таких раздумий, Ленин отдал два приказа разным группам своих однопартийцев. Командующему Уральским фронтом Рейнгольду Берзину (5) и председателю Уральской областной ЧК Федору Лукоянову (6) он отдал приказ вывезти царскую семью через Пермь в Москву, а председателю Екатеринбургского совета Александру Белобородову приказал расстрелять в Екатеринбурге двойников царя и членов его семьи. Что и было сделано с крайней жестокостью. Отрезаные головы двойников Николая Романова и его жены были заспиртованы и вывезены эмиссарами Родшильда в США. А царь с семьей был под усиленным конвоем перевезен через Пермь сначала в Москву, а затем в Брест.

Там он поступил в полное распоряжение Троцкого. После неудачного завершения переговоров в Бресте, Троцкий объявил лозунг «Не мира, ни войны!», и вернулся с царской семьей в Москву. В столице Николай Романов и члены его семьи тайно проживали в доме на Большой Ордынке, затем их вывезли в пригород дачу в Зубалово. В то время Троцкий смог найти и задержать пять из оставшихся шести семей двойников царственных особ. Он усиленно искал оставшуюся на свободе шестую семью двойников. А тем временем Сталин начал активно действовать. Сотрудникам Сталина во главе с Забрежневым удалось выкрасть из тайного узилища царскую семью. Троцкий «остался с носом», и не осмелился сообщить Родшильду о том, что у него украли царскую семью. С тех пор началось его падение с вершин олимпа власти в советской России. Сталин организовал вывоз царской семьи в Абхазию. В Сухуми рядом со своей дачей он по – строил дачу для царя и членов его семьи. Там они проживали некоторое время. Затем им пришлось расстаться.

Николая Романова вывезли в Подмосковье. Там он часто виделся со Сталиным. Бывший царь был предъявлен Генсеком представителям Родшильда во время Великой Отечественной войны для решения помощи США нашей стране по Закону о лендлизе. После войны его переправили в Нижний Новгород, который был закрытым городом для посещения иностранцами. После смерти Сталина царь доживал свой век там же. Умер он 26 декабря 1958 года. Его отпевал старец Григорий Долгунов. Царицу сначала отправили в Глинскую пустынь. Затем ее перевезли на Украину в Троицкий Старобельский монастырь. Там она и умерла в Старобельске Луганской области 20 апреля 1948 года. Цесаревич Алексей с помощью Сталина и его помощников полностью поменял биографию и получил документы на имя Алексея Никлаевича Косыгина. Затем он начал новую жизнь. В 1964 году стал председателем Советского правительства.

Старшие дочери царя Ольга и Татьяна сначала проживали вместе. Они проживали в подворье Дивеевского монастыря, куда из Петербурга вынужденно перебрался хор во главе с регентшей Агафьей Романовной Уваровой. В Троицком храме этого монастыря царские дочери даже некоторое время пели на клиросе. Затем их кто-то опознал, и они были вынуждены покинуть это тихое место. Затем их пути разошлись. Ольга вместе с эмиром Бухарским Алимханом через Узбекистан уехала сначала в Афганистан. Алимхан остался в Кабуле, а Ольга через Финляндию снова перебралась в монастырь в Дивеево. Там в Вырице она и умерла 19 января 1976 года. Погребена в Казанском храме в пределе Святого Серафима Вырицкого. Татьяна же кружным путем отправилась на Кубань, затем в Грузию. Умерла 21 сентября 1992 года, и похоронена в селе Соленое Мостовского района Краснодарского края.

Мария перебралась в Нижегородскую область. Там и прожила всю жизнь. Умерла от болезни 24 мая 1954 года. Похоронена в селе Арефино Нижегородской области. Анастасия вышла замуж за своего охранника, который сначала был в подчинении у Троцкого, а затем – у Сталина. Умерла 27 июня 1980 года. Похоронена в Ванинском районе Волгоградской области. В конце 1950-х годов прах царицы был перевезен в Нижний Новгород и перезахоронен в одной могиле с царем.

Двоюродный брат царя Николая II Иосиф Джугашвили имел сильных врагов в Политбюро ЦК КПСС. Главными из них были Лазарь Каганович и Лаврентий Берия. Кстати они были родными братьями. Их отец Мордыхай Каганович проживал в Париже, куда выезжала в конце XIX века мать Берии. Там они и зачали будущего всесильного наркома НКВД. По мнению посвященных, Лазарь Каганович был «черным» кардиналом, а Лаврентий Берия – «серым». Такими же врагами были Никита Хрущев и Георгий Маленков. Это Берия еще ранее в 1947 году на Валдае убил из ружья друга Сталина А.А. Жданова. Еще одним врагом И.С. Сталина был Н.А. Булганин. Он лично выстрелил из пистолета в Иосифа Виссарионовича за три дня до намеченного на 1 марта 1953 года Генсеком пленума партии, на котором он хотел исключить со всех постов этих врагов народа. Но не успел. Причиной неудачи был роспуск в 1950 году Сталиным под давлением внутренних и внешних сил своих личных разведки и контрразведки (7) . В том году Иосифа Виссарионовича отравили на его даче в Сухуми, и он еле выжил после этого. А пока он болел, Маленков, Берия, Каганович, Хрущев и Булганин перестреляли его сторонников из партийной организации Ленинграда. Это было, так называемое «лениградское дело». Расстреляли Кузнецова, Родионова и многих других русских патриотов. Только бышего цесаревича – А.Н. Косыгина Сталин спас, предварительно отправив на Дальний Восток. Там его оберегал начальник местного управления НКВД Цанава, который был родственником жены Алексея Николаевича. О личной тайной разведке и контрразведке И.С. Сталина написано уже много книг (8) . В них находится подтверждение вышеизложенному. В заключение нужно сказать, что после убийства Сталина до его официальной кончины изображал умирающего Генсека один из его двойников.

Вот в этом заключается еще одна тайна истории спасения царской семьи. Враги народа Берия, Хрущев, Маленков, Булганин и другие недолго праздновали победу. Сразу же после похорон Сталина они начали грызню за лидерство. Большинство из них все же уцелело. Но не все враги Сталина ушли от возмездия. Один из них – Берия был убит сотрудником сталинской разведки Игорем Белым после возвращения из Германии в июле 1953 года (9) . Остальные – постепенно сошли с Олимпа власти в СССР и познали годы забвения. Но все это время шла охота спецслужб за архивом Сталина (10). Она до сих пор не увенчалась успехом. Такова подлинная история спасения царской семьи Романовых и роли в этом Иосифа Виссарионовича Джугашвили (Пржевальского), который вошел в историю под псевдонимом Сталин.

Примечания.

1 Грейг О. Тайна за 107 печатями, или Наша разведка против масонов. – М.: Эксмо: Алгоритм, 2009. – 352 с.

2 Историк царской семьи Сергей Иванович: Сталин спас царскую семью. Дата обраще – ния 14 октября 2014 г. http://www.youtube.com/watch?v=AzMKnFoNMrU&spfreload=1

3 Грузинский филиал Института марксиза-ленинизма (ГФ ИМЛ). Ф. 8. Оп. 5. Д. 213. Л. 41-42.

4 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 558. Оп. 4. Д. 2. Л.1.

5 БЕРЕЗИН Рейнгольд Иосифович (1888-1938). Родился 4 (16) июля 1888 года в имении Кинигсгоф Валмиерского уезда Лифляндской губернии в семье батрака. В 1905 году вступил в РСДРП. Работал пастухом, затем - рабочим на фабрике, а с 1909 года - учителем. В 1911 году был арестован за распространение большевистской литературы и более года сидел в тюрьме. В 1914 году был призван в армию, а в 1916 году закончил школу прапорщиков. В звании поручика принимал участие в Первой мировой войне, на фрон – те вёл большевистскую пропаганду. В 1917 году был выбран на должность председателя исполкома 40-го армейского корпуса. В том же году стал членом исполкома и Военно- революционного комитета 2-й армии. В качестве делегата присутствовал на 2-м Всероссийском съезде Советов. С конца 1917 по начало 1918 годов командовал латышскими частями, во главе которых проводил аресты в Ставке Верховного главнокомандующего в Могилёве. После этого части под его командованием были направлены на борьбу с ча – стями Центральной рады и ликвидацию мятежа польского корпуса под командованием генерала Иосифа Романовича Довбор-Мусницкого. В январе 1918 года он командовал 2-й революционной армией, а с февраля по март того же года являлся главнокомандующим Западного фронта. С июня 1918 года являлся представителем Высшей военной инспекции Сибири и командующим Северо-Урало-Сибирским фронтом, а с июля по ноябрь того же года командовал 3-й армией. С декабря 1918 по июнь 1919 года он работал инспектором армии Латвийской советской республики, а с 1919 по 1920 год входил в состав Реввоенсоветов Западного (август - декабрь 1919), Южного (декабрь 1919 - январь 1920 года), Юго-Западного (январь - сентябрь 1920) и Туркестанского (с сентября 1920 - по ноябрь 1921 и с декабря 1923 по сентябрь 1924) фронтов, а с июля 1924 года - Западного военного округа. С демобилизацией из армии в 1924 году он с 1927 по 1937 годы занимал руководящие посты в военной промышленности и Наркомземе РСФСР. 10 декабря 1937 года он работая на тот момент управляющим трестом «Агротехзнание» Наркомата земледелия РСФСР, был арестован. 19 марта 1938 года расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР, на расстрельном полигоне «Коммунарка» (Московская область). В августе 1955 года был реабилитирован.

6 ЛУКОЯНОВ Фёдор Николаевич (1894-1947) - советский партийный деятель, че – кист. Брат М. Н. Лукоянова и Карнауховой Веры Николаевны (известной по следствию Н. А. Соколова о расстреле Николая II и его семьи). Родился в 1894 году, отец - контролер казенной палаты (Кыновский завод Кунгурского уезда Пермской губернии). Всего в семье было пятеро детей. После гимназии, в 1912 году, поступил на юридический факультет Московского университета и, подрабатывая, приобрел опыт газетного репортера. Учился в университете до августа 1916 года. В РСДРП с 19 лет. Был образованным человеком (знал английский, немецкий и древние языки) и талантливым журналистом. 29 октября 1917 года (по ст. стилю) пермской организацией РСДРП назначен редактором газеты «Пролетарское знамя». Статьи писал под псевдонимом «Маратов» (в честь французского рево – люционера). 15 марта 1918 года занял пост главы Пермского окружного Чрезвычайного комитета по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности. Оставался на этой должности до июля 1918 года, затем был председателем Уральской областной ЧК и, одновременно, членом редколлегии «Известий» Пермского губкома. После занятия Перми Русской армией в декабре 1918 сотрудничал в вятских «Известиях». После отступления белых работал в Пермском губкоме и в газете «Звезда» (бывш. «Про – летарское знамя»), которую он создавал и редактировал. Позже был на журналистской работе в ж. «Юго-Восток» (Ростов-на-Дону), «Красная печать». В 1930-е годы Лукоянов работал в Москве: с 1932 в Наркомснабе, с 1934 в редакции «Известий», с 1937 в Нарко – мате заготовок. Руководил разработкой Второго пятилетнего плана для РСФСР. Умер в 1947 году в Москве. Супруга перевезла прах в Пермь и вскоре также скончалась. Ф. Лу – коянов похоронен на Егошихинском кладбище в Перми, рядом с женой. 4 октября 2007 года памятник на могиле Ф. Лукоянова был реконструирован силами УФСБ по Пермскому краю, Офицерского собрания Прикамья, Военно-мемориальной компании, ОАО «Телта» и Национального военного фонда России. Памятник на могиле подвергается регулярным актам вандализма.

7 Вахания В.В. Личная секретная служба И.В. Сталина. – М.: Сварог, 2004. – 416 с. 8 Жухрай В.М. Секретные службы правителей России. – М.: Сварог, 2006. – 224 с.; Жухрай В.М. Сталин: правда и ложь. М.: Сварог, 1996. – 352 с.; Жухрай В.М.Личная спец – служба Сталина. М.: Эксмо: Алгоритм, 2011. – 240 с. 9 Белый И.В. Заговор Сатаны. Исповедь контрразведчика. – Документальная повесть. Омск: «Спецоснастка», 2006. 264 с. 10 Анисин Н.М. Звонок от Сталина. Тайные игры в политике (1945 – наши дни). – М., 2005. – 266 с.

С.К. Штеменко историк

Почему Британский Лев не пришёл на помощь Двуглавому Орлу? (Планы союзников по спасению Царской Семьи)

События Февральской революции и отречение от Российского Престола Государя Императора Николая II не было полной неожиданностью для международного сообщества.

Но любая революция – это, прежде всего, политическая ситуация с непредсказуемыми последствиями, которые, в свою очередь, создают немыслимое количество проблем. Так случилось и с русской революцией 1917 года, которая быстро доказала всему миру, что она не собирается развиваться по чьему-либо сценарию. Помимо политических обстоятельств, Германия, союзники и Япония, а также несколько других наций, всё ещё имели некоторые связи с Царём. Одни – были связаны союзническими обязательствами, другие – родственными узами, третьи – и тем, и другим.

После произошедших в феврале 1917 года революционных событий большинство правительств на Западе выражало надежду, что, захватившее власть новое Временное Правительство, останется верным союзническому долгу и заставит русскую военную машину действовать в своих интересах более решительно. И действительно, возглавивший Кабинет Министров Князь Г. Е. Львов был сторонником продолжения войны с Германией, что в немалой степени успокоило опасения общественности союзных России государств, большая часть которой поддалась на провокацию в виде необоснованного слуха, что Государь Император Николай II может подписать сепаратный мир с Германией. Но для германского правительства революция 1917 года в том виде, в каком она произошла, не предвещала ничего, кроме поражения в войне. К тому же Германия имела свои собственные планы относительно России, в которых не отводилось места для Временного Правительства.

Но в то самое время, когда Германия при активной поддержке большевистских лидеров изо всех сил пыталась свергнуть Временное Правительство, многие британские и американские официальные лица наивно верили, что новое правительство России ведёт её курсом просвещения и демократии.

В действительности же революция в России была сделана при помощи не только германских, но и американских денег. Однако отсюда отнюдь не следует, что эти деньги были деньгами правительства Северо-Американских Соединённых Штатов (САСШ).

Существует также неподтвержденная версия, что международное банковское сообщество, включавшее в числе прочих Банковские дома Куна и Леба в Америке и Ротшильда в Германии, оказало значительную поддержку усилиям большевиков в России. Ведь свергнутый царский режим в России долго преследовал евреев, и возможность поквитаться с ним, нанести ему смертельный удар, могла приветствоваться некоторыми банкирами еврейского происхождения в Соединённых Штатах. Так, американский банкир еврейского происхождения Якоб Шифф из Банка «Кун энд Леб», очевидно, имел личные причины для поддержки свержения царя. Поскольку Лейба Троцкий (Л. Д. Бронштейн), предположительно, во время своего пребывания в Америке находился в компании Я. Шиффа, некоторые историки, не имея, правда, тому доказательств, не без основания считают, что банкир персонально финансировал «демона революции». Но одно совершенно точно – Я. Шифф поддерживал Временное Правительство в 1917 году.

Немного ранее Я. Шифф играл значительную роль в финансировании успешных японских военных усилий против России в 1904 и 1905 годах. А в 1915 году, когда лорд Руфус Даниэль Исаакс Ридинг – последний британский посол в САСШ – пытался собрать заём для сил Антанты в Америке, Я. Шифф внёс вклад при условии, что ни одного цента из этих денег не пойдет в Царскую Россию. Но задуманное сработало в обратную сторону, поскольку Р. Ридинг (который также был еврейского происхождения) не потерпел никаких условий, которые исключали бы союзников. А когда об этом узнала широкая общественность, Я. Шифф подвергся сильным атакам в прессе и был «окрещён» сторонником Германии. И хотя нельзя исключить возможность того, что Я. Шифф изначально поддерживал революцию, но уже в конце 1917 года можно было увидеть, что многие представители еврейского истеблишмента предлагали свою поддержку в свержении большевистского правительства.

В связи с этим следует отметить, что президент Вудро Вильсон был выбран американцами на платформе, которая обещала стране, что Северо-Американские Соединённые Штаты будут всегда сохранять свою позицию изоляции и при любых условиях находиться вне театра военных действий Первой мировой войны. Но пока Америка выжидала, один из ближайших советников президента В. Вильсона – Чарльз Крейн – на основе своей долгой дружбы с лидерами пришедшего к власти Временного Правительства начал призывать президента изменить курс американской политики по отношению к России. Мотивом к этому послужило свержение Царского режима и «воцарение» демократического правительства, союзнические отношения с которым могли для САСШ открыть путь для вступления в войну на стороне другого, уже не автократического, а демократического правительства.

Чарльз Крейн был промышленником, миллионером и владельцем концерна «Крейн пламбинг» в Чикаго. Относясь весьма критично к проводимому Царским правительством политическому курсу в отношении Америки, он считался человеком, одним из наиболее знающих русские дела. После событий Февральской революции президент В. Вильсон предложил Ч. Крейну занять место американского посланника в России, но последний отказался по личным мотивам. Однако это обстоятельство не помешало ему стать «зодчим» русской политики В. Вильсона. От имени президента Ч. Крейн выбрал на роль посланника в Россию Джорджа Т. Мери из Сан-Франциско, а его помощником – профессора Самуила Харпера.

Таким образом, Ч. Крейн вскоре стал одним из тех людей, которые помогли спроектировать повторное избрание В. Вильсона, а когда Д. Мери ушел в отставку, Ч. Крейн снова «сосватал» на это место будущего посла Дэвида Френсиса из Сан-Луиса, кандидатура которого впоследствии была утверждена В. Вильсоном.

С Россией, по которой Ч. Крейн считался специалистом, он впервые познакомился в 1888 году, находясь в гостях у своего кузена Томаса Смита – сына его родственника по материнской линии, который жил в Москве и был близок ко Двору. (В своих письмах из Москвы Ч. Крейн выражал интерес ко многим сторонам русской жизни.) Столицу Российской Империи Санкт-Петербург Ч. Крейн впервые посетил в 1894 году, остановившись в Гранд-отеле «Европа». (Именно там завязались его первые знакомства с приближенными ко Двору людьми, связи с которыми он тогда называл «близостью к внутреннему кругу Царя и Царицы».) Примерно в это же время началась его дружба с Графом Я. Н. Ростовцевым, Заведующим Канцелярией Её Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Фёдоровны и Её Личным Секретарём. С годами эта дружба крепла, что в конечном итоге привело к тому, что в верхних эшелонах власти Ч. Крейна стали считать одним из ближайших друзей России.

Наряду с влиянием этого человека крепло и его материальное положение. Так, во время строительства Транссибирской железной дороги, начатого в 1891 году, Ч. Крейн был ответственным за переговоры по подписанию контракта на разработку и поставки пневматических тормозов для вагонов между компаниями «Крейн Компани» и «Вестингауз». А в разгар Русско-японской войны Ч. Крейн убедил руководство компании «Вестингауз» выделить значительные средства на организацию госпиталя для раненых и больных воинов под покровительством Государыни Императрицы Александры Фёдоровны.

Во время своих более чем двадцати поездок в Россию с 1888-го и вплоть до революции 1917 года, Ч. Крейн также имел знакомства с некоторыми из членов будущего Временного Правительства: Г. Е. Львовым, А. И. Гучковым и др. Прямое подтверждение этому – знакомство с письмами Ч. Крейна за 1916–1917 годы, из которых становится ясно, что лидеры Февральской революции пользовались его поддержкой. А, благодаря его близости к президенту В. Вильсону, – и фактической поддержкой правительства САСШ. Поэтому нисколько не удивительно, что после отречения Государя Императора Николая II и захвата власти Временным Правительством, один из протеже Ч. Крейна – Дэвид Френсис – примчался признавать последнее, позволяя, таким образом, САСШ стать первой страной, установившей дипломатические отношения с новой Россией. А вскоре за «дебютом» САСШ последовала и Великобритания.

Подобно В. Вильсону, Ч. Крейн стоял за концепцию самоопределения нации. Но в конце 1917 года ситуация в России не казалась такой простой, как в конце 1916-го и начале 1917-го, когда все верили, что Россия под новым руководством Временного Правительства стояла на пути к демократии и продолжению войны с Германией и Австро-Венгрией в полном объёме. Изначально также считалось, что в случае если это правительство потерпит фиаско, отрекшийся Государь и Его Августейшая Супруга могут быть снова восстановлены на Российском Престоле как конституционные монархи, либо, в противном случае, спокойно уехать в Англию.

Но если и существовал город, где падение Российской Монархии само по себе могло ожидаться с огромным страхом, так это был Лондон. И не только потому, что Государь Император Николай II был преданным союзником Антанты в войне против Германии. Просто Он и Государыня Императрица Александра Фёдоровна оказались связаны с Великобританией целой сетью родственных уз, поскольку оба Они для Короля Георга V были двоюродными братом и сестрой.

Мать Георга V, Королева Александра, была родной сестрой Августейшей Матери Государя Императора Николая II Вдовствующей Императрицы Марии Фёдоровны, что превращало Королеву Александру в тетю царя. Отец Георга V, Король Эдуард VII, был братом матери Государыни Императрицы Александры Фёдоровны, что, в свою очередь, делало его дядей Императрицы. А, кроме того, сестра Эдуарда VII, Королева Виктория, была замужем за Королем Фридрихом III Прусским, что делало мать Русской Императрицы, герцогиню Алису Гессенскую, тётей её сына Кайзера Вильгельма II. И, наконец, Августейшая Мать Государя Императора Николая II, Вдовствующая Императрица Мария Фёдоровна, была сестрой Королевы-Матери Александры, тёти германского кайзера.

Как видно из сказанного, переплетение родственных уз европейской и российской монархических семей было весьма значительным. Но когда их страны столкнулись, Англия и Германия не захотели считаться с этими столь тесными связями.

Однако, прежде чем перейти к описанию происходивших далее событий, думается, следует пояснить некоторые обстоятельства, предшествующие таковым.

После подписания Манифеста об отречении уже бывший Государь Император Николай II направился в находившуюся в Могилеве Ставку Верховного Главнокомандующего, куда Он прибыл 3/16 марта 1917 года для прощания с войсками. Вероятнее всего, в первый день Его пребывания в Ставке в некоторых головах и зародилась мысль о необходимости временного отъезда Царской Семьи из России в Великобританию. Изначально таковая, вероятнее всего, принадлежит Начальнику Штаба Ставки Верховного Главнокомандования Генерал-Адъютанту М. В. Алексееву, а не генералу Д. Х. Вильямсу – главе Английской военной миссии при Ставке – и уж, конечно, не Временному Правительству.

Обсудив этот вопрос с Государем и приняв от Него на сей счёт собственноручную записку, генерал М. В. Алексеев уже 4/17 марта 1917 года направил на имя Министра-Председателя Временного Правительства князя Г. Е. Львова телеграмму за № 54, в которой отразил три главных требования экс-Императора: «Отказавшись от Престола, Император просит моего сношения с Вами по следующим вопросам. Первое. Разрешить беспрепятственный проезд Его с сопровождающими лицами в Царское Село, где находится Его больная Семья. Второе. Обеспечить безопасное пребывание Его и Семьи с теми же лицами в Царском Селе до выздоровления Детей. Третье. Предоставить и обеспечить беспрепятственный проезд Ему и Его Семье до Романова на Мурмане с теми же лицами…» . А от себя лично генерал М. В. Алексеев настоятельно ходатайствовал «… о скорейшем решении правительства указанных вопросов, что особенно важно для Штаба Верховного Главнокомандующего, как и для самого отрекшегося Императора» . Ответа не последовало.

В этот же день к генералу М. В. Алексееву обратились начальники военных миссий со следующим заявлением:

«Дорогой генерал Алексеев!

Мы, начальники Союзных Военных Миссий, предлагаем, – при условии, что по Вашему мнению, правительство на это условие согласится и что будет принято решение о отъезде Его Величества в Царское Село, – сопровождать его до Царского Села.

Мы полагаем, что это является нашим долгом, ввиду тех отношений, которые существовали между нами и Государем Императором, когда Его Величество был Верховным Главнокомандующим, и что долг этот будет признан правительством.

При указанных условиях мы просим Вас содействовать этой поездке.

Примите, дорогой генерал, наш искренний привет.

Хенбри, Вильямс, Жанен, Коанда, Ромен, барон де Риккель» .

В своём ответном послании, адресованном английскому генералу Д. Х. Вильямсу, Генерал-Адъютант М. В. Алексеев сообщал, что: «… эта поездка неудобна. Мне придётся сноситься с Временным Правительством, что может вызвать задержку отъезда Государя Императора» .

Обеспокоенный задержкой ответа, генерал М. В. Алексеев уже на следующий день (5/18 марта 1917 г.) дублирует ранее поданную телеграмму, адресуя её уже на два имени: Министра-Председателя Временного Правительства князя Г. Е. Львова и Председателя Государственной Думы М. В. Родзянко: «В дополнение своей телеграммы от 4 марта № 54 очень прошу ускорить разрешение поставленных вопросов и одновременно командировать представителей для сопровождения поездов отрекшегося императора до места назначения» .

«Его Императорскому Величеству.

Шифрованная телеграмма Председателя Совета Министров князя Львова Генерал-Адъютанту Алексееву из Петрограда от 6 марта 1917 года.

Временное Правительство разрешает все три вопроса утвердительно; примет все меры, имеющиеся [в] его распоряжении: обеспечить беспрепятственный проезд [в] Царское Село, пребывание [в] Царском Селе и проезд до Романова – [на] Мурмане. № 938

Министр-председатель князь Львов

Верно: Генерал-Лейтенант Лукомский».

То есть, как и подтвердили все дальнейшие события, Временное Правительство с самого начала не желало видеть отрекшегося Императора, проживающим со Своей Семьёй в Крыму.

Но день 6/19 марта 1917 года был ознаменован ещё одним важным событием – телеграммой Короля Георга V, отправленной в Могилёв на имя генерала Д. Х. Вильямса с последующей передачей отрекшемуся Государю:

«События последней недели меня глубоко взволновали. Я думаю постоянно о тебе и остаюсь всегда верным и преданным другом, каким ты знаешь, я был и раньше».

Но известно также и то, что Д. Ллойд Джордж, узнав о падении Российской Монархии, воскликнул с радостью: «Одна из целей войны, для Англии, наконец, достигнута!»

И, наконец, в этот же день Министр Иностранных Дел Временного Правительства П. Н. Милюков встретился с английским посланником Джорджем Бьюкененом, у которого поинтересовался, как Британия воспримет отъезд Царской Семьи из России к берегам туманного Альбиона, надеясь, что у Великобритании на этот счёт есть какой-то план. Но поскольку никаких таких планов не существовало вовсе, обескураженный Д. Бьюкенен смог лишь ответить П. Н. Милюкову, что он сейчас же поднимет этот вопрос перед Министерством иностранных дел в Лондоне.

На следующий день (7/20 марта) Д. Бьюкенен вновь встретился с П. Н. Милюковым и в ходе состоявшейся беседы спросил последнего, соответствуют ли правде сообщения прессы о том, что бывший Царь арестован. Зная истинное положение вещей, П. Н. Милюков, тем не менее, решил солгать, ответив, что данная информация не совсем правильна, так как бывший Император будет доставлен в Царское Село не под арестом, а в сопровождении соответствующего эскорта, назначенного генералом М. В. Алексеевым.

Описывая эти дни на страницах сборника «Издалека», находившийся в эмиграции А. Ф. Керенский, вспоминал, что 7/20 марта он был в Москве и выступал на заседании Московского Совдепа. Отвечая там на яростные выкрики с мест: «Смерть царю!», «Казните царя!», – он сказал: «Этого никогда не будет, пока мы у власти. Временное Правительство взяло на себя ответственность за личную безопасность царя и его семьи. Это обязательство мы выполним до конца. Царь с семьёй будет отправлен за границу, в Англию. Я сам довезу его до Мурманска».

8/21 марта Д. Бьюкенен телеграфирует в Лондон вторично, сообщая при этом, что П. Н. Милюков «… очень хотел бы, чтобы Его Величество покинул Россию» и «был бы рад, если бы Английский король и английское правительство предложили бы Царю убежище в Англии» .

На сей раз ответ пришёл быстро. В этот же день Министр иностранных дел Великобритании лорд Артур Бальфур сообщил, что его правительство ещё не подготовило приглашение Русскому Царю и, может быть, было бы лучше, если бы он подумал о том, чтобы направиться в Данию или Швейцарию. То есть на тот день это означало официальную позицию Лондона!

В самой же Англии отношение к отрекшемуся Императору было весьма противоречивым. Мировая революция витала в воздухе, и антимонархические чувства всё усиливались. Поэтому переговоры относительно безопасного проезда Царской Семьи Романовых в Англию затягивались. Не следует также забывать, что коалиционное правительство под руководством Премьер-министра Великобритании сэра Дэвида Ллойд Джорджа имело основания быть обеспокоенным предоставлением убежища родственникам короля Георга. При этом под угрозой забастовок социалистически настроенных рабочих, способных остановить предприятия промышленности, Д. Ллойд Джордж не мог действовать открыто.

Опасения Д. Ллойд Джорджа сочетались также с сомнениями самой Британской королевской семьи. Ведь в своё время гражданская война в Англии привела к отсутствию монарха на протяжении почти 10 лет, а более новые события французской революции (а теперь и неприятности самой Царской Семьи) наглядно продемонстрировали, сколь хрупкой в быстро изменяющейся политической ситуации может стать монархическая структура, даже существующая в течение более трехсот лет. Так что король Георг V нисколько не сомневался в том, что любая монархия может быть очень быстро свергнута с престола, примером чему стала Россия, в которой всего несколько лет назад прошли помпезные торжества по случаю 300-летия Российского Императорского Дома Романовых. Поэтому, несколько забегая вперёд, можно сказать, что едва начавшиеся переговоры относительно отправки Царской Семьи в Великобританию, можно сказать, заглохли, не успев начаться. Но об этом чуть далее.

Впрочем, нельзя также утверждать и то, что судьба Царской Семьи была столь уж безразлична для Британской Королевской Семьи. Так, личное беспокойство о Ней Королевы-Матери Александры впервые проявилось в официальных записях, когда Министр иностранных дел Великобритании Артур Джеймс Бальфур написал меморандум личному секретарю королевы сэру Артуру Дэвидсону относительно аспекта, который, быть может, и не приходил в голову королю Георгу.

Своей сестре – Вдовствующей Императрице Марии Фёдоровне – Королева-Мать посылала слова поддержки, что не могло не обеспокоить как британское, так и русское правительство. А сэр А. Бальфур впоследствии даже напишет, что: «Правительство очень оценило бы, если бы не возникло мнения, что из Англии не оказывается влияние с целью восстановить императорский режим».

Проблема заключалась в том, что если Исполком Петроградского Совдепа посчитал бы, что зарубежные государства вмешиваются в ситуацию и поддерживают старый режим, то англо-русский союз и продолжение войны Россией могли быть уничтожены взрывом народного гнева. А это грозило стать ни с чем не сравнимой катастрофой. В связи с этим сэр А. Бальфур признавал, что:

«Безопасность всей Императорской Семьи зависит в значительной степени от строжайшего и очень аккуратного предотвращения какой-либо формы вмешательства или выражения мнения Англии, особенно королем, королевой или королевой Александрой. Даже простейшие послания с выражением симпатии могут быть легко искажены, и рассматриваться с политической точки зрения».

И для этого имелись веские основания. Ведь в тот день, когда Государь прибыл в Ставку, Исполком Петроградского Совдепа, учитывая требования, выдвинутые на многочисленных митингах и собраниях, включил в повестку дня от 3 марта 1917 года вопрос «Об аресте Николая и прочих членов династии Романовых». В ходе продолжительного и бурного обсуждения было дословно следующее постановление:

«Слушали: Об аресте Николая и прочих членов династии Романовых.

Постановлено:

1). Довести до сведения Рабочих Депутатов, что Исполнительный Комитет Совета Рабочих и Солдатских депутатов постановил арестовать династию Романовых и предложить Временному Правительству произвести арест совместно с Советом Рабочих Депутатов. В случае же отказа запросить, как отнесётся Временное Правительство, если Исполнительный Комитет сам произведёт арест. Ответ Временного Правительства обсудить вторично в заседании Исполнительного Комитета».

Специальные же пункты этого постановления касались ареста Великих Князей Михаила Александровича и Николая Николаевича. А, кроме того, в нем указывалось особо, что: «Арест женщин из Дома Романовых производить постепенно, в зависимости от роли каждой в деятельности старой власти» . Производство и организацию этих арестов поручалось разработать Военной Комиссии Петросовета, а само постановление Председатель Исполкома Петросовета меньшевик Н. С. Чхеидзе довел до сведения Временного Правительства.

6/19 марта 1917 года на своем заседании Исполком Петроградского Совдепа заслушал заявление Н. С. Чхеидзе по результатам его переговоров с Временным Правительством относительно «… ареста дома Романовых». Н. С. Чхеидзе доложил, что какого-либо окончательного ответа по этому вопросу Временное Правительство не дало, сообщив также о поступившем от генерала М. В. Алексеева заявлении, сделанном от имени Николая Романова, о желании того прибыть в Царское Село. Результатом же этого заседания было постановление «О принятии мер к аресту Николая Романова».

Узнав о таком «либеральном» решении Исполкома, не отвечающем агрессивным настроениям революционных масс, 85 членов Петросовета 7/20 марта 1917 года сделали своему Исполнительному Комитету в ультимативной форме заявление, в котором предлагали последнему потребовать от Временного Правительства принятия безотлагательных и самых решительных мер «к сосредоточению всех членов дома Романовых в одном определённом пункте под надёжной охраной Народной Революционной Армии» .

Под сильным нажимом Петросовета, а также не желая выступать в роли «спасителей монархии», предающих интересы революции, Временное Правительство было вынуждено рассмотреть в этот же день вопрос «О лишении свободы отрекшегося императора Николая II и его супруги» и постановить:

1) Признать отрекшегося императора Николая II и его супругу лишёнными свободы и доставить отрекшегося императора в Царское Село.

2) Поручить генералу Михаилу Васильевичу Алексееву предоставить для охраны отрекшегося императора наряд в распоряжение командированных в Могилёв членов Государственной Думы: Александра Александровича Бубликова, Василия Михайловича Вершинина, Семёна Фёдоровича Грибунина и Савелия Андреевича Калинина.

3) Обязать членов Государственной Думы, командируемых для сопровождения отрекшегося императора из Могилёва в Царское Село, представить письменный доклад о выполненном ими поручении.

4) Обнародовать настоящее постановление.

Выполнение же постановления об аресте Государыни Императрицы Александры Фёдоровны было поручено Командующему войсками Петроградского военного Округа Генерал-Лейтенанту Л. Г. Корнилову, знаменитому своим побегом из австро-венгерского плена.

8/21 марта Генерал Л. Г. Корнилов приехал в Царское Село и, расставив часовых в Александровском Дворце и парке, объявил Императрице, что Она находится под арестом. И хотя эта мера была предпринята под нажимом Исполкома Петросовета, однако в действительности таковая обеспечивала безопасность Царской Семьи, ибо Царскосельский гарнизон к тому времени стал вести себя дерзко и угрожающе. А, кроме того (как вспоминал впоследствии Гофмаршал Высочайшего Двора Граф П. К. Бенкендорф), он посоветовал Государыне при первой же возможности перевезти семью в Романов на Мурмане, чтобы оттуда отправиться в Англию.

Реакция Лондона была быстрой. Получив запрос Д. Бьюкенена, 9/22 марта 1917 года Премьер-министр Великобритании Д. Ллойд Джордж, министр финансов Бонар Лоу, личный секретарь короля Георга V лорд Стэмфордхем и директор Министерства иностранных дел лорд Хардинг провели беседу, итогом которой стало решение предложить отрекшемуся Государю и Его Семье политическое убежище в Англии до окончания войны.

В тот же самый день Министр иностранных дел А. Бальфур отправил в Санкт-Петербург телеграмму, уведомлявшую Д. Бьюкенена о принятом решении, в которой говорилось:

«В ответ на просьбу русского правительства Его Величества охотно предлагают Императору и Императрице убежище в Англии на время войны и надеются, что они воспользуются им. (…) По дальнейшем рассуждении было решено, что для Императора было бы предпочтительней приехать во время войны в Англию, чем в какую-либо иную страну, граничащую с Германией. Возникли опасения, как бы под влиянием Императрицы пребывание в Дании или Швейцарии не стало средоточием интриги, и что в руках мятежных русских генералов Император может стать главой контрреволюции. Это сыграет на руку Германии и создаст риск, которого следует избежать любой ценой».

В телеграмме также уведомлялось и о том, что, передавая об этом решении Временному Правительству, сэр Джордж должен подчеркнуть особо, что это предложение является лишь ответом на его запрос.

Но как бы там ни было, приглашение было сделано, и казалось, теперь всё было готово для того, чтобы Государь и Его Семья могли отправиться в почётное изгнание в Англию. Но судьбе было угодно распорядиться по-своему.

Однако при всём при этом нельзя также забывать и о том, что принимая данное решение, английское правительство нисколько почти не сомневалось в том, что депортируя Царскую Семью в Великобританию, Временное Правительство сделает это быстро и без проволочек.

«Мы полагаемся на то, – говорил, обращаясь к П. Н. Милюкову, Д. Бьюкенен, – что Временное Правительство примет необходимые меры к охране Императорской Семьи», а затем «выразил надежду, что приготовления к отъезду Их Величеств в порт Романов будут сделаны без проволочки. Мы полагаемся, что если с Нею случится какое-либо несчастье, то правительство будет дискредитировано в глазах цивилизованного мира».

Следующая встреча П. Н. Милюкова с Д. Бьюкененом состоялась 13/26 марта 1917 года, во время которой он сообщил, что Государь и Его Семья ещё ничего не знают о проектируемом путешествии, поскольку это несколько преждевременно. А в качестве аргументации в пользу данного положения вещей пояснил, что для этого необходимы, как минимум, два момента: во-первых, преодоление сопротивления Петроградского Совета, а также полное выздоровление переболевших корью Августейших Детей, так как: «Их Величества ни в коем случае не могут выехать прежде, чем Их Дети не оправятся». Таким образом, дело затягивалось.

По прошествии лет Д. Бьюкенен вспоминал:

«Я не раз получал заверения, что нет никаких оснований беспокоиться за Императора, и нам не оставалось ничего более делать. Мы предложили убежище Императору по просьбе Временного Правительства, но так как противодействие Совета, которое оно напрасно надеялось преодолеть, становилось всё сильнее, то оно не отважилось принять на себя ответственность за отъезд Императора и отступило от своей первоначальной позиции. И мы должны были считаться с нашими экстремистами, и для нас было невозможно взять на себя инициативу, не будучи заподозренными в побочных мотивах. Сверх того, нам было бесполезно настаивать на разрешении Императору въехать в Англию, когда рабочие угрожали разобрать рельсы впереди его поезда. Мы не могли предпринять никаких мер к Его охране по пути в порт Романов. Эта обязанность лежала на Временном Правительстве. Но так как оно не было хозяином в собственном доме, то весь проект, в конце концов, отпал».

В свою очередь, находясь в эмиграции, А. Ф. Керенский в одном из интервью так объяснял причины произошедшего:

«Что же касается эвакуации царской семьи, то мы решили отправить их через Мурманск и Лондон. В марте 1917 года получили согласие британского правительства, но в июле, когда всё было готово для проезда поезда до Мурманска и министр иностранных дел Терещенко отправил в Лондон телеграмму с просьбой выслать корабль для встречи царской семьи, посол Великобритании получил от Ллойд Джорджа ясный ответ: британское правительство, к сожалению, не может принять царскую семью в качестве гостей во время войны».

Так почему же так изменились настроение британского правительства и позиция Георга V? А вот почему.

Вызванное войной напряжение в обществе привело многие страны Европы к критической точке. Колоссальный масштаб потерь, дефицит, ведущий к потенциальному голоду, и увеличивающаяся бесцельность войны создавали благоприятную почву для массовых беспорядков.

Весной 1917 года эти беспорядки распространились по всей Европе. Своего кризиса они достигли в России, но и правители, и массы других стран Европы знали, что ни одно государство не могло надеяться на продолжение войны без поддержки народа. Британия же, как держава, не в большей степени, чем прочие страны, обладала иммунитетом по отношению к этой тенденции, которая установилась в Европе. В связи с этим обстоятельством Начальник Королевского Генерального штаба Великобритании генерал сэр Уильям Робертсон писал главнокомандующему союзническими войсками Франции маршалу сэру Дугласу Хейгу:

«Я боюсь, что мы не можем уйти от того факта, что в стране существует определенное волнение, которое частично является результатом русской революции. Последнее время были очень серьезные забастовки, и еще остается очень много недовольства».

И это было правдой, так как не менее значимые волнения стали происходить в стране, куда должен был прибыть бывший русский Император и Его Семья.

В то же самое время Король Георг V получал много писем, протестующих против идеи приезда Царской Семьи в Англию, в связи с чем его собственные дурные предчувствия только увеличивались. В результате Георг V в конце марта 1917 года повелел своему личному секретарю лорду Стэмфордхему написать Министру иностранных дел лорду А. Бальфуру письмо, суть которого сводилась к следующему:

«Король много размышлял о предложении своего правительства о предоставлении убежища бывшему Императору Всероссийскому Николаю II и Его Семье; Короля также не оставляет мысль, целесообразно ли это, – “не только по причине опасности путешествия, но принимая во внимание также обыкновенную целесообразность”; поэтому Король и просит своего министра посоветоваться по этому вопросу с Премьер-министром».

2 апреля 1917 года Министр иностранных дел лорд А. Бальфур ответил Королю Георгу V, что отозвать назад официальное приглашение британского правительства уже невозможно, посему правительство Его Величества надеется на то, что Король Георг V не изменит своего первоначального намерения пригласить экс-Императора и Его Семью. Поначалу Король Георг V смирился с этим решением, но уже 6 апреля он, опять-таки через своего секретаря, обратился к лорду А. Бальфуру, и причём дважды, поскольку именно в этот промежуток времени он получил письма от двух лордов, в которых говорилось о растущем среди английской общественности недовольстве тем, что Романовы могут оказаться в Англии.

Но вот что интересно. Уже в первом письме к лорду А. Бальфуру Король Георг V подчёркивал, что он постоянно думает о том, каким образом экс-Император и Его Семья должны прибыть в Англию. (Недовольство общественности было бы действительно неприятно для Королевской семьи, равно как и то, что английский народ мог подумать, что именно он – Король Георг V – является инициатором приглашения своего кузена.) Поэтому король желает, чтобы было рассмотрено «иное решение, касающееся будущего места проживания Их Императорских Величеств». В постскриптуме же к этому письму он подчеркнул особо, что не Король, а его правительство пригласило Царскую Семью…

Во втором же своём письме к лорду А. Бальфуру от 6/19 апреля Король Георг V уже более решительно подошёл к сути данной проблемы, а именно – просил обратить внимание премьер-министра на то, что пребывание Царя в Англии «…могло бы скомпрометировать положение Короля и Королевы».

Обсуждая данную ситуацию в Кабинете министров, Д. Ллойд Джордж, видимо желавший услужить своему монарху, выдвинул Его требования от своего имени, а также скрыл сам факт давления, оказываемого на него и лорда А. Бальфура Королем Георгом V. Позиция монарха, озвученная в сделанном Д. Ллойд Джорджем заявлении, полностью совпадала с мнением левоориентированных министров, также протестовавших против того, чтобы Русский Царь и Его Семья прибыли бы в Англию.

«Российская Империя, – говорил Д. Ллойд Джордж в своём выступлении, вопреки реальности, – это неспособный к плаванию корабль. Каркас прогнил и команда не лучше. Капитан мог ставить паруса только в штиль (…) А Царь был всего лишь короной без головы».

Результат же этой политической интриги немедленно нашёл своё отражение в Петрограде – английский посланник Д. Бьюкенен был проинструктирован о том, что сопротивление приезду Царской Семьи на берега туманного Альбиона стало настолько сильным, что Англия должна получить право «…отозвать обратно ранее данное согласие на предложение русского правительства» . А вскоре после этого Д. Бьюкенен получил ещё одну инструкцию – более не затрагивать эту тему в отношениях с русским правительством, и при очередной встрече с П. Н. Милюковым заявил, что Правительство Его Величества больше не хочет «настаивать» на отъезде Царской Семьи в Англию, а вместо этого британское правительство предлагает, чтобы Царь и Его Семья выехали бы во Францию.

15 апреля Д. Бьюкенен ответил лорду А. Бальфуру, что он совершенно согласен с новым планом. Но британский посланник в Париже лорд Френсис Берти не разделял точку зрения последнего, считая, что пребывание отрекшегося Императора во Франции также крайне нежелательно, о чём сообщил в телеграмме лорду А. Бальфуру:

«Я не верю, что бывшего Царя и Его Семью ожидает здесь тёплый приём. (…) Царицу они не только по рождению, но и по сути относят к проклятым бошам. Она, как Вам известно, сделала всё для достижения соглашения с Германией. Её считают преступницей или душевнобольной, а бывшего Царя – преступником, в то же время полностью находящимся у Неё под каблуком и делающим то, что Она внушает.

Искренне Ваш Берти».

Но, несмотря на это, Посланник и Полномочный Министр России в Лиссабоне П. С. Боткин (родной брат убитого в Екатеринбурге Е. С. Боткина) непрерывно просил французское правительство предоставить царю политическое убежище и тем самым спасти ему жизнь. Его первое обращение к французскому правительству датировано 12/25 июня 1917 года, а последнее – 20 июня/2 июля 1918 года, то есть непосредственно перед убийством Государя и Его Семьи. Но все его попытки были тщетны.

И, тем не менее, обмен письмами между королевскими родственниками продолжался. 9/22 апреля 1917 года Д. Бьюкенен сказал лорду А. Бальфуру:

«Я не вижу причины, почему я не могу переадресовывать письма, которые я получаю, членам Императорской Семьи и родственникам в Англию, поскольку это не может скомпрометировать правительство, если получающие письма будут предупреждены о том, что необходимо хранить эти письма в секрете».

Но, несмотря на внешне кажущуюся видимость поддержки близких родственных отношений между королевскими и императорскими домами, здесь всё же нельзя не отметить один весьма интересный факт. В июле 1917 года король Георг V объявил, что изменяет название династии с германской Саксен-Кобург-Готской на Виндзорскую. А это более чем наглядно указывает на то, что изменение фамилии и противодействие приезду Царской Семьи в Англию – не что иное, как неуклюжая попытка Короля Георга V дистанцироваться от своих Августейших родственников.

Все эти межродственные интриги и закулисные политические игры Короля Георга V и Кабинета министров Его Величества привели к тому, что, как уже говорилось ранее, находящийся в Петрограде Д. Бьюкенен оказался в весьма неудобном положении. И, в конце концов, для большинства политиков стало очевидно, что, принимая Царскую Семью в Англии, можно поставить под угрозу не только самое сердце английской демократии (выражавшееся в данном случае в политике невмешательства в дела страны-союзницы), а также и саму английскую монархию. И именно поэтому Король Георг V через членов своего Кабинета Министров сумел, всё-таки, добиться отзыва ранее данного предложения. Однако есть, всё же, большая разница между публичным отзывом официального предложения убежища, данного правительством Великобритании, и персональным отказом «кузена Джорджи», который является всего лишь главой союзной нации. И, добившись желаемого, Король Георг V, как и прежде, продолжет проявлять беспокойство судьбой императорской семьи в кругу своих ближайших родственников. А хранящаяся в фонде № 601 (Николай II, император 1868–1918) Государственного архива РФ переписка Государя с Его английским кузеном (Королем Георгом V) за означенный период – только лишнее подтверждение этому.

В отличие же от личной переписки, официальные бумаги указывают нам на совсем другую картину. Между тем временем, когда поступило предложение о предоставлении бывшему Императору и Его Семье политического убежища в Англии, и трагической екатеринбургской ночью 4/17 июля 1918 года, Царь и Его Семья лишь дважды упоминаются в существующих записях общения между Королём Георгом V и его министрами. Одна из них относится к лету 1917 года, когда Георг V спросил у Форин Офиса: правда ли, что Николай II был переведён в Тобольск? А другая – к маю 1918 года, в которой Он делает свой запрос в МИД Великобритании с просьбой проверить, насколько хорошо обращаются с Царской Семьёй.

Однако рыцарское поведение Короля Георга V в деле оказания помощи другим Своим родственникам в период с 1917 по 1922 год никак не укладывается в рамки неуклонно проводимой Им собственной линии в деле «спасения Царской Семьи», что в свою очередь позволяет предположить, что в данном случае имела место ещё какая-то скрытая причина. Ведь шутка ли сказать, Государь Император Николай II был не только его кузеном, но еще и Фельдмаршалом Королевской Британской Армии, жезл которого генерал Пэджет и лорд Пэмброк вручили Ему в Ставке всего лишь в феврале 1916 года. А раз так, то Король Георг V уж тем более должен был приложить все усилия для того, чтобы спасти не только Своего Августейшего родственника, но и человека, имевшего в английской армии наивысший воинский чин. Так что, английский король не был человеком чести? Но все остальные факты как раз говорят об обратном. Ведь Король Георг V по меньшей мере трижды распространял свою защиту на суверенов, которые были гораздо более отдалены от Него и к тому же находились с Ним в менее родственной связи, нежели экс-Император и Его Августейшая Супруга. Так, например, Он согласился на секретный план союзников спасти Румынскую Королевскую Семью, когда ей угрожало пленение в ходе наступления германских армий зимой 1917 года. А ещё личная защита Георга V простиралась даже на монархов, которые во время войны были его врагами, – как, например, в случае с Австро-Венгерским Императором Карлом в 1919 году. После свержения монархии в этой стране бывший монарх Карл и Его Семья жили в одной из австрийских провинций и находились, прямо скажем, в состоянии постоянной физической опасности, поскольку группы дезертировавших с фронта солдат бывшей Австро-Венгерской армии бродили в окрестностях этих мест. По приказу Короля Георга V к Карлу и Его Семье был направлен один из английских офицеров, который выполнял функции личного телохранителя, а также оказал существенную помощь в деле отъезда бывших венценосных особ из новой Австрийской республики.

А немногим ранее, в 1918 году, Король Георг V пытался увезти от опасности Свою тётю – Вдовствующую Императрицу Марию Фёдоровну (Мать Государя Императора Николая II), которая большую часть этого года прожила в Крыму. Правда, англичан чуть было не опередили германские войска, оккупировавшие немногим ранее Крым и прибывшие туда как раз в тот момент, когда весной 1918 года представители Ялтинского Совдепа пытались насильно захватить Дюльберских пленников. Во избежание дальнейших недоразумений 1 ноября 1918 года Главнокомандующий Королевского Британского Средиземноморского Флота вице-адмирал Калторп получил от Адмиралтейства письмо следующего содержания:

«ЧРЕЗВЫЧАЙНО СЕКРЕТНО. Его Королевское Величество очень озабочено тем, что должны быть предприняты шаги для защиты Вдовствующей Императрицы России и Её Семьи в случае, если германская гвардия отойдет. Считается, что до сих пор они защищали персону Ея Величества».

Вследствие этого Разведуправлением Королевского Британского Средиземноморского Флота в спешном порядке были разработаны планы для некой ночной миссии. В ранние утренние часы 21 ноября 1918 года командор Королевских Британских ВМФ Тертл и русский капитан 2-го ранга Коростовцев с борта английского королевского судна «Трибун» высадились на русский берег. Вскоре они были приняты Вдовствующей Императрицей, но, в соответствии с отчётом командора Тертла, Её Императорское Величество отказалась покинуть Крым и, несомненно, была очень оптимистична относительно ситуации в целом. Так, в частности, она верила, что Её Августейший Сын – экс-Император Николай II – жив. Отказав этим своим спасителям, Вдовствующая Императрица отказалась уехать и с другим потенциальным спасителем – английским полковником Джо Бойлом – канадским миллионером и авантюристом по натуре, ранее спасшим Румынскую Королевскую Семью и надеявшемся убедить Её покинуть Россию в этом ноябре. Но когда Вдовствующая Императрица всё же согласилась уехать в 1919 году, Она вместе со всеми Своими оказавшимися в Крыму родственниками, а также верными слугами, не пожелавшими покинуть своих прежних хозяев в трудный для них час, поднялась на борт британского дредноута «Мальборо», который и доставил их на Мальту, где располагалась одна из английских военно-морских баз.

Какие-либо письменные свидетельства о том, что Король Георг V консультировался с английским правительством по вопросам помощи Вдовствующей Императрице, на сегодняшний день неизвестны или не сохранились. Поэтому нельзя исключить возможности того, что Он был готов действовать и без санкции своего правительства, если бы Ему представилась такая возможность. А зная то, что Король Георг V именно так поступил в 1922 году (когда уже другой Его кузен – князь Андрей Греческий, сторонник одной из фракций, которую поддерживал Ллойд Джордж во время катастрофического вторжения в Турцию, стоял перед лицом смерти от рук греческих революционеров), эта версия принимает более четкие очертания. Не ставя в известность своё правительство, король просто взял и послал крейсер «Калипсо» в Афины, в результате чего князь Андрей Греческий был спасён.

Так что, с учётом личного участия Короля Георга V в оказании помощи другим Его родственникам, даже сегодня трудно поверить в то, что Он полностью отстранился от Своего участия в деле помощи Своему кузену и Его Семье, не пошевелив для этого даже пальцем…

Ответ на этот вопрос появился значительно позже. Д. Ллойд Джордж, МИД Англии, да и лично сам Д. Бьюкенен, спустя совсем короткое время, минувшее после произошедшей трагедии, в своих мемуарах всячески отрицали тот факт, что британское правительство и Король Георг V изменили своему первоначальному обещанию. Но в 1932 году дочь Д. Бьюкенена рассказала, что её отец сфальсифицировал свои воспоминания, чтобы сохранить в тайне то, что произошло в реальной действительности. А причина была проста – МИД Англии угрожало лишить его пенсиона в том случае, если он расскажет правду о том, каким образом британское правительство предало Русского Царя и Его Семью.

Вслед за ней, в 1935 году проговорился и личный секретарь Короля Георга V Гарольд Николсон, который рассказал, что в связи с этим делом король получал так много угроз, что, в конце концов, потерял мужество и предал своего кузена. А главное, что всё это с недавнего времени подтверждается рассекреченными архивами МИД Великобритании.

Но вернёмся в 1917 год. Вспоминая о тех днях, А. Ф. Керенский задает вопрос – кто был по-настоящему в ответе за отказ предоставления убежища в Англии? Он утверждает, что Министр иностранных дел М. И. Терещенко получил доставленное ему послом Бьюкененом в конце июня или в начале июля 1917 года письмо именно по этому поводу. Он предполагает, что письмо содержало отказ от предоставления убежища вследствие «исключительно соображений внутренней политики» . А. Ф. Керенский указывал также, что в этом письме было сказано следующее: «Премьер-министр не мог посоветовать Его Величеству предложить гостеприимство людям, чьи прогерманские симпатии были хорошо известны» . И по утверждению того же А. Ф. Керенского, в результате отказа Англии Министр-председатель князь Г. Е. Львов поручил ему провести новые подготовительные мероприятия для удаления Царской Семьи в безопасное место.

Глава 6 УБИЙСТВО ЦАРСКОЙ СЕМЬИ Первое время после отречения Николай II с семьей жил под домашним арестом в Царском Селе. Трудно найти менее популярного царя; «народные массы» еще при Временном правительстве требовали на митингах смерти «Николая Кровавого».В августе 1917