Путешествие на берег маклая. Николай миклухо-маклайпутешествие на берег маклая
М не кажется, что мне следует прежде всего сказать, почему я выбрал Новую Гвинею целью моего путешествия и моих исследований. Читая описания путешествий, почти что во всех я находил очень недостаточными описания туземцев в их первобытном состоянии, т. е. в состоянии, в котором люди жили и живут до более близкого столкновения с белыми или расами с уже определенной цивилизацией (как индусская, китайская, арабская и т. д.). Путешественники или оставались среди этих туземцев слишком короткое время, чтобы познакомиться с их образом жизни, обычаями, уровнем их умственного развития и т. д., или же главным образом занимались собиранием коллекций, наблюдением других животных, а на людей обращали совершенно второстепенное внимание.
С другой стороны, еще такое пренебрежение ознакомления с первобытными расами мне казалось достойным положительного сожаления вследствие обстоятельства, что расы эти, как известно, при столкновении с европейской цивилизацией с каждым годом исчезают.
Времени, по моему мнению, не следовало упускать, и цель – исследование первобытных народов – мне казалась достойной посвятить ей несколько лет жизни. Совершенно согласно с моими желаниями повидать другие части света, и знания мои подходящи для такого предприятия. Занятия анатомией человека и медициной могли значительно облегчить антропологические работы, которыми я думал заняться.
Но где найти эти первобытные племена людей вне влияния других, поднявшихся на сравнительно высшую степень цивилизации?
Между многочисленными островами Тихого океана о-ва Меланезии менее известны, чем остальные, хотя и представляют большой научный интерес. Среди них Новая Гвинея по своей величине и неизвестности играет первую роль. Величина острова в точности не определена. Господствуют два мнения – одно предполагает его поверхность равной 10800 кв. миль, другое 13000.
Мы получим лучшее представление о размерах Новой Гвинеи, сравнивая их с расстояниями в Европе: длина ее равняется приблизительно расстоянию от Гибралтара до Амстердама, а наибольшая ширина – ширине Пиренейского полуострова между Валенсией и Лиссабоном или Парижем и Триестом.
Несмотря на то, что Новая Гвинея открыта уже более трехсот лет тому назад, только некоторые из ее берегов известны европейцам благодаря посещению их мореплавателями различных национальностей. По сведениям, не вполне достоверным, Новая Гвинея открыта португальцем де Менезесом около 1526 г. Название «Новая Гвинея» было дано Торресом и Ортес де Рецом в 1545 г., во время их второго плавания, вследствие «темного и курчавого населения», которое они нашли схожим с африканскими неграми. Однако у Бэра сказано, что Менезес был на острове, расположенном западнее Новой Гвинеи, и что испанский мореплаватель Альвар де Сааведра открыл северный берег Новой Гвинеи и, судя по некоторым испанским источникам, он же дал название острову из-за внешнего сходства волос туземцев с неграми.
Здесь достаточно заметить, что наибольшую заслугу по исследованию северо-восточных, северных и западных берегов острова имеют голландские мореплаватели. Южный берег описан англичанами. Восточный определен Дампиером, открывшим мыс короля Вильямса, и обследован Дюмон д’Юрвилем, открывшим два значительных залива – Астролябии и Гумбольдта. Внутренность острова и его природные богатства остаются еще неисследованными.
Англичанин Джюкс , говоря о Новой Гвинее, замечает, что он не знает страны, изучение которой так бы льстило воображению. По его мнению, исследование богатств внутренней части Новой Гвинеи, представляющее интерес для натуралиста, этнолога, географа и для всех вместе, должно вознаградить любопытство смелого путешественника.
Уоллэс , с своей стороны, указывает, что ни одна страна земного шара не имеет таких своеобразных новых и красивых произведений природы, как Новая Гвинея, а также, что она является самой большой terra incognita, которую остается исследовать естествоиспытателям. Путешествие Уоллэса объяснило нам распространение фауны в Малайском архипелаге и позволило сделать интересные выводы относительно геологической истории нашей планеты. Хотя Уоллэс и не исследовал Новой Гвинеи, но все же его работа пролила некоторый свет на фауну этого острова.
По его мнению, фауна Новой Гвинеи принадлежит к австралийской, но, будучи мало исследованной, не позволяет еще вынести окончательного суждения.
Представляя совершенно другие условия жизни, чем Австралия, и будучи страной преимущественно гористой, покрытой лесом, имея климат более жаркий и сырой, Новая Гвинея, несмотря на сродство фаун, вероятно, имеет такие значительные особенности, которые позволяют предполагать, что она является единственной страной, где могут скрываться вполне новые органические формы. Новая Гвинея по своему положению является центральным звеном цепи в исследовании органической природы Полинезии, могущим дополнить наши сведения касательно проблематического материка Лемурии.
Но не в одном зоологическом отношении Новая Гвинея представляет такое большое поле для исследования. Она имеет также важное антропологическое и этнографическое значение, так как населена мало известной расой папуасов, положение которой в ряду прочих народов не выяснено.
Более изолированные и менее подверженные смешению с другими племенами, жители Новой Гвинеи могут оказаться исходной группой для сравнения с остальными темнокожими народами, разбросанными по Малайскому и Меланезийскому архипелагам. Новая Гвинея, по всей вероятности, сама населена не одним, а многими различными племенами.
Таковы были соображения, побудившие меня при обдумывании плана путешествия на о-ва Тихого океана избрать исходным пунктом Новую Гвинею. Между приведенными выше многочисленными вопросами я избрал в этнографическом отношении две задачи, которые, как мне кажется, следует решить прежде других, ибо они представляют большой общенаучный интерес. Во-первых, выяснить антропологическое отношение папуасов к другим расам, почти еще не установленное и представляющееся мне очень важным. Во-вторых, по возможности по собственным наблюдениям, определить распространение этой расы сравнительно с остальными племенами Тихого океана, держась того мнения, что благодаря этому этнология народов, населяющих о-ва Тихого океана, значительно разъяснится, тогда как теперь она представляет еще много спорного.
Так как я не хотел заниматься по зоологии систематикой и не имел склонности к собиранию коллекций, интересных зоологу и географу, то и цели, поставленные Уоллэсом, не могли руководить моим путешествием.
Ровно 130 лет назад – 14 апреля 1888 года ушел из жизни знаменитый русский этнограф, биолог, антрополог и путешественник Николай Николаевич Миклухо-Маклай, большую часть своей жизни посвятивший изучению коренного населения Австралии, Океании и Юго-Восточной Азии, в том числе папуасов северо-восточного побережья Новой Гвинеи, называемого сегодня Берегом Маклая.
Портрет Миклухо-Маклая, выполненный К. Маковским. Хранится в Кунсткамере.
Его исследования были высоко оценены еще при жизни. Учитывая его заслуги, день рождения Миклухо-Маклая 17 июля неофициально отмечается в России как профессиональный праздник – День этнографа.
Николай Николаевич Миклухо-Маклай родился 17 июля 1846 года (5 июля по старому стилю) в селе Рождественском (сегодня это Языково-Рождественское Окуловского муниципального района Новгородской области) в семье инженера. Его отец Николай Ильич Миклуха был железнодорожником. Мать будущего этнографа звали Екатерина Семёновна Беккер, она была дочерью героя Отечественной войны 1812 года. Вопреки достаточно распространенному заблуждению, Миклухо-Маклай не имел каких-то существенных иностранных корней. Распространенная легенда о шотландском наемнике Микаэле Маклае, который, прижившись в России, стал основателем рода, была лишь легендой. Сам путешественник происходил из незнатного казачьего рода Миклух. Если же говорить о второй части фамилии, то впервые он использовал ее в 1868 году, подписав так первую научную публикацию на немецком языке «Рудимент плавательного пузыря у селахий». При этом историки так и не смогли прийти к единому мнению о том, по какой причине возникла эта двойная фамилия Миклухо-Маклай. Рассуждая о своей национальности, в предсмертной автобиографии этнограф указывал на то, что он представляет собой смесь элементов: русского, германского и польского.
Фотография Николая Миклухи - студента (до 1866 года).
Удивительно, но в школе будущий этнограф учился достаточно плохо, часто пропуская занятия. Как он признавался спустя 20 лет, в гимназии он пропускал уроки не только по нездоровью, но и просто от нежелания учиться. В 4-м классе Второй Петербургской гимназии он провел два года, причем в 1860/61 учебном году посещал занятия очень редко, пропустив в общей сложности 414 уроков. Единственная оценка «хорошо» была у Миклухи по французскому языку, по немецкому языку у него стояло «удовлетворительно», по остальным предметам – «худо» и «посредственно». Еще будучи гимназистом Миклухо-Маклай оказался заключенным в Петропавловскую крепость, его отправили туда вместе с братом за участие в студенческой манифестации, которая была вызвана общественно-политическим подъемом 1861 года и была связана с отменой в стране Крепостного права.
Эрнст Геккель и Миклухо-Маклай.
В советское время в биографии этнографа указывалось, что из гимназии, а затем и из университета Миклухо-Маклая отчислили за участие в политической деятельности. Но это неправда. Гимназию будущий знаменитый путешественник покинул по собственному желанию, а из университета его просто не могли отчислить, так как он находился в нем на правах вольнослушателя. Он не закончил учебу в Санкт-Петербурге, уехав в Германию. В 1864 году будущий этнограф учился на философском факультете Гейдельбергского университета, в 1865 году – на медицинском факультете Лейпцигского университета. А 1866 году перебрался в Йену (университетский город в Германии), где на медицинском факультете занимался изучением сравнительной анатомии животных. В качестве ассистента немецкого естествоиспытателя Эрнста Геккеля он посетил Марокко и Канарские острова. В 1868 году Миклухо-Маклай закончил обучение в Йенском университете. Во время первой экспедиции на Канарские острова будущий исследователь изучал морские губки, обнаружив в результате новый вид известковой губки, назвав ее Guancha blanca в честь коренных обитателей данных островов. Любопытно, что с 1864 по 1869, с 1870 по 1882 и с 1883 по 1886 годы Миклухо-Маклай проживает за пределами России, никогда не оставаясь на своей родине больше чем на один год.
В 1869 году он совершил путешествие на побережье Красного моря, целью путешествия было исследование здешней морской фауны. В том же году он вернулся назад в Россию. Первые научные исследования этнографа были посвящены сравнительной анатомии морских губок, мозга акул, а также иным вопросам зоологии.
Рисунки и записи Миклухо-Маклая.
Но во время своих путешествий Миклухо-Маклай проводил и ценные географические наблюдения. Николай склонялся к версии о том, что культурные и расовые признаки народов мира формируются под влиянием социальной и природной среды. Для того чтобы обосновать данную теорию, Миклухо-Маклай решил предпринять дальнее путешествие на острова Тихого океана, здесь он собирался изучить «папуасскую расу».
Корвет «Витязь» под парусами.
В конце октября 1870 года при содействии со стороны Русского географического общества путешественник получил возможность выехать в Новую Гвинею. Сюда он отправился на борту военного судна «Витязь». Его экспедиция была рассчитана на несколько лет.
Миклухо-Маклай с папуасом Ахматом. Малакка, 1874 или 1875 год.
20 сентября 1871 года «Витязь» высадил Маклая на северо-восточном побережье Новой Гвинеи. В будущем данный район побережья назовут Берегом Маклая. Вопреки ошибочным представлениям, он путешествовал не в одиночку, а в сопровождении двух слуг – юноши с острова Ниуэ по кличке Бой и шведского матроса Ольсена.
Рисунок Миклухо-Маклая.
При этом при помощи членов экипажа «Витязя» была сооружена хижина, ставшая для Миклухо-Маклая не только жильем, но и подходящей лабораторией. Среди местных папуасов он прожил 15 месяцев в 1871-1872 годах, своим тактичным поведением и дружелюбием он сумел завоевать их любовь и доверие.
Иллюстрация к дневнику Миклухо-Маклая.
Но первоначально Миклухо-Маклай считался среди папуасов не богом, как принято считать, а совсем наоборот, злым духом. Причиной такого отношения к нему стал эпизод в первый день знакомства. Увидев корабль и белых людей, островитяне подумали, что это вернулся Ротей – их великий предок. Большое количество папуасов отправились на своих лодках к кораблю, для того чтобы преподнести прибывшему подарки. На борту «Викинга» их также хорошо приняли и одарили, однако уже на обратном пути с борта корабля вдруг раздался пушечный выстрел, так экипаж салютовал в честь своего прибытия. Однако островитяне со страха буквально повыпрыгивали из собственных лодок, бросили подарки и вплавь устремились к берегу, решив, что к ним явился не Ротей, а злой дух Бука.
Туй из деревни Горенду. Рисунок Миклухо-Маклая.
Переменить ситуацию в дальнейшем помог папуас по имени Туй, который был смелее остальных островитян и сумел подружиться с путешественником. Когда Миклухо-Маклаю удалось вылечить Туя от тяжелого ранения, папуасы приняли его в свое общество, как равного себе, включив в местный социум. Туй же длительное время оставался переводчиком и посредником этнографа в его отношениях с другими папуасами.
В 1873 году Миклухо-Маклай посетил Филиппины и Индонезию, а уже в следующем году побывал на юго-западном берегу Новой Гвинеи. В 1874-1875 годах он вновь дважды путешествовал по полуострову Малакка, изучая местные племена сакаев и семангов. В 1876 году совершил путешествие в Западную Микронезию (острова Океании), а также Северную Меланезию (посетив, различные островные группы в Тихом океане). 1876 и 1877 годах он снова побывал на Берегу Маклая. Отсюда он хотел вернуться назад в Россию, однако из-за тяжелой болезни путешественник вынужден был поселиться в австралийском Сиднее, где проживал до 1882 года. Недалеко от Сиднея Николай основал первую в Австралии биологическую станцию. В этот же период своей жизни он совершил поездку по островам Меланезии (1879), а также осмотрел южный берег Новой Гвинеи (1880), а спустя год – в 1881 он второй раз побывал на южном побережье Новой Гвинеи.
Рисунок Миклухо-Маклая.
Любопытным представляется тот факт, что Миклухо-Маклай занимался подготовкой российского протектората над папуасами. Он несколько раз осуществлял экспедицию в Новую Гвинею, составив так называемый «проект развития Берега Маклая». Его проект предусматривал сохранение уклада жизни папуасов, но одновременно с этим декларировал достижение более высокой ступени самоуправления на основе уже имеющихся местных обычаев. При этом Берег Маклая, по его планам, должен был получить протекторат Российской империи, став также одним из пунктов базирования российского флота. Но его проект оказался неосуществимым. К моменту третьего путешествия в Новую Гвинею большинство его друзей среди папуасов, включая Туя, уже умерли, одновременно с этим жители деревень погрязли в междоусобных конфликтах, а офицеры русского флота, которые изучили местные условия, сделали заключение о том, что местное побережье не подходит для размещения военных кораблей. А уже в 1885 году Новую Гвинею разделили между собой Великобритания и Германия. Таким образом, вопрос о возможности реализации российского протектората над этой территорией был закрыт окончательно.
Миклухо-Маклай вернулся на родину после длительного отсутствия в 1882 году. После возвращения в Россию он прочел некоторое количество публичных докладов о своих путешествиях перед членами Географического общества. За его исследования общество любителей естествознания, антропологии и этнографии присудило Николаю золотую медаль. Посетив затем европейские столицы – Берлин, Лондон и Париж, он знакомил публику с результатами своих поездок и проведенных исследований. Затем он вновь отправился в Австралию, побывав по пути уже в третий раз на Берегу Маклая, это произошло в 1883 году.
С 1884 по 1886 годы путешественник жил в Сиднее, а в 1886 году снова вернулся на родину. Все это время он тяжело болел, но при этом продолжал заниматься подготовкой к публикации своих научных материалов и дневников. В том же 1886 году он передал Академии наук в Петербурге все собранные им с 1870 по 1885 год этнографические коллекции. Сегодня эти коллекции можно увидеть в Музее антропологии и этнографии в Санкт-Петербурге.
Вернувшийся в Петербург путешественник сильно изменился. Как отмечали знающие его люди, 40-летний еще молодой ученый резко одряхлел, ослаб, его волосы стали седыми. Вновь проявили себя боли в челюсти, которые усилились в феврале 1887 году, появилась опухоль. Врачи не могли поставить ему диагноз и не могли определить причину болезни. Лишь во второй половине XX века медики сумели снять завесу тайны с этого вопроса. Этнографа погубил рак с локализацией в области правого нижнечелюстного канала. Ровно 130 лет назад 14 апреля 1888 года (2 апреля по старому стилю) Николай Николаевич Миклухо-Маклай скончался, ему был всего 41 год. Похоронен путешественник был на Волковском кладбище в Петербурге.
Рисунок Миклухо-Маклая.
Самой главной научной заслугой ученого стало то, что он поставил вопрос о видовом единстве и родстве существующих человеческих рас. Также именно он впервые дал подробное описание меланезийского антропологического типа и доказал, что он очень широко распространен на островах Юго-Восточной Азии и в Западной Океании. Для этнографии огромное значение представляют его описания материальной культуры, хозяйства и быта папуасов и других народов, населяющих многочисленные острова Океании и Юго-Восточной Азии. Многие наблюдения путешественника, отличающиеся большим уровнем точности, и в настоящее время остаются практически единственными материалами по этнографии некоторых островов Океании.
Могила Н. Н. Миклухо-Маклая (Санкт-Петербург).
При жизни Николая Николаевича было опубликовано более 100 его научных работ по антропологии, этнографии, географии, зоологии и иным наукам, всего же он написал более 160 таких работ. В то же время при жизни ученого не было опубликовано ни одной его крупной работы, все они появились лишь после его смерти. Так в 1923 году впервые вышли Дневники путешествий Миклухо-Маклая, а еще позднее – в 1950-1954 годах собрание сочинений в пяти томах.
Папуа - Новая Гвинея.
Память исследователя и этнографа широко сохранена не только в России, но и по всему миру. Его бюст можно сегодня встретить и в Сиднее, а в Новой Гвинее в его честь названы гора и река, без учета участка северо-восточного побережья, который носит название Берег Маклая. В 1947 году имя Миклухо-Маклая было присвоено институту этнографии АН СССР (РАН). А сравнительно недавно в 2014 году Российским географическим обществом была учреждена специальная Золотая медаль имени Николая Николаевича Миклухо-Маклая, как высшая награда общества за этнографические исследования и путешествия. О мировом признании данного исследователя говорит и тот факт, что в честь его 150-летия 1996 год был провозглашен ЮНЕСКО годом Миклухо-Маклая, тогда же он был назван Гражданином мира.
«Вы первый... доказали, что человек везде человек» — эти слова Л. Н. Толстой в свое время адресовал совсем еще молодому ученому Николаю Миклухо-Маклаю. Биография этого настолько интересна, что читается на одном дыхании. Недаром его часто приглашали к царскому двору, чтобы он рассказал императорской семье о своей жизни среди аборигенов Новой Гвинеи.
Миклухо-Маклай: биография (семья и детство)
Будущий и этнограф родился 17 июля 1846 года в деревне Языково Новгородской губернии, в дворянской семье. В последующее десятилетие он вместе с матерью, братом и сестрами часто переезжал с места на место, следуя за отцом, который был инженером-железнодорожником. В конце 1856 главу семейства назначили руководителем строительства К тому времени Николай Миклухо-Маклай-старший уже был серьезно болен туберкулезом, но рьяно взялся за дело на новом месте работы. Это окончательно подкосило его здоровье, и через год он скончался в возрасте 41 года.
Так как семейные сбережения были вложены в акции, а вдова зарабатывала на жизнь черчением географических карт, ей удалось дать детям приличное образование, приглашая педагогов на дом. Она даже наняла для них учителя рисования, который открыл у Николая художественные способности.
Учеба в гимназии
Николай Миклухо-Маклай, биография которого полна интереснейших событий, в 1858 году вместе со старшим братом Сергеем был принят в 3-й класс школы "Анненшуле". Однако вскоре мальчики упросили мать перевести их в казенную гимназию. Для этого вдова подала прошение о зачислении сыновей в дворянское сословие в соответствии с чином ее покойного супруга, дававшее такое право.
Во Второй Петербургской гимназии Николай Миклуха учился очень плохо и частенько прогуливал. В результате он с большим трудом был переведен в 5 класс.
В возрасте 15 лет во время студенческой манифестации Николай был арестован, и наряду с другими гимназистами и братом Сергеем заключен в Петропавловскую крепость. Правда, через несколько дней подростков отпустили, так как следственная комиссия посчитала, что их задержали по ошибке.
Учеба в университете
Летом 1863 года Николай покинул гимназию. Он выразил желание поступить в Академию художеств, но мать смогла его отговорить.
В сентябре 1863 года молодой человек записался в Московский университет вольнослушателем на физико-математический факультет, что было возможно даже без документа об окончании гимназического курса. Там он усердно занимался естественными науками, в том числе физиологией.
Во время университетской сходки, состоявшейся в 1864 году, Николай попытался провести в здание своего одноклассника по гимназии Суфщинского. Они были задержаны администрацией, и юноше запретили посещать занятия.
После того, как стало ясно, что Николай не сможет получить высшего образования в России, мать согласилась отправить юношу на учебу за границу, в Германию. После долгих мытарств юноше удалось получить заграничный паспорт и выехать за рубеж в апреле 1864 года.
Жизнь в Германии
Николай Миклухо-Маклай (биография ученого неоднократно корректировалась в советское время) после поступления в Гейдельбергский университет был вовлечен в политические споры между тамошним русским студенчеством, связанные с разными взглядами на Польское восстание. Его мать всячески пыталась уговорить сына держаться подальше от политики и стать хорошим инженером. Вопреки ее пожеланиям юноша, наряду с лекциями по математике, стал посещать занятия по общественным дисциплинам.
Летом 1865 года Николай Николаевич Миклухо-Маклай (биография в молодости известна достаточно хорошо) перевелся в Там он поступил на факультет, где готовили управляющих в сфере сельского и лесного хозяйства.
Прослушав там 4 курса, он отправился в Йену и поступил на медицинский факультет, где проучился 3 года.
Экспедиция на Канарские острова
Весной 1866 года научный руководитель Николая Э. Геккель решил посетить Сицилию с целью изучения средиземноморской фауны и пригласил в поездку своего любимого студента и ассистента. Война заставили их изменить маршрут, и молодой человек оказался в Англии, где познакомился с самим Дарвином. Затем участники экспедиции отплыли на Мадейру, а оттуда в Санта-Крус на остров Тенерифе.
Местное население приняло ученых за колдунов. По завершении работы группа ученых, в которую входил и Миклухо-Маклай, добрались до Марокко. Там Николай остался изучать жизнь берберов и вернулся в Йену только в мае 1867 года.
Научная деятельность
В Йене Н. Н. Миклухо-Маклай (биография в молодости представлена выше) снова стал ассистентом Геккеля. Летом 1867 года он опубликовал свою первую научную статью в «Йенском журнале медицины и естествознания». Она была подписана «Миклухо-Маклай».
Год спустя молодой человек закончил медицинский факультет Йенского университета и начал активно заниматься научной работой. В одной из своих статей он высказал гипотезу о том, что эволюция является дифференциацией, т. е. переходом от исходной формы живого организма к иным формам, но не обязательно высшим.
Экспедиция в Италию и на Красное море
После провала многочисленных попыток стать участником полярной экспедиции Миклухо-Маклай (биография в последние годы жизни представлена ниже) отправился на Сицилию с зоологом-дарвинистом Антоном Дорном.
В Италии будущий известный путешественник узнал о завершении строительства Суэцкого канала и решил изучить фауну Красного моря.
После посещения Египта, где он провел большую исследовательскую работу, ученый отправился в Россию, куда прибыл летом 1869 года.
Подготовка к первой экспедиции на Новую Гвинею
Встретившись с родственниками, которые на тот момент проживали в Саратове, Николай Миклухо-Маклай (биография ученого впоследствии была переведена на несколько языков) отправился в столицу и выступил на нескольких научных конференциях. Вскоре его приняли в ряды Русского географического общества и одобрили представленный им проект экспедиции на Тихий океан.
21 мая 1870 года морской министр Краббе сообщил, что получено Высочайшее разрешение доставить Миклухо-Маклая в Батавию на корвете «Витязь».
Миклухо-Маклай Николай Николаевич: краткая биография в период в Тихом океане
Отплытие «Витязя» состоялось 8 ноября 1870 года. В Бразилии Миклухо-Маклай некоторое время посещал местную больницу и занимался осмотром представителей негроидной расы обоего пола.
21 июля «Витязя» прибыл на Таити. На острове Миклухо-Маклай приобрел красный коленкор, иголки, ножи, мыло и получил подарки от епископа Жоссана.
Затем путешественник побывал в Апиа, где нанял двух слуг: матроса из Швеции Ольсена и молодого аборигена по кличке Бой. Через два месяца ученый с помощниками достиг конечного пункта своего путешествия. Миклухо-Маклай (краткая биография ученого похожа на приключенческий роман) высадился на берег со своими помощниками и посетил деревню. Все местные жители пустились наутек, кроме папуаса по имени Туй, который в будущем стал посредником между членами экспедиции и аборигенами.
В первые месяцы туземцы относились к пришельцам настороженно, но в 1872 году Миклухо-Маклай (краткая биография не может дать полного представления о его жизни, полной приключений) был принят ими как друг.
Исследованные территории путешественник назвал своим именем. Так на карте мира появился Берег Миклухо-Маклая.
Второе путешествие в Новую Гвинею
24 декабря на корабле «Изумруд» ученый покинул Новую Гвинею. Через некоторое время он прибыл в Гонконг, где узнал о свалившейся на него славе исследователя папуасов. После поездок по Батавии Миклухо-Маклай отправился во вторую экспедицию к папуасам и высадился на Амбоне 2 января 1874 года. Там он стал бороться с работорговцами.
В мае 1875 года ученый написал письмо Императору Александру Второму с просьбой взять под покровительство аборигенов Новой Гвинеи, на что получил отрицательный ответ.
Проведя на островах 17 месяцев, Миклухо-Маклай отправился в Австралию. Там Миклухо-Маклаю удалось заинтересовать местные власти проектом организации биологической станции в бухте Уотсонс-Бэй. Так как нужной суммы собрать не удалось, ученый вновь отправился в Южные моря.
В Меланезии
В начале 1880 года путешественник высадился на архипелаге Луизиада, однако заразился там лихорадкой и был чудом спасен миссионерами, доставившими его в Брисбен. Спустя год Миклухо-Маклай вернулся в Сидней и возглавил Морскую биологическую станцию.
При этом он, как мог, защищал население Новой Гвинеи. В частности, его вмешательство спасло от расправы деревню аборигенов, рядом с которой были убиты трое миссионеров.
Возвращение в Россию и поездка в Европу
В Сиднее Миклухо-Маклай (краткая биография ученого не содержит информации о его скоротечных романах) познакомился с вдовой Маргарет Робертсон-Кларк — дочерью важного колониального чиновника, с которой у него завязался роман. Однако ему пришлось оставить молодую женщину и вернуться в Россию, куда он прибыл в январе 1882 года. Там его ждали с нетерпением, и его лекции имели огромный успех. Кроме того, путешественник был представлен Александру Третьему, который урегулировал его финансовые проблемы.
Ухудшение здоровья заставили Миклухо-Маклая отправиться на лечение в Европу. Во время путешествия он получил письмо от Маргарет Кларк, в котором она дала согласия на брак с ученым. Тем не менее, вместо того, чтобы поехать к любимой, ученый в третий раз посетил Новую Гвинею. Там его ожидало разочарование, так как многие его друзья папуасы умерли. Миклухо-Маклай высадил в Бонгу садовые культуры — манго, хлебное дерево, апельсин, лимон и зёрна кофе. Однако, несмотря на просьбы папуасов, он их оставил, обещав вернуться.
Женитьба
10 июня 1883 года Николай Миклухо-Маклай вернулся в Сидней и занялся решением проблем, связанных с заключением брака между ним и протестанткой Кларк. 27 февраля 1884 года они обвенчались, а в ноябре родился их первенец — сын Александр.
Возвращении в Россию и смерть
После получения приказа об освобождении здания биологической станции Миклухо-Маклай решил вернуться на родину и прибыл в Одессу в середине весны 1886 года. В России ученый попытался осуществить проект организации переселенческой колонии на Берегу Маклая, но его планам не суждено было сбыться.
В 1887 году здоровье известного путешественника резко ухудшилось. Несмотря на это, он успел привезти семью в Россию. Однако болезнь (как оказалось впоследствии рак), прогрессировала, и в апреле 1888 года Николай Миклухо-Маклай (краткая биография вам уже известна) скончался.
Похороны
В последний путь путешественника проводили многие видные ученые того времени и члены Русского географического общества. Похоронили Миклухо-Маклая на Волковском кладбище рядом с отцом и сестрой Ольгой.
Теперь вы знаете, кем был Миклухо-Маклай Николай Николаевич. Краткая биография этого человека даже в самом сжатом виде занимает немало страниц, так как он прожил жизнь, невероятно богатую приключениями.
Миклухо-Маклай Николай Николаевич (1846-1888 гг). Известный русский ученый, совершивший путешествия на Канарские острова, острова Малайского архипелага, Океании, в Марокко, Австралию, на Филиппины. Два с половиной года (1871-1872, 1876-1877 гг.) он прожил на северо-восточном берегу Новой Гвинеи, где завоевал любовь и доверие папуасов.
Основываясь на результатах своих антропологических и этнографических исследований, Миклухо-Маклай отстаивал идею о видовом единстве и взаимном родстве человеческих рас. Он доказал, что папуасы и другие народы Океании и Юго-Восточной Азии отстали в своем развитии только в силу ряда исторических причин, но по своим способностям стоят не ниже европейцев.
Наш известный путешественник и натуралист Миклухо-Маклай возвратился из своего последнего путешествия и теперь находится в Петербурге, где скоро приступит к описанию своих исследований.
В истории пребывания г. Миклухо-Маклая в Новой Гвинее есть интересная начальная страница, до сих пор не бывшая в печати.
Это - описание первого путешествия Н. Н. Миклухо-Маклая в Новую Гвинею, поселения и устройства его там, совершенного в 1870-1871 гг. на корвете «Витязь», при помощи и содействии всего экипажа и командира корвета, ныне контр-адмирала, Павла Николаевича Назимова.
7 (19) сентября 1871 года увидел наконец корвет «Витязь» берега Новой Гвинеи. Внешний вид этих берегов не обещал скорой возможности проникнуть внутрь страны: пять горных хребтов, начиная от морского берега, возвышались постепенно один над другим, и на вершине последнего видимого хребта лежали облака.
Миклухо-Маклай
Берега Новой Гвинеи
Берега Новой Гвинеи на судовых английских картах были обозначены в некоторых местах пунктиром, то есть решительно никем не были исследованы и сняты, а потому двигаться вдоль них надо было с большой осторожностью, занося их очертания на карту. К вечеру этого дня тихий ход корвета был совершенно остановлен, а с рассветом приступили опять к определению берега и выдающихся мысов.
Идя вдоль берегов Новой Гвинеи, командир и офицеры корвета выбирали удобные места для поселения и, между прочим, рекомендовали г. Миклухо один выдающийся берег, оказавшийся устьем реки, закрытым несколькими островами.
Место это представляло много выгод, так как лежало прямо на пути проходящих по океану судов, и их всегда можно было увидеть с берега, а также в свою очередь и самому быть замеченным проходящим кораблем. Устье реки давало возможность, поднявшись по ней на лодке, проникнуть внутрь страны.
На островах, среди девственной тропической растительности, видны были папуасские жилища, лодки, жители; вечером мелькали там огоньки. Новая и дикая страна безмолвно и таинственно ждала своего поселенца.
Г. Миклухо-Маклай, однако, не одобрял ни одного из мест, выбранных ему другими. Он попросил командира корвета отвезти его в залив Астролябии, вовсе не исследованный и нанесенный на карту пунктиром, у которого определены были только два входных мыса.
8 сентября корвет осторожно, постоянно меряя глубину диплотом, вошел в залив, который оказался очень углубленным внутрь острова и заселенным дикарями папуа по всему протяжению своих берегов.
Берега были покрыты вековой и могучей тропической растительностью; громадные деревья были сплошь, от корня до вершины, перевиты лианами, и только разве дикий зверь мог пробираться среди этой зеленой сети.
Пироги или лодки жителей, стоявшие у берегов, представляли первобытные образцы судостроения и свидетельствовали о самой низкой степени культуры жителей. Это были просто бревна, заостренные с двух концов, в середине иногда выдолбленные, а иногда и недолбленые. Парус грубо сделан из травы, веревки - кокосовые, бамбуковые, из лиан, виды которых очень разнообразны в лесах Новой Гвинеи.
В небольшой бухте, в вершине залива, корвет встал на якорь в семидесяти пяти саженях от берега. Это было 8 сентября 1871 года, в 3 часа пополудни.
Г. Миклухо-Маклаю дана была четырехвесельная шлюпка, и он тотчас же отправился со слугами и шведом Вильсоном осматривать берег и выбирать место для жилья. Объезжая берег, он выходил на сушу, заходил в селения папуасов, но лишь в одном селении натуралиста поначалу приняли недружелюбно, и он, еще не выбрав места окончательно, снова возвратился на корвет.
Здесь ему было объявлено командиром, что корвет по недостатку провизии долее семи дней стоять не может и чтобы поэтому г. Миклухо-Маклай поторопился выбором места, ибо надо еще его устроить здесь на житье, построить ему дом и, кроме того, нарубить для корвета полный запас дров, что не легко сделать в густом лесу с вековыми деревьями.
На другой день г. Миклухо-Маклай, уже вместе с командиром П. Н. Назимовым и старшим офицером корвета лейтенантом П. П. Новосильским, снова поехал для выбора места и выказывал большое волнение, рассеянность и нервность. Выбор места в этом заливе вообще, по мнению командира, был не особенно хорош, ибо г. Маклая там нельзя было видеть проходящим кораблям, а ему самому, в случае опасности, трудно будет спастись водою и выйти в открытое море.
Наконец место было выбрано самим натуралистом, и, по возвращении на корвет, тотчас же было преступлено к перевозке вещей натуралиста на берег и к его устройству на жительство.
Папуасское жилище.
Рис. Н. Н. Миклухо-Маклая
Весь наличный состав корвета был разделен на несколько партий: одни были заняты рубкой дров, другие - судовыми работами, третьи - точной съемкой залива и составлением карты и, наконец, четвертая партия, и самая большая, более ста матросов с офицерами и гардемаринами, занялась прежде всего расчисткой избранной натуралистом местности от девственного непроницаемого леса.
Работа эта представлялась почти непреодолимою, и только бесконечное терпение, ловкость и сметливость русского матроса помогли окончить ее успешно. Вековые тропические деревья с трудом поддавались топору, будучи страшно крепки, густые заросли мешали свободному действию, и в довершение всего, срубив дерево, его надо было кругом обрубать от переплетшихся до вершины лиан. Для этого матросам надобно было лазить на вершины и там обрубать лианы.
Однако в пять дней сто десять человек рабочих успели расчистить от леса площадь в тридцать сажен в диаметре и приступили к постройке дома из досок, купленных заранее натуралистом в Уполу, с прибавкой лесных материалов из запаса корвета. Место дома в нескольких саженях от берега было указано самим г. Маклаем, и его построили на сваях, высотою футов в пять. Длина его была около трех сажен, ширина около полутора сажен, высота в рост человека.
Домик был построен из досок, разделен на две комнатки с небольшими окошечками и двумя выходами с двух противоположных сторон; от дверей до земли были поставлены лестницы, а покрыт был дом пальмовыми листьями, что искусно исполнил слуга-папуас. Для предохранения домика от змей и гадов, могущих всползти по сваям, на них были наколочены широкие жестяные круги параллельно земле. Сам натуралист, изнемогший от недуга, лихорадочно желал поспеть всюду и везде, но офицеры и командир упрашивали его не надрываться, только указывать, где и что надо, и спокойно заниматься разборкой своих вещей; часть из них он отослал назад в Россию.
В первое время стоянки корвета в заливе Астролябии местные жители папуасы подплывали к корвету, подходили к работавшим на берегу и рассматривали невиданных пришельцев; они были совсем не вооружены, обращались ласково, давали подарки. Обнаружилось, что они вовсе не знакомы с железом. Два прута, показанные им, сначала не обратили на себя их внимания, но когда ими ударили друг о друга и согнули и дикари получили понятие о гибкости и плотности этого материала, то удивились и приняли их охотно в подарок.
Командир и офицеры посещали и селения папуасов, находившихся позади леса, и старались расположить дикарей подарками к себе, чтобы они относились получше к оставляемому поселенцу, но папуасы относились к посетителям недоверчиво, подарков не принимали, а когда заметили, что на берегу производится какая-то постройка, то на них напал страх, и они начали выселяться отсюда и уходить в глубь страны. Пироги их исчезли, и дым, обозначавший места их поселений, перестал быть видимым.
Посещение селений папуасов
Посещение селений папуасов не показало ни малейшего признака, чтобы когда-нибудь здесь была нога европейца: никаких вещей, принадлежащих расе с высшей материальной культурой, не было найдено, - словом, это был народ во всей неприкосновенности своего первобытного состояния.
Продолжая устраивать натуралиста на его новом местожительстве, под домом, между свай, вырыли яму, куда сложили большую часть его ящиков с материалами и инструментами: термометрами, барометрами, столярными и слесарными инструментами, хирургическими наборами, ареометрами, ружьями, револьверами, аптечным ящиком, банками со спиртом и, наконец, с товарами, назначенными для обмена с туземцами, и большим количеством книг на разных языках.
Мебель в доме была вся складная; запас белья невелик. Яму зарыли и сровняли, но кроме этой предосторожности, ввиду враждебного отношения папуасов к поселенцам и опасаясь нападения на дом, вокруг него зарыли в землю шесть пороховых мин против выходов из леса; проводники от запалов провели по земле в дом и научили слуг, как ими действовать. Далее, за домом, к стороне леса, между двух больших деревьев вырыли скрытую яму для хранения запаса пороха в медном пороховом ящике с корвета и, отметив одно дерево фамилией плотника, определили местонахождение ямы шагами от дома. По другую сторону дома, к заливу, вырыли еще яму и поставили туда ящик с важнейшими документами и вещами; яму эту отметили кучкой камней, особо уложенных; сюда же натуралист должен был зарыть и записку в случае несчастья или бегства. Устройством натуралиста занялись все с жаром и вниманием, обсуждалась всякая мелочь, всякая предвидимая случайность; около самого дома один из офицеров устроил и установил солнечные часы на случай, если бы остановились карманные, бывшие у натуралиста.
Срок стоянки корвета приближался к концу, главнейшие работы по устройству заканчивались, и вот тут-то, при обсуждении последних частностей, обнаружилась крайняя рассеянность ученого; он забыл запастись для себя и своих слуг провизией, и командир корвета, не находя другого выхода из этой крайности, решился, несмотря на крайнюю скудость продовольственных запасов на корвете, выдать г. Миклухо-Маклаю однодневную порцию экипажа корвета, то есть триста полных порций; г. Миклухо-Маклай не согласился принять провизию даром и внес по расчету стоимости деньги. Под конец обнаружился и другой, весьма также крупный недочет в хозяйстве натуралиста: делая всевозможные запасы и покупки, он упустил из виду купить себе лодку, чтобы делать наблюдения на воде, ловить морских животных и водоросли, а, в случае крайности, и спастись от преследования папуасов. Однако и эта беда была поправлена благодаря любезности командира корвета: г. Назимов отдал Миклухо-Маклаю принадлежащую корвету четырехвесельную шлюпку, весьма надежную и безопасную, со всеми принадлежностями и парусами; парусную палатку на троих, которую можно взять на шлюпку и поставить всюду только с помощью шлюпочных принадлежностей.
Для русского флага была установлена на мыске перед домом высокая мачта, чтобы обозначить для могущих сюда завернуть мореходцев национальность поселившегося здесь натуралиста.
Климат местности, где поселился натуралист, несмотря на кратковременное в нем пребывание, оказал весьма вредное влияние на европейцев: сам г. Миклухо-Маклай захворал еще более от перемежающейся лихорадки, швед Вильсон тоже был поражен ею, один из офицеров, переночевавший только одну ночь в домике г. Миклухо-Маклая, по уходе корвета захворал надолго той же болезнью; вообще почти весь экипаж позднее перехворал лихорадкой, и судовому доктору и фельдшерам было немало работы по выходе в море.
Только один папуас Бой не подвергался лихорадке и спал прямо на голой земле без всякого вреда для здоровья.
Дом на Новой Гвинее, в котором жил русский ученый
Портреты папуасов
Рисунки И. Н. Миклухо-Маклая, сделанные им во время пребывания на Новой Гвинее
Наконец все было окончательно устроено; на корвете г. Маклай послал в Японию русскому консулу часть вещей и денег на хранение, и 15 сентября, распростившись с натуралистом, корвет поднял якорь и вышел в океан; г. Миклухо-Маклай салютовал корвету флагом на мачте, а земляки махали платками, оставляя юношу-натуралиста в неизвестной стране на неизвестную судьбу.
Заботы любезного капитана корвета о судьбе самоотверженного подвижника науки не ограничились его устройством в Новой Гвинее. Придя на Марианские острова в порт St.-Louise d"Apra на острове Изам, г. Назимов обратился к губернатору испанских колоний с письмом, объяснив местопребывание русского натуралиста, просил сообщать всем командирам судов, заходящих в этот порт, что если им придется проходить мимо берегов Новой Гвинеи, то чтобы заходили в залив Астролябии для справок о натуралисте и для оказания ему, буде надо, помощи и защиты.
Такой поступок, говорилось в письме, будет справедливо оценен и русским правительством, и ученым миром, ибо г. Маклай поселился там с научными целями. В письме же был указан и адрес (именно Русское географическое общество в Петербурге), куда адресовать все сведения о натуралисте. Письмо это губернатор колоний принял весьма благосклонно и, послав в Манилу, велел отпечатать для сведения мореходцам во всех газетах на Филиппинских островах. Подобная же просьба была послана из Нагасаки нашему консулу в Сидней для сообщения китобойным судам. В Маниле командир фрегата нашел немецкого натуралиста г. Мейера, экскурсировавшего на Филиппинских островах и желавшего проникнуть в Новую Гвинею, и тоже условился с ним относительно известий о Маклае.
Таким образом, было сделано все возможное, чтобы русский натуралист не был заброшен, забыт и беспомощен среди дикого населения.
Дальнейшие события, к счастью, не оправдали опасений: г. Миклухо-Маклай не погиб и, вооруженный знаниями, сделал многое для науки.
Вот первая страница любопытной истории пребывания русского натуралиста в Новой Гвинее; дальнейшие ее страницы еще более интересны, но и эта представляет так много уже полузабытых, пожалуй, самим г. Маклаем черт и подробностей, что восстановить их, ввиду интереса, какой представляет личность прибывшего на родину натуралиста, мы считали нелишним и поучительным.
ПОЧЕМУ Я ВЫБРАЛ НОВУЮ ГВИНЕЮ
М не кажется, что мне следует прежде всего сказать, почему я выбрал Новую Гвинею целью моего путешествия и моих исследований. Читая описания путешествий, почти что во всех я находил очень недостаточными описания туземцев в их первобытном состоянии, т. е. в состоянии, в котором люди жили и живут до более близкого столкновения с белыми или расами с уже определенной цивилизацией (как индусская, китайская, арабская и т. д.). Путешественники или оставались среди этих туземцев слишком короткое время, чтобы познакомиться с их образом жизни, обычаями, уровнем их умственного развития и т. д., или же главным образом занимались собиранием коллекций, наблюдением других животных, а на людей обращали совершенно второстепенное внимание.
С другой стороны, еще такое пренебрежение ознакомления с первобытными расами мне казалось достойным положительного сожаления вследствие обстоятельства, что расы эти, как известно, при столкновении с европейской цивилизацией с каждым годом исчезают.
Времени, по моему мнению, не следовало упускать, и цель – исследование первобытных народов – мне казалась достойной посвятить ей несколько лет жизни. Совершенно согласно с моими желаниями повидать другие части света, и знания мои подходящи для такого предприятия. Занятия анатомией человека и медициной могли значительно облегчить антропологические работы, которыми я думал заняться.
Но где найти эти первобытные племена людей вне влияния других, поднявшихся на сравнительно высшую степень цивилизации?
Между многочисленными островами Тихого океана о-ва Меланезии менее известны, чем остальные, хотя и представляют большой научный интерес. Среди них Новая Гвинея по своей величине и неизвестности играет первую роль. Величина острова в точности не определена. Господствуют два мнения – одно предполагает его поверхность равной 10800 кв. миль, другое 13000.
Мы получим лучшее представление о размерах Новой Гвинеи, сравнивая их с расстояниями в Европе: длина ее равняется приблизительно расстоянию от Гибралтара до Амстердама, а наибольшая ширина – ширине Пиренейского полуострова между Валенсией и Лиссабоном или Парижем и Триестом.
Несмотря на то, что Новая Гвинея открыта уже более трехсот лет тому назад, только некоторые из ее берегов известны европейцам благодаря посещению их мореплавателями различных национальностей. По сведениям, не вполне достоверным, Новая Гвинея открыта португальцем де Менезесом около 1526 г. Название «Новая Гвинея» было дано Торресом и Ортес де Рецом в 1545 г., во время их второго плавания, вследствие «темного и курчавого населения», которое они нашли схожим с африканскими неграми. Однако у Бэра сказано, что Менезес был на острове, расположенном западнее Новой Гвинеи, и что испанский мореплаватель Альвар де Сааведра открыл северный берег Новой Гвинеи и, судя по некоторым испанским источникам, он же дал название острову из-за внешнего сходства волос туземцев с неграми.
Здесь достаточно заметить, что наибольшую заслугу по исследованию северо-восточных, северных и западных берегов острова имеют голландские мореплаватели. Южный берег описан англичанами. Восточный определен Дампиером, открывшим мыс короля Вильямса, и обследован Дюмон д’Юрвилем, открывшим два значительных залива – Астролябии и Гумбольдта. Внутренность острова и его природные богатства остаются еще неисследованными.
Англичанин Джюкс, говоря о Новой Гвинее, замечает, что он не знает страны, изучение которой так бы льстило воображению. По его мнению, исследование богатств внутренней части Новой Гвинеи, представляющее интерес для натуралиста, этнолога, географа и для всех вместе, должно вознаградить любопытство смелого путешественника.
Уоллэс, с своей стороны, указывает, что ни одна страна земного шара не имеет таких своеобразных новых и красивых произведений природы, как Новая Гвинея, а также, что она является самой большой terra incognita, которую остается исследовать естествоиспытателям. Путешествие Уоллэса объяснило нам распространение фауны в Малайском архипелаге и позволило сделать интересные выводы относительно геологической истории нашей планеты. Хотя Уоллэс и не исследовал Новой Гвинеи, но все же его работа пролила некоторый свет на фауну этого острова.
По его мнению, фауна Новой Гвинеи принадлежит к австралийской, но, будучи мало исследованной, не позволяет еще вынести окончательного суждения.
Представляя совершенно другие условия жизни, чем Австралия, и будучи страной преимущественно гористой, покрытой лесом, имея климат более жаркий и сырой, Новая Гвинея, несмотря на сродство фаун, вероятно, имеет такие значительные особенности, которые позволяют предполагать, что она является единственной страной, где могут скрываться вполне новые органические формы. Новая Гвинея по своему положению является центральным звеном цепи в исследовании органической природы Полинезии, могущим дополнить наши сведения касательно проблематического материка Лемурии.
Но не в одном зоологическом отношении Новая Гвинея представляет такое большое поле для исследования. Она имеет также важное антропологическое и этнографическое значение, так как населена мало известной расой папуасов, положение которой в ряду прочих народов не выяснено.
Более изолированные и менее подверженные смешению с другими племенами, жители Новой Гвинеи могут оказаться исходной группой для сравнения с остальными темнокожими народами, разбросанными по Малайскому и Меланезийскому архипелагам. Новая Гвинея, по всей вероятности, сама населена не одним, а многими различными племенами.
Таковы были соображения, побудившие меня при обдумывании плана путешествия на о-ва Тихого океана избрать исходным пунктом Новую Гвинею. Между приведенными выше многочисленными вопросами я избрал в этнографическом отношении две задачи, которые, как мне кажется, следует решить прежде других, ибо они представляют большой общенаучный интерес. Во-первых, выяснить антропологическое отношение папуасов к другим расам, почти еще не установленное и представляющееся мне очень важным. Во-вторых, по возможности по собственным наблюдениям, определить распространение этой расы сравнительно с остальными племенами Тихого океана, держась того мнения, что благодаря этому этнология народов, населяющих о-ва Тихого океана, значительно разъяснится, тогда как теперь она представляет еще много спорного.
Загрузка...
