Хождение за три глубины апл "комсомолец". «Комсомолец» - подводная лодка, которая не должна была утонуть

7 апреля 1989 года при стечении странных обстоятельств в Норвежском море затонула советская атомная подводная лодка «Комсомолец». Из 67 членов команды выжило меньше половины. Рассказ мичмана Виктора Слюсаренко – одного из непосредственных участников тех трагических событий.

На «Комсомольце» я служил пять лет - с 1984 по 1989 год. Это была самая современная, экспериментальная модель атомной подлодки на то время (построена в 1983 году). По некоторым параметрам она остаётся уникальной до сегодняшнего дня. Лодка не была предназначена для массового уничтожения противника, а служила морским щитом против субмарин с ядерным оружием, которые могли угрожать нашим городам.

Её технические характеристики поражали воображение: глубина погружения - более одной тысячи метров (ни одна подлодка в мире не могла опуститься так глубоко), причём в нижней точке погружения её прочнейший титановый корпус «обжимало» огромной массой воды с такой силой, что он уменьшался примерно на полметра; скорость достигала 55 километров в час (и это под неимоверно плотным давлением моря!). На борту находились две ядерных ракеты для уничтожения кораблей или подлодок возможного агрессора.

На такой чудо-лодке служить было интересно, но очень нелегко, напряжённо. Она могла находиться под водой без всплытия 90 суток. 28 февраля 1989 года команда вышла в поход, запланировав вернуться 31 мая. Три месяца мы должны были нести боевую вахту без всплытия. За несколько дней до этого подлодка получила название «Комсомолец» (прежде она носила имя «Плавник»).

Начало похода складывалось удачно. Как известно, в те годы противостояние между капиталистическим и социалистическим лагерями было довольно напряжённым, и в пограничных морях было много разведывательных и боевых кораблей. Мы обнаружили несколько иностранных подлодок, вели за ними слежение.

Трагедия началась 7 апреля, в пятницу, на 37-ые сутки похода. Совершенно неожиданно центральный пульт управления сообщил, что в седьмом отсеке (их всего было семь, соединённых узкими переходами) сильный пожар, большая температура. Дежуривший там матрос на запросы по рации не отвечал. Как потом выяснилось, он погиб. На обследование отправился один из мичманов. Задыхаясь в дыму, он успел сообщить обстановку и тоже погиб.

Первые две потери, хотя и вызвали тревогу, но не посеяли паники среди плавсостава, который был тщательно подобран и обучен действовать в любых экстремальных ситуациях. Мы находились на глубине 350 метров. Стали всплывать. До глубины 150 метров лодка имела нормальный ход, но затем сработала аварийная автоматическая защита атомного реактора, который двигал лодку, и он перестал работать. Лодка была тяжёлой, и стала резко проваливаться в глубину. Она превратилась в безжизненную груду металла.

Командир принял решение: сжатым воздухом «продуть» всю воду из спеццистерн (они служили для придания тяжести субмарине, чтобы быстро погружаться). После этого мы всплыли на поверхность. И в этот же момент весь запас воздуха ушёл в горящие 6 и 7 отсеки, потому что на трубопроводах прогорели прокладки. Это был воздух высокого давления, за счёт которого команда должна была существовать весь поход. На лодке было 400 баллонов по 400 литров воздуха в каждом. Вырвавшийся на волю, он позволил загореться даже тому, что не должно было гореть. Температура в горящих отсеках превысила тысячу градусов, начал плавиться металл, не осталось никакой надежды проникнуть туда.

Когда начался пожар, я отдыхал после дежурства. Услышав сигнал тревоги, побежал на боевой пост. Я был техником по штурманской части, и в мои обязанности входило в составе нескольких человек в нештатных ситуациях обращаться к аварийной карте, чтобы выявить неисправности, очаги пожара или другие осложнения и доложить обо всём командиру.

Тем временем команда стала разбегаться по разным отсекам, чтобы выполнять свои обязанности в экстремальной ситуации. Девять человек проникли в пятый отсек. И вдруг там в одном из агрегатов прорывается клапан, и под давлением горячее масло разбрызгивается во все стороны и затем воспламеняется от высокой температуры. Некоторых моряков сильно обожгло, другие загорелись. Офицер, закрывавший задвижки, оказался в изолированном пространстве и потому не получил ожогов. Он бросился сбивать пламя с товарищей, но вскоре загорелся и сам. Вовремя подоспела спасательная команда, в которой был и я. Через полтора часа борьбы с огнём мы смогли выбраться из отсека, вынести обгоревших товарищей.

Вспоминаю об этом потому, что это был первый случай, когда я мог погибнуть, но Господь меня спас. Мы работали в спецкостюмах и дыхательных аппаратах, которые полностью изолировали от внешней среды. Пожар охватил все отсеки, кроме первого. Ценой огромных усилий нам удалось потушить огонь, но шестой и седьмой отсеки горели страшно. Наша спасательная команда едва успевала вытаскивать из отсеков теряющих сознание или почти безжизненных моряков. И меня смерть едва обошла стороной.

Дело в том, что время нахождения в спецкостюме строго ограничено - 40 минут (столько действует патрон, вырабатывающий кислород). Я работал всего 10 минут, так что воздуха, по моим подсчётам, оставалось ещё на полчаса. Иду в поражённый отсек. Нахожу человека (у него сгорела не только одежда, но даже кожа!), вскидываю его на плечи и несу. Обстановка крайне сложная: видимость - не дальше вытянутой руки, концентрация угарного газа - примерно восемь предельных доз. Открыто дышать в отсеке нельзя - это практически мгновенная смерть. Обстоятельства требовали полной самоотдачи, и я не заметил, как закончился дыхательный патрон.

Ситуация критическая: снять дыхательный аппарат нельзя, а кислорода в нём почти нет. Бежать же к естественному воздуху нужно было через три отсека, впотьмах (света на лодке не было). Переходы из отсека в отсек можно сравнить с огромным будильником, где полно всяких шестерёнок, креплений, винтов. В центральных проходах не могли разминуться два человека. А в боковых «лабиринтах» и вовсе передвигались в полусогнутом состоянии или на коленях. Вся подлодка - сплошная теснота, задействован и учтён каждый сантиметр. И это при огромных размерах лодки - 8 метров в диаметре и 120 - длиной. Для людей места было очень мало, потому что всё было «напичкано» современной техникой, оборудованием, различными запасами. Словом, странное соседство людей, опасной ядерной установки, радиоактивной техники и прочего.

Не могу объяснить, как это произошло, но из отсеков я всё-таки выбежал, почти потеряв сознание. Господь даровал мне секунды, чтобы я мог сорвать с себя маску и помутившимся сознанием понять, что произошло чудо. Нечто подобное со мной на этом пожаре уже было. Но мне повезло: задыхаясь в дыму, я увидел на полу аппарат и успел одеть его, но как только вышел из отсека - кислород в нём кончился. Видимо, он был уже кем-то использован и выброшен, но на несколько минут мне его хватило для спасения.

События же на лодке продолжали развиваться трагично. Инструкции гласили: если в отсеке пожар - помещение нужно герметизировать; если туда попал сжатый воздух - отсек нужно открывать для проветривания. Но что делать, если одновременно и пожар, и сжатый воздух? Начались короткие электрозамыкания. Подлодка теряла жизнь, стала останавливаться. Но, слава Богу, мы находились на поверхности, хотя и были предоставлены волнам.

Сигнал «SOS» на военных кораблях тогда подавать было нельзя, чтобы не обнаружил противник. Мы всё же установили связь со своей базой, и вскоре над нами кружили два самолёта, но реально помочь они не могли. Экипаж знал, что на помощь идут гражданские судна, находившиеся поблизости. Никому не приходило и в голову думать, что лодка может затонуть, потому что знали, насколько надёжно она была сконструирована. Команда шутила: «Чтобы нашу лодку утопить, надо её разобрать на части». Если коэффициент «живучести» американских субмарин подобного типа составлял 14 процентов, то нашей - более 30. Всё было продумано для таких нестандартных ситуаций.

Внутри корабля шла работа по ликвидации «ЧП». Командир принимает решение: незадействованных в ликвидации аварии людей вывести на поверхность лодки. Внутри остались примерно 10 человек, в том числе и я, так как входил по штату в состав аварийной группы, да и был физически сильным. За время проведения сложных работ я выходил на палубу всего два раза, да и то на 2-3 минуты, чтобы сделать несколько глотков чистого воздуха. Пожар вскоре мы потушили, кроме шестого и седьмого отсеков. Что там происходит - командир не знал. И он даёт нам указание: проникнуть в эти отсеки и выяснить обстановку. Но мы не смогли открыть перегородки; если бы это и удалось сделать, огонь и сжатый воздух сожгли бы нас дотла в мгновение ока.

К тому времени из экипажа мы потеряли четыре человека. Все ждали эвакуации. Я увидел, что матросы упаковывают в непромокаемые мешки и поднимают наверх секретную документацию, аппаратуру, вещи. Вместо того, чтобы идти с этими людьми наверх, я решил пойти в каюту и собрать кое-какие личные вещи. Помните, что сказано в Библии о времени, когда наступит великая скорбь? - «кто на кровле, тот да не сходит взять что-нибудь из дома своего; и кто на поле, тот да не обращается назад взять одежды свои» (Матф. 24:17).

Я же не захотел оставлять свой скромный скарб, ибо мы уходили в плавание на три месяца и каждый набрал немало дорогих сердцу вещей. «Дособирался» до того, что, увлекшись упаковыванием сумки, не услышал команды покинуть лодку. Вышел из каюты, а в отсеке никого нет. И лодка вроде бы накренилась, осела на «хвост». Тогда я поспешил на свой боевой пост, который герметично закрывался и был доступен всего нескольким человекам. Стал искать там «нагрудник» - спасательный жилет. Подводники их никогда не используют, но они где-то лежали на всякий случай. Пока искал, лодка всё больше оседала, «нос» поднимался.

Чувствую, происходит что-то неладное. Поспешил к выходу. И возле трапа, ведущего на верх лодки, столкнулся с командиром. Он спрашивает: «Ты один?» В отсеке я никого не видел, поэтому ответил: «Один». Вдруг мы слышим крик. Тут же вспомнил, что в дизельном отделении дежурил офицер, сменивший надышавшегося угарным газом матроса, которого я вытащил наверх. Командир говорит: «Пробирайся в «дизель», скажи офицеру, что нужно срочно покидать лодку». Я бегу, а офицер уже идёт мне навстречу. Кричу ему, чтобы он быстрее поднимался наверх, и сам поспешил к выходу.

В этот момент лодка переворачивается в вертикальное положение и под углом в 85 градусов начинает тонуть. Буквально в доли секунды я успел ухватиться за трап, который вёл к выходной камере, а офицер оказался на дне отсека, как в колодце. Пытаюсь выбраться наверх, но на меня с восьмиметровой высоты обрушивается столб воды. Это было страшно. Мелькнула мысль: «Всё. Конец. Бешено врывающийся в отсек столб воды мне не преодолеть». И вдруг поток воды прекратился. Позже я узнал: лодка столь стремительно начала погружаться в пучину, что не успели закрыть её верхний, наружный, люк.

Вода хлынула в выходную камеру, где находились командир и несколько матросов, гигантской воронкой закрутилась через другой, нижний, люк, на подступах к которому я находился. Но так случилось, что когда верхний люк уже находился на метр в воде, один из матросов - мичман Копейко - смог захлопнуть его ногами. Люк закрылся всего на одну защёлку, но и этого было достаточно. На глубине нескольких десятков метров лодка вдруг начинает принимать горизонтальное положение. Почему это произошло? На субмарине есть кормовые и носовые рули, которые управляют ею при погружении. Они были заклинены на всплытие, и благодаря этому лодка стала на ровный киль, продолжая тонуть теперь уже горизонтально.

Сколько маленьких неожиданностей! И каждая из них продлевала мне жизнь.

Когда лодка выровнялась и перестала литься вода, я из последних сил залез по трапу и, почти теряя сознание, услышал голос командира: «В нижнем люке человек! Скорее помогите ему!» Меня подхватили под руки, подняли внутрь выходной камеры. Теперь в этой титановой могиле нас было пятеро, в том числе офицер Юдин, который в совершенстве знал всё оборудование камеры, потому что обслуживал её.

Первым делом стали закрывать нижний люк, из которого меня вытащили. Но он был так неудачно встроен (находился как бы внутри колодца), что пришлось держать его верёвками и одновременно поворачивать спецмеханизмом. Мы, два мичмана, держали люк верёвками, а Юдин пытался его закрыть.

И вдруг из щелей нашей камеры полилась неизвестно откуда взявшаяся мутная, грязная вода и наполовину залила горловину люка. Устройства, которое использовал Юдин для закрытия, уже не было видно. Офицеру пришлось нырять, чтобы вставлять спецключ и поворачивать закрывающее устройство. Пока он там возился, мы стали замечать, что вода, струящаяся из щелей камеры, начала бурлить, как бы кипеть. Оказалось, вода, заполняя лодку, гнала к нам сжатый воздух, которому некуда было деваться. Вскоре в нашей камере создалось давление воздуха более пяти атмосфер. Почему так уверенно называю эту цифру? На учениях я неоднократно находился в такой обстановке и знаю, что при пяти атмосферах изменяется тембр голоса, появляются некоторые нетипичные ощущения.

В тот момент никто особо не обратил на это внимание, ибо шла борьба за жизни. Задраить люк не удавалось. Юдин нырял ещё и ещё. Наконец он вынырнул после долгого пребывания в воде (было видно, что лёгкие - на пределе) и, как ему казалось, закричал, хотя был едва слышен хрип: «Закрыл!» Мы облегчённо вздохнули: камера была изолирована от нижних отсеков, где была вода.

И тут снизу раздался стук. Из полузатопленной лодки подавали сигнал «SOS». Кто-то выбрался из «колодца» и просил помощи. Командир приказал: «Откройте люк». Мы на минуту замешкались, хотя нас учили сначала выполнять команду, а потом анализировать её. Какая-то неведомая сила затормозила и мышление, и действия (эта маленькая задержка, как оказалось, спасла нам жизни). Командир же повысил голос: «Немедленно открыть люк!» Я и ещё один мичман держали веревкой люк, а Юдин нырнул, чтобы вставить ключ в устройство. В эту минуту лодка провалилась на такую глубину, которая вызвала серию взрывов. Стук прекратился.

Под нами лодка стала разрушаться, начали лопаться от давления перегородки, взрываться оборудование, цистерны. Жуткий звук! Было страшно, потому что мы понимали: от этого ада нас отделяет только тоненький люк. Лодка, которой мы отдали пять лет жизни, разрушалась, образно говоря, на наших глазах, грозя взять с собой в морскую бездну и нас, любивших её, веривших ей. Стало ясно, что внутри она практически рассыпалась, все внутренности смела стихия. Если бы мы открыли люк, то безусловно погибли бы. Закрыть его обратно под напором воды и сжатого воздуха было нереально. А в живых внизу уже никого не было...

Наступили самые напряжённые минуты. Перед нами стояла задача: как можно быстрее отсоединить выходную камеру от гибнущей подлодки. Мы знали, что лодка и камера рассчитаны на пребывание на глубине до одной тысячи метров. Командир сделал расчёты и сказал, что над нами 1650 метров воды. Такого огромного давления наша камера долго выдержать не могла - море должно было вот-вот раздавить её. А подлодка продолжала опускаться, ибо пока ещё не было слышно характерного и привычного стука при соприкосновении со дном. Счёт шёл на минуты.

Внизу, в лодке, был, видимо, настоящий ад: сплошной гул, скрежет металла, взрывы! Пытаемся с помощью особого устройства отсоединить камеру от подлодки. Вставили ключ, и мы вдвоём начали давить на него с такой силой, что огромный титановый инструмент согнулся в дугу! Откуда только взялись такие сказочные силы? А устройство никак не поворачивалось.

Забегая вперед, скажу, что в 1993 году эксперты попытались снять камеру с затонувшей подлодки для установления истины. Научно-исследовательское судно «Академик Келдыш» зацепило камеру мощным тросом, который должен был, по расчётам, вытянуть семикратный вес камеры, наполненной водой. Но как только её стали приподнимать - трос лопнул, как гнилая нитка. Море умеет хранить тайны...

В те страшные минуты мы продолжали делать лихорадочные попытки отсоединить камеру. Я сел, стал себя успокаивать. Думал так: паника - делу не помощник; если камера не выдержит, то значит такова наша судьба, но при этом есть плюс - нас раздавит мгновенно, без мучений, не успеем ничего понять. Мой напарник тоже взял себя в руки, нашёл инструкцию по отсоединению камеры и стал очень внимательно и спокойно её читать, как будто над нами не занесла свою косу смерть. Нашёл место, где сказано, как это сделать вручную, без оборудования.

Но мы не спешили. Нашли ещё один способ отсоединения - сжатым воздухом. Практически ни один способ на лодке никогда не применялся. Стали искать клапаны, чтобы сжатым воздухом повернуть отсоединяющее устройство, напоминающее соединение пожарного гидранта. Как только нажали на клапаны, на лодке под нами раздался страшный взрыв. Мелькнула мысль: «Всё. Сейчас нас раздавит». Но, как оказалось, взорвались аккумуляторные батареи. На них попала вода, и началось активное выделение водорода, который и взорвался.

Этот взрыв нас и спас. Во-первых, каждую секунду лодка могла не выдержать напора глубинных вод, и внутренний взрыв на короткое время создал в ней давление, которое поддержало уже готовый лопнуть титановый корпус. Во-вторых, взрывом оторвало камеру от лодки, и она мгновенно наполнилась каким-то туманом. Для меня это было загадкой. Позже я рассказывал обо всём на различных госкомиссиях, и никто из спецов не мог объяснить возникновение этого «тумана». Он был такой густой, что заволок всю камеру, заполнил все уголки. Позже он так же мгновенно исчезнет. Я увидел, как Юдин закатил глаза и начал падать.

И в этот момент в камере раздался голос: «Всем включиться в ИДА». Поясню. ИДА - индивидуальный дыхательный аппарат. Их в этой камере не должно было быть. Но случилось так, что ИДА были подняты сюда начальником медслужбы для спасения тех первых двух пострадавших, которые отравились угарным газом. Врач хотел использовать эту камеру для восстановительной терапии, предварительно стравив из ИДА часть кислорода, тем самым насытив воздух. Но моряки погибли, и аппараты не понадобились.

Камера - двухъярусная. На верхнем ярусе находились командир и мичман с двумя аппаратами. Внизу нас было трое - и три ИДА. Казалось бы, никаких проблем, всё как будто специально приготовлено для нашего спасения. Протяни руку, возьми аппарат и надень - вот и всё, что от нас требовалось. «Всем включиться в ИДА»... Этот голос хранится в моей памяти и сегодня. После спасения я сотни раз анализировал каждую ситуацию в тот трагический день, каждое движение своё и товарищей. И пришёл к выводу: этот голос не принадлежал ни одному человеку из нашей пятерки, находившейся тогда в камере. Он вообще не был похож на человеческий. Для меня только потом станет понятным, что это был глас Божий. Иных объяснений не нахожу по сей день.

И вот в ту минуту сработал воинский «механизм» беспрекословного выполнения приказа: мы на нижнем ярусе мгновенно стали исполнять команду. Для чего нужно было надевать ИДА - никто над этим и не задумывался. Надо сказать, что надевать аппараты нас учили довольно много, мы отрабатывали это в самых разных условиях, в том числе и экстремальных. Но тогда я так спешил, что умудрился надеть его неправильно. Это спасло мне жизнь. И не мне одному. Оказывается, только двое проявили выдержку, самообладание и сумели в критической ситуации верно выполнить команду.

Поясню, что такое ИДА. Он состоит из дыхательного мешка, двух баллонов по бокам и спецвещества. Кислород, вырабатываемый веществом, поступает в баллоны. Выдох делаем в это вещество, которое поглощает углекислый газ и выделяет кислород; кроме того, дополнительная порция кислорода идет из баллонов - всё смешивается в дыхательном мешке и мы дышим этой смесью (замкнутый цикл). Аппарат универсален: в нём можно находиться под водой, в зоне пожара. Вес - 15 кг. Вначале одевается дыхательный мешок, а потом маска.

Я надел маску, а дыхательный мешок натянуть на себя не смог. Дышать можно было без проблем, но аппарат приходилось всё время держать в руках. Видя, что Юдин лежит без сознания, мы с Черниковым попытались подключить к ИДА и его. Не получалось. И тут командир даёт странную для нас команду: «Снимите свои аппараты - они вам мешают, и спасайте Юдина». Но отказ от ИДА, даже кратковременный, грозил опасностью.

А происходило вот что. На лодке только что утих пожар. Она не была провентилирована. Весь угарный газ и сжатый воздух накачало в нашу камеру, так как она находилась наверху лодки. Как мы так долго оставались живы в таких условиях без ИДА - непонятно. С трудом одели аппарат на Юдина, не снимая свои ИДА. Юдин стал дышать, но в сознание не приходил.

И тут у меня мелькнула мысль: «Что-то не слышно командира». Поднимаюсь на верхний ярус и вижу такую картину: командир сидит, у его ног лежит ИДА (он его и не пытался надеть, не оценив, видимо, серьёзность обстановки), из горла раздается предсмертный хрип, голова безжизненно свалилась набок. Рядом - мичман, тоже без аппарата; по всей видимости, он был уже мёртв несколько минут. Понимаю, что надо спасать командира. Пытаюсь одеть на него аппарат. Ничего не получается, потому что одной рукой держу свой ИДА. Зову на помощь Черникова, который изо всех сил старается привести в чувство бессознательного Юдина. Но Черникову не до меня.

И тут краем глаза замечаю, что стрелка глубиномера резко поползла вниз. Камера начала всплывать! С огромной скоростью! Сотни метров мы пролетели за минуты. Черников стал подниматься ко мне. Я уже радостно думал: «Сейчас «откачаем» командира, камера всплывёт - всё будет хорошо». Черников успел высунуться по пояс с нижнего яруса на верхний, как стрелка глубиномера достигла цифры «0» и раздался хлопок. Вижу лишь мелькнувшие ноги моего товарища.

Произошло же вот что. Верхний люк в экстремальной ситуации был закрыт всего лишь на защёлку. И вот теперь, когда давление воды упало и ничто уже больше не прижимало люк к камере, внутреннее давление сорвало его с защёлки, и Черникова выбросило через люк в воздух. Он подлетел над морской гладью примерно на 20-30 метров и затем упал с этой немалой высоты на воду, прямо на дыхательный мешок. Воздуху в дыхательном мешке деваться некуда, в баллон он не пойдет - там пять атмосфер, и поэтому воздух выбило в лёгкие. Как впоследствии показало вскрытие, Черников погиб от сильнейшего разрыва легких. Аппарат его погубил, и он же не дал телу утонуть.

А меня спасло то, что я находился сбоку, возле командира, а не по центру, у люка, как Черников. И аппарат был надет неправильно - дыхательный мешок я держал в руках. Чувствую, как огромная сила тянет меня наверх. Сумел изо всех сил уцепиться за горловину люка, оставив полтуловища в камере. Рядом плавал мой дыхательный мешок. Если б я его надел правильно, то со мной скорее всего произошло бы то же самое, что и с Черниковым. Срываю маску с лица. Вижу, что камера, выпустив сжатый воздух, тут же начинает медленно тонуть. Остался один на поверхности моря. Рядом никого не видно...

Теперь прокомментирую с позиций верующего человека то, что произошло в камере.

Наше положение было похоже на то глобальное состояние мира, в котором он сегодня находится. Смотрите: голос, который отдал команду надеть ИДА, слышали все, дыхательные аппараты имели все. Но почему-то надели их только мы с Черниковым.

Погибшие же товарищи напоминают мне людей, с которыми позже приходилось сталкиваться в христианской жизни. Мичман Краснобаев, который и не пытался взять аппарат... Командир взял ИДА в руки и даже поставил у своих ног, но... Они похожи на людей, к которым мы приходим с вестью о Христе, но в ответ слышим: «Нам это не надо», - и закрываются двери и сердца.

Мичман Черников, который действовал хладнокровно, делал всё очень правильно, но тем не менее он погиб. Аналогия таким людям - в Библии. О них говорил ещё Христос. Они всё делают верно: отдают десятину с мяты, соблюдают религиозные установления. Но погибают. Это фарисеи и законники. Мичман Юдин просто не слышал этой команды - он потерял сознание и умер до того, как раздалась весть. Он напоминает людей, которые ждут евангельской вести, нашего стука в их дом, но мы приходим - и бывает уже поздно...

Итак, я оказался в холодной воде. Температура моря - плюс два градуса. Высота волны - полтора-два метра. Никаких плавсредств для спасения. Выбравшись на свет с огромной глубины, я в первые минуты испытал чувство радости и ликования. Но эти ощущения быстро прошли, когда реально оценил ситуацию, в которой оказался. Подумал: «Если бы далеко на горизонте виднелся берег - плыл, пока хватило сил. А что делать сейчас?» Как потом выяснилось, до ближайшей земли было 720 км. Но тонуть я не собирался. Не для того прошёл ад испытаний в подлодке, чтобы, увидев небо, опять пойти на дно. Поплыл в никуда, просто так.

Держаться на волнах было нелегко. Медики позже скажут, что в такой холодной воде люди погибают через 15-20 минут. Я пробыл в воде 40 минут (некоторые мои товарищи, как потом узнал, - полтора часа). Одежду с себя не сбрасывал, потому что понимал: даже мокрая материя в какой-то степени держит тепло и сдерживает холод. Но она так сильно тянула вниз, что я быстро терял силы.

Неприятными были волны. Есть волны высокие, которые «катают» тебя. А в тот момент волны были с «барашками» и они захлестывали, сбивали дыхание, мешали держаться на поверхности. Кроме того, кругом плавали солярка и масло от подлодки, так что я наглотался и воды, и горюче-смазочных материалов. Но вот появилась крупная волна, которая подбросила меня вверх, и я увидел на горизонте корабли. Был почему-то уверен, что идут спасать только меня. Тогда ещё не знал, что спаслись и другие, что в 300 метрах от меня был плот с людьми.

Если кто помнит, в тот год некоторые газеты напечатали снимок, сделанный норвежцами с разведывательного самолёта. Под фотографией стояла подпись: «Плот со спасшимися матросами подлодки «Комсомолец» и в трёхстах метрах от него - два безжизненных тела». Одним из «безжизненных тел» был я.

Волны усилились, и всякий раз, находясь на их гребне, я видел, как корабли приближались. Не доходя до меня несколько сотен метров корабль, идущий первым, остановился. Я подумал: «Видимо, хотят подплыть на катере». Но меня, как потом выяснилось, никто спасать не собирался. С корабля меня, словно щепку в волнах, не было видно. К счастью, я оказался между плотом и кораблём. Когда спасатели плыли к плоту, то наткнулись на оранжевый дыхательный мешок погибшего Черникова. И только тогда увидели меня, теряющего последние силы и пытающегося поднять руку над водой...

Вернусь к трагедии на лодке. Почему она начала тонуть? Есть несколько версий. Возникло короткое замыкание от насосов, автоматически регулирующих гидравлику кормовых горизонтальных рулей. В загоревшемся отсеке хранилось полтонны заспиртованного хлеба (в таком состоянии он не портится полгода). Здесь же находилось большое количество очень взрывоопасного спецвещества, которым практически не пользовались, но оно было необходимо как дыхательный резерв. И, вероятно, вдобавок ко всему был неисправен датчик подачи кислорода в отсек (положено иметь 20-21 процент кислорода, а его было, как предполагают эксперты, около 30 процентов). Всё это впоследствии дало температуру горения более тысячи градусов. Лодка раскалилась в корме до такой степени, что море вокруг кипело. Титановый корпус лопнул, в отсек стала поступать вода, гася пожар. Если бы вода равномерно поступала во все отсеки, то лодка не потеряла бы устойчивости, а тут она перевернулась, как рыболовный поплавок под тяжестью грузила...

На небольшой надувной плот пытались взобраться больше 60 человек, хотя он был рассчитан только на 20. Многие держались за края, находясь в воде. Состояние духа моряков было очень высоким. Слышались даже шутки. А когда показались корабли, то моряки начали даже петь нашу экипажную песню «Варяг». Потом стало происходить ужасное. Как только подошли корабли, люди стали умирать буквально один за другим. Умирали даже тогда, когда их сняли с плота и перенесли на баркас.

Всего с «Комсомольца» живыми подняли на борт гражданского рыбоперерабатывающего судна 30 человек, в том числе и меня. Чувствовали все себя по-разному: кто-то почти не нуждался в медпомощи - их лишь отогрели в парилке и накормили; кому-то врачи делали уколы, давали лекарства. У меня, например, сутки держалась очень высокая температура тела, не чувствовал ног. Обморожение было не впервые - однажды заблудился в сопках и испытал подобное. У офицера, который лежал со мной рядом, два раза останавливалось сердце. Некоторых выводили из психического шока.

Был и такой случай. Два офицера и матрос чувствовавшие себя лучше всех, вышли после сауны и обеда на палубу и попросили закурить, чтобы снять нервное напряжение. Сделали по одной затяжке - сразу же умерли. Их организмы оказались измотанными борьбой за выживание, силы были «на нуле» и резкий переход от обострённого критического состояния к расслабленности их убил. Медики сделали всё возможное, но спасти их не удалось. Ощущение «хорошего самочувствия» оказалось самообманом боровшегося, но ослабевающего организма.

Кто погиб в той трагедии? Из 22 мичманов в живых остались 9. Из 30 офицеров - чуть меньше половины. Из 15 матросов выжили трое. Казалось бы, матросы были достаточно обученными, самыми крепкими (во флот, тем более в подводники, брали тогда только физически абсолютно здоровых ребят). Все моряки находились в равных условиях. Но оказалось, что ни физическое здоровье, ни навыки и умения не помогли в этой борьбе за жизнь. Среди офицеров и мичманов были люди, у которых ещё до аварии «пошаливали» сердца (это скрывали), но они выжили. А молодые парни без физических изъянов погибли.

Первыми после спасения ушли из жизни обожжённые, не выдержав переохлаждения (очень большой контраст для организма). Вторая категория погибших - это те, кто, находясь на плоту, приняли из фляжек по 100 граммов спирта «для сугрева души». Я, кстати, за всю свою жизнь не выпил и глотка водки. С медицинской точки зрения всё объясняется просто: человек выпил - и у него начинается интенсивный теплообмен в организме, а это в холодной воде очень опасно.

На рыболовецком судне нас осталось в живых всего 27 человек. Всех переправили в госпиталь. Потом был санаторий. Поправили здоровье, и нам предложили выбрать любое место для прохождения дальнейшей службы. Я назвал Киев. Получил там квартиру, работал в военном училище...

Вы думаете, после этих страшных событий я тут же принял Бога и изменился? Нет. Да, я спасся самым чудесным образом, да, я явственно слышал неземной голос. Но верующим не стал, хотя глубоко внутри понимал, что всё происходившее контролировалось свыше.

В августе 1966 г. в СССР было выдано тактико-техническое задание на разработку опытной глубоководной подводной лодки с предельной глубиной погружения, в 2,5 раза превышающей соответствующий показатель других атомных торпедных подводных лодок.

Разработка, производимая в ЦКБ-18 под руководством Н.А. Климова, получила шифр «Плавник».
Глубоководная атомная лодка задумывалась как боевой корабль, способный решать широкий круг задач, от поиска, длительного слежения и уничтожение атомных подводных лодок, до борьбы с авианосными соединениями, крупными надводными кораблями противника.

Процесс проектирования глубоководной лодки затянулся до декабря 1974 года, когда был утвержден технический проект глубоководного атомохода проекта 685. Опыт, полученный при создании этой ПЛ, предполагалось использовать для создания проекта глубоководных лодок, пригодных для серийной постройки.

К этому времени судостроительная промышленность СССР уже имела успешный опыт постройки титановых подводных лодок, поэтому прочный корпус глубоководной подводной лодки решили строить из титанового сплава 48-Т с пределом текучести около 720 МПа. Лёгкий корпус также выполнялся из титановых сплавов

Для опытного определения работоспособности титанового сплава в условиях высоких напряжений корпусных конструкций на больших глубинах погружения был проведен широкий комплекс исследований и экспериментов.

На судостроительном предприятии СМП были построены три специальных док-камеры, длиной 20,27, и 55 метров, в которых осуществлялась экспериментальная проверка статической, циклической и динамической прочности конструкций натурных отсеков глубоководной ПЛ.

АПЛ 685-го проекта была официально заложена в Северодвинске 22 апреля 1978 г. К этому времени, главным конструктором проекта стал Ю. Кормилицын. Строительство подводной лодки, получившей номер К-278, осуществлялось блоками, каждый из которых был испытан давлением в самой большой из экспериментальных док-камер.

Как пишет бывший начальник Технического управления Северного флота контр-адмирал-инженер Николай Мормуль: «Об этом корабле, единственном в серии, складывались потом мифы... Уникальный титановый корабль сравнивался с орбитальной космической станцией. Его основное назначение состояло в изучении комплекса научно-технических и океанологических проблем.

Он был одновременно лабораторией, испытательным стендом и прототипом будущего гражданского подводного флота - более скоростного, чем надводные торговые и пассажирские корабли, более надежного, чем авиация, ибо эксплуатация подводных лодок не зависит от времени года и погоды».

В средней части прочный корпус имел форму цилиндра диаметром 8 метров, в носовой и кормовой оконечностях цилиндр сопрягался с усечёнными конусами, заканчивающимися сферическими переборками.
.
Лёгкий корпус состоял из десяти, не имеющих кингстонов, цистерн главного балласта, носовой и кормовой оконечностей, проницаемых надстроек и ограждения выдвижных устройств.

Тщательно отработанные внешние обводы лёгкого корпуса, а также щитовые закрытия шпигатов, ниш торпедных аппаратов и вырезов горизонтальных рулей снижали гидродинамическое сопротивление.
.
Снаружи лёгкий корпус был облицован резиновым покрытием, повышающим скрытность корабля.

Прочный корпус лодки делился на семь отсеков:
1-й - торпедный. На верхней палубе размещались торпедные аппараты, стеллажи с боезапасом на 16 единиц (торпеды, ракето-торпеды, подводные ракеты), а на нижней палубе - мощная аккумуляторная батарея;

2-й - жилой. На верхней палубе были расположены кают-компания, камбуз и санитарно-бытовые помещения, на нижней палубе - каюты личного состава. В трюме находилась: электролизная установка, а, также, провизионная кладовая и емкости с пресной водой;

3-й - центральный пост. На верхней палубе были расположены пульты управления главного поста и вычислительный комплекс. На нижней палубе был установлен аварийный дизель-генератор;

Во 2-м и 3-м отсеках, где располагались центральный пост и жилые помещения, была сформирована т. н. «зона спасения», ограниченная поперечными переборками, способными выдержать давление до 40 атм.

4-й - реакторный отсек. В нем располагалась паропроизводящая установка с одним ядерным реактором ОК-650Б-3 (190 мВт) и оборудованием ППУ;
5-й - отсек вспомогательных механизмов;
6-й - турбинный отсек. В нем располагался главный турбозубчатый агрегат (43000 л. с.), с двумя автономными генераторами на 2000кВА и два главных конденсатора;
7-й - кормовой. По нему проходила линия главного вала, и размещались приводы рулей.

Во всех семи отсеках АПЛ были установлены системы воздушно-пенного и объемного химического пожаротушения.

Для сведения к минимуму числа отверстий в прочном корпусе проектанты отказались от прочной рубки, заменив её всплывающей камерой, способной вместить весь экипаж и обеспечивающей его спасение с глубин до 1500 м.

Камера, оснащенная автономной системой энергоснабжения, располагалась в ограждении выдвижных устройств и при нахождении корабля в надводном положении использовалась для выхода из помещений прочного корпуса на палубу надстройки.

Для экстренного всплытия с больших глубин, при поступлении внутрь лодки забортной воды, установлена система продувания балласта одной из цистерн средней группы при помощи пороховых газогенераторов.

Для предотвращения аварийного поступления забортной воды внутрь прочного корпуса, и минимизации числа забортных отверстий, была применена двухконтурная система теплообменных аппаратов ГЭУ и бортового оборудования.
В первом контуре охлаждения циркулировала пресная вода с отводом тепла в два забортных охладителя.

Резервный движительный комплекс АПЛ, представляющий собой два гребных винта с электродвигателями мощностью по 300 кВт, заключенными в водонепроницаемые капсулы. Он был размещен на концах горизонтального оперения. Скорость под резервными движителями в надводном положении достигала 5 узлов.

Основным информационным средством лодки являлся автоматизированный гидроакустический комплекс «Скат». Его антенные посты и приборное оборудование располагались в носовой оконечности легкого корпуса в прочной капсуле.

Корабль имел автоматический навигационный комплекс «Медведица-685», обзорную РЛС «Бухта», навигационную РЛС «Чибис».

Комплекс связи «Молния-Л» включал в себя станцию космической связи «Синтез», а также KB- и УКВ станции «Анис» и «Кора».

Централизованное управление боевой деятельностью осуществлялось посредством боевой информационно-управляющей системы «Омнибус-685».

В результате использования титановых сплавов и реализации ряда рациональных конструкционных решений масса корпуса АПЛ пр. 685 составила 39% от нормального водоизмещения корабля, что не превышало соответствующий показатель других атомных подводных лодок, имеющих значительно меньшую глубину погружения.

30 мая 1983 года АПЛ К-278 была выведена из цеха, и 3 июня спущена на воду. С июля по август на подлодке проводились швартовые испытания. В августе был торжественно поднят Военно-морской флаг, и ПЛ приступила к ходовым испытаниям.

28 декабря 1983 года был подписан приёмный акт, и К-278 официально вступила в строй. 18 января 1984 года подводная лодка включена в состав 6-й дивизии 1 флотилии Краснознаменного Северного флота.

Несмотря на подписанный в конце года приёмный акт на корабле оставалось ещё много недоделок и подводная лодка по согласованию с ВМФ и МСП оставлена на год на СМП для ликвидации недоработок.

Наконец, 14 декабря 1984 года К-278 прибыла в Западную Лицу, место постоянного базирования 6-й дивизии АПЛ.
После прибытия в 6-ю дивизию АПЛ находилась в опытной эксплуатации и служила базой для экспериментов в области глубоких погружений.

Наряду с участием в экспериментах, лодка интенсивно использовалась для учений флота и несения боевой службы, в частности участвовала в противолодочном охранении наших ракетных подводных крейсеров от подводных лодок вероятного противника.

29 июня 1985 года АПЛ К-278 вошла в число постоянно боеготовых кораблей - в первую линию. Началась подготовка к погружению на рекордную глубину
В ходе глубоководной подготовки, была испытана по прямому назначению всплывающая спасательная камера (ВСК).

В камеру был загружен балласт по весу соответствующий весу спасаемого экипажа и соответствующим образом размещенный по ярусам.

После тщательной дифферентовки, подводная лодка в акватории залива Лопаткина ушла на заданную глубину. В назначенной точке находящаяся во всплывающей камере испытательная партия отделила камеру от корабля.

Камера успешно всплыла. Находившиеся в ней подводники, выполнив проверку работы устройств камеры, вышли из нее и были сняты подошедшим катером.

Камера была отбуксирована к плавучему крану, поднята за штатные устройства из воды и установлена на свое место на корабле и закреплена штатными, теперь уже проверенными устройствами.

4 августа 1984 года «Комсомолец» вышел в точку погружения, которая находилась в одной из глубоководных котловин Норвежского моря. Кораблем командовал капитан 1-го ранга Юрий Зеленский, старшим на борту был контр-адмирал Евгений Чернов, командующий 1-й флотилией атомных подводных лодок, председатель Государственной приемной комиссии. В отсеках находились и главный конструктор уникального корабля - Юрий Кормилицын.

В этот день с глубиномера в центральном посту была оторвана черная бумажка, закрывавшая на его шкале, секретности ради, цифры предельной глубины. Рабочая глубина погружения 1000 метров, а предельная - 1250!. Это втрое больше, чем может погружаться обычная атомная подлодка

Перед погружением были тщательно проверены все системы, имеющие забортное отверстия, понимали, с такой глубины можно и не всплыть.

Уходили на глубину постепенно, через каждые сто метров задерживаясь для осмотра отсеков. Погружение на километр заняло несколько томительных часов. Программа испытаний была обширной. Так её описывает адмирал Мормуль:

«На 700-метровой рабочей глубине вывели реактор на 100-процентную мощность. Наконец боцман, управлявший горизонтальными рулями, доложил:

Глубина - тысяча метров! Крен - ноль, дифферент - ноль.
Стрелка глубиномера остановилась у четырехзначной цифры - 1000. Есть глубина в один километр!

Контр-адмирал Чернов вышел на связь с отсеками по боевой линии и, глядя на глубиномер, дрогнувшим голосом произнес в микрофон внутрилодочной связи бессмертную фразу: «Остановись, мгновенье!». Потом поздравил всех, и по отсекам пронесли флаг корабля. Чернов достал бутылку коньяка и разлил на десять стопок, все чокнулись с главными конструкторами. Выпили, обнялись.

Всплывать не торопились, тогда они были на вершине победы...
. «Успех надо закрепить», - сказал Чернов и обратился к конструкторам лодки, которые находились в центральном посту, - Юрию Кормилицыну и Дмитрию Романову:

« Если еще на двадцать метров погрузимся, на возможный провал - выдержим?»

«Должны выдержать», - ответили творцы титанового рекордсмена. Главный строитель корабля Михаил Чувакин тоже кивнул».

И они ушли на глубину 1027 метров, туда, где еще никогда не вращались гребные винты подводных лодок

При всплытии на глубине 800 метров объявили торпедную стрельбу. Торпеда вышла нормально...

Свидетельствует мичман запаса Вениамин Матвеев:
«Проверяли на том погружении все, что можно было проверить. В том числе и систему порохового продувания балластных цистерн. С такой глубины никаким сжатым воздухом не продуешься - только силой пороховых газов. Всплыли, точнее, вознеслись с глубины 800 метров за 30 секунд.

Контр-адмирал Чернов поднял перископ и чертыхнулся - все вокруг серое, непроглядное.

Штурман, что у тебя с перископом? Поднять зенитный!

Подняли зенитный перископ - все то же, кромешная мгла.

Отдраили верхний рубочный люк - зачихали. Все в пороховом дыму. Лодка всплыла в облаке дыма. Но всплыла! С немыслимой до сей поры глубины. С помощью новейшей системы всплытия. Все подтвердилось, все оправдалось».

От участвующих в походе офицеров, я слышал детали уникального испытания, когда АПЛ К-278 установила абсолютный мировой рекорд глубины погружения подводных лодок - 1027 метров.

На прочный корпус ПЛ на глубине 1000 метров суммарное забортное давление составляло примерно 2438000 тонн.
В районе центрального поста девятиметровый диаметр прочного корпуса на этой глубине уменьшался на 29 мм.
Длина прочного корпуса в пределах 7 отсека от главного упорного подшипника до дейдвудного сальника главной линии вала уменьшилась на 69 мм

В ходе глубоководных испытаний было выявлено несколько замечаний.
Большинство было связано с уменьшением диаметра прочного корпуса из-за сжатия его огромным забортным давлением.

Уменьшение диаметра прочного корпуса во всех отсеках, вызывало упругую деформацию конструкций внутреннего набора. На палубах и переборках было срезано несколько титановых болтов диаметром до 15 мм.
Как правило, 15-миллиметровый болт ломается со звуком, подобным орудийному выстрелу, при этом болт летит со свистом в произвольном направлении. Иногда болты отваливались залпом.
Покрытая линолеумом стальная палуба вспучивалась, дугой выгибались койки в каютах, заклинило дверь в каюту доктора, совмещенную с его боевым постом.

Наблюдались неполадки с дейдвудным сальником и нижней крышкой входного люка. На глубине 900 метров не закрылся отливной клапан трюмных помп № 3 и 4.
В III отсеке пришлось отсоединить вертикальную штангу подъемно-мачтового устройства, прошедшую нижний ограничитель и упершуюся в фундамент. Сорвался со сварки кожух ограждения тросов перископа.

Эти недостатки, однако, не помешали погружению лодки на предельную глубину и проведению испытаний.
Корабль прекрасно управлялся по курсу и глубине. Все его механизмы, оборудование, радиоэлектронные средства, были проверены в действии и работали безотказно.

На рабочей глубине 1000 м лодка практически не обнаруживалась гидроакустическими и другими средствами потенциального противника и являлась неуязвимой для его оружия.

Рассказывает полковник медицинской службы Евгений Никитин, автор книги «Холодные глубины»:

«Вернувшийся с глубоководных испытаний корабль посетил командующий Северным флотом адмирал Иван Матвеевич Капитанец. Он поздравил всех с успешным проведением главных испытаний, назвал экипаж перед строем «экипажем героев» и приказал представить всех его членов к государственным наградам.

Наградные листы на членов экипажа были оформлены и переданы командующему флотом. Однако награждение героев-подводников не состоялось. Возразило политуправление флота, которое не увидело заслуги экипажа в покорении боевой подводной лодкой тысячеметровой глубины».

Но награду, орден Красной Звезды, и то с большим опозданием, на первом экипаже получил только один командир капитан 1-го ранга Зеленский. Но это было на степень ниже того, на что представляли.

Возможную причину озвучил один из участников похода:
«Перед погружением адмирал Чернов сказал: либо всех наградят, либо никого. Так оно и вышло - никого. А дело в том, что мы в Норвежском море получили радио - вернуться в базу и принять на борт московских адмиралов.

Чернов возвращаться не захотел, записал в вахтенный журнал: «Управление подводной лодкой беру на себя» - и велел погружаться. «Наездников нам не надо», - сказал он».

С 30 ноября 1986 года по 28 февраля 1987 года выполнила задачи своей первой автономной боевой службы. Экипаж капитана 1 ранга Зеленского. Старший на борту заместитель командира 6-й дивизии А. Богатырёв

В июне 1987 года была завершена опытная эксплуатация. АПЛ К-278 стала считаться не опытной, а боевой субмариной. В августе-октябре того же года корабль с первым экипажем на борту, успешно выполнил задачи второй боевой службы. За достижения в боевой подготовке 31 января 1989 года подводная лодка получила название «Комсомолец».

Но, к сожалению, переименование « Плавник» в «Комсомолец» оказалось фатальным. Через 67 дней после переименования, при возвращении с третьей боевой службы АПЛ К-278 затонула в Норвежском море, а большая часть ее экипажа трагически погибла

К этому времени в СССР уже шла «Перестройка», открывшая стране «Гласность», и, в многочисленных статьях, опубликованных в ряде газет и журналов, началось бурное обсуждение причин гибели советской атомной подводной лодки «Комсомолец

Представителями Военно-морского флота высказаны различные предположения о причинах трагедии. Смысл их сводился к множеству технических несовершенств в различных системах подводной лодки. Их наличие полностью относилось на счет недоработок конструкторов, судостроителей, а также недопустимого либерализма при приемке корабля. И делался главный вывод: «Несмотря на самоотверженные и технически грамотные действия личного состава, спасти подводную лодку было невозможно».

Иного мнения придерживаются представителями ВПК, имеющими отношение к проектированию и постройки АПЛ К-278. Смысл их сводится к тому, что основная причина гибели АПЛ К-278 состоит в недостатках организации специальной подготовки и подготовке по борьбе за живучесть второго экипажа подводной лодки. Прежде всего, игнорирование требований руководящих документов по БП и недопустимое снижение требовательности командования соединений к подготовленности экипажа, в условиях, когда выход в море завизирован вышестоящим командованием.

Как обычно бывает, истина лежит между этими крайними мнениями заинтересованных лиц, а установить её можно, только скрупулезно исследуя факты, установленной правительственной комиссией по результатам изучения обстоятельств катастрофы. А они таковы:
На третью боевую службу АПЛ «Комсомолец» ушла со вторым экипажем, под командованием капитана 1 ранга Ванина.

В 1988 году экипаж прошел переподготовку в учебном центре и в сентябре был аттестован с неудовлетворительной оценкой по борьбе за живучесть корабля. Средний балл, полученный экипажем при сдаче задач по борьбе за живучесть, составил всего лишь 2,7 по пятибалльной шкале.

К началу похода экипаж состоял из 64 человек: 30 офицеров, 22 мичманов и 12 старшин и матросов срочной службы. При этом восемь офицеров были в звании лейтенантов, т е. служили на подводной лодке всего около года после окончания училища.
Экипаж лодку практически не держал, так как весь срок опытной эксплуатации и две предыдущие боевые службы корабль обслуживался первым экипажем.

Для лодки «Комсомолец» не было разработано «Руководство по боевому использованию технических средств» (РБИТС), хотя исходные данные для этой цели бюро-проектант выдало еще в 1983 году.

РБИТС входит в комплект обязательной документации по живучести подводной лодки, и при отсутствии этого документа, вышестоящее руководство не имело права принимать у экипажа зачет по борьбе за живучесть корабля, а подводную лодку, по окончанию опытной эксплуатации, выпускать в море.

В отсутствии РБИТС, экипаж капитана 1-го ранга Ванина не знал всего набора конкретных действий, применяемых в процессе борьбы за живучесть, а мог только, в отсутствие навыков, с той или иной степенью успешности, импровизировать.

Комиссией установлено, что АПЛ вышла на боевое дежурство с неисправными газоанализаторами на кислород в 5-м и 7-м отсеках. Функции прибора заключаются в осуществлении постоянного контроля процентного содержания кислорода в атмосфере отсека и управлении автоматическим включением и выключением раздатчика кислорода.

В 5-м и 7-м отсеках клапаны автоматической подачи кислорода были постоянно открыты, хотя такой режим подачи кислорода в отсеки не предусмотрен инструкцией по эксплуатации системы электрохимической регенерации воздуха.

Неисправность газоанализатора стала первой объективной предпосылкой к созданию пожароопасной обстановки в отсеке.

Второй предпосылкой стало размещение в 7-м отсеке, рядом с банками регенерации, запаса хлеба, консервированного спиртом, хотя проектной документацией его хранение здесь не предусмотрено.

…Перед боевым походом подводная лодка «Комсомолец» совершила контрольный выход. Как говорит начальник химслужбы капитан-лейтенант В.А.Грегулев, в результате того, что он «замешкался», содержание кислорода в атмосфере 7-го отсека поднялось до 30%. Лишь по чистой случайности, (заспиртованный хлеб ёщё не загрузили) в нем не возник пожар.

Аварийная ситуация, перешедшая в катастрофу начала развиваться на 37 сутки боевой службы, когда АПЛ К-278 шла под ГТЗА со скоростью 8 узлов на глубине 380 метров, находясь в нейтральных водах, в 180 км к юго-западу от острова Медвежий и в 490 км от норвежского побережья.

По свидетельству мичмана Геращенко, выжившего после катастрофы,
за 10 минут до 11 часов стал мигать свет. Это могло свидетельствовать о колебании напряжения в общекорабельной сети.

Есть предположение, что это были первые проявления начавшегося пожара, произошедшего не позднее 10 часов 55 минут, ещё до того, когда вахтенные отсеков начали докладывать об осмотре.

Колебания напряжения, объясняемые, неисправной работой АРН турбогенератора, могли вызвать искрение в станции управления электродвигателем системы гидравлики в 7-м отсеке. Искры, в условиях повышенного содержания кислорода, вызвали возгорание паров спирта, консервирующего хлеб.

При высоком содержании кислорода очаг возгорания мог возникнуть из-за любой, самой безобидной, причины (нагрев какого-либо оборудования, промасленная ветошь, статическое электричество). В таком случае зафиксированные мигания ламп освещения были вызваны повреждением электрооборудования в ходе пожара.

С этого места начинаются несоответствия в показаниях свидетелей выживших после аварии. Лейтенанты Дворов и а Федотко утверждают, что они лично слышали доклад вахтенного об осмотре 7-го отсека
Из показаний к 1р Коляда: …«Предположительно, матрос Бухникашвили доложил без одной минуты 11, что 7-й осмотрен, замечаний нет…. А буквально через 3 минуты, из 7-го отсека поступил доклад: «Аварийная тревога, пожар в 7-м отсеке…».

Вызывает сомнение, что был доклад об успешном осмотре отсека. Скорей всего вахтенный 7-го отсека, сразу после начала пожара, обнаружил возгорание и начал его тушить, используя систему ВПЛ. Около 11 часов, не имея доклада об осмотре 7-го отсека, командир дивизиона живучести связался с вахтенным отсека и получил сообщение о пожаре.

Хотя не исключено, что вахтенный обнаружил разгорающийся пожар после своего доклада, когда выгорели пары спирта, и пошел черный дым от горящего полиэтилена.

В центральном посту, узнав о пожаре, отдали команду вахтенному 7-го отсека о включении системы ЛОХ «на себя» и о переходе в 6-й отсек – эта команда зафиксирована в вахтенном журнале в 11 часов 3 минуты. Вахтенный 7-го отсека выполнить ее не смог и погиб в борьбе с огнем.

11 часов 6 минут. На пультах управления появились сигналы о высокой температуре в 7-м отсеке и о низком сопротивлении электрической изоляции сети. Была объявлена аварийная тревога, и отдан приказ о всплытии лодки на глубину 50 метров.

Личный состав начал занимать места по аварийной тревоге. Моряки 6-го и 7-го отсеков ждали своих командиров в 5-м отсеке, пока капитан-лейтенанты Дворов и Волков получали в центральном посту задание попытаться эвакуировать тело вахтенного 7-го отсека матроса Бухникашвили.

Прибывший в центральный пост Заместитель командира 6-й дивизии капитан 1-го ранга Коляда посоветовал дать ЛОХ в 7-й отсек. Технический проект подводной лодки «Комсомолец» был разработан с противопожарной системой ЛОХ, имеющей дистанционное управление из центрального поста.

Однако совместным решением Министерства судостроительной промышленности СССР и Военно-морского флота в 1975 году, из-за якобы недостаточной надежности дистанционно управляемых электромагнитных клапанов, было предписано, на всех подводных лодках, перейти на ручное управление системой ЛОХ.

ЦП стал вызывать вахтенного энергетических отсеков мичмана Колотилина, чтобы дать ему указание о включении ЛОХ на 7-й отсек из 6-го. На связь Колотилин вышел в 11.10., но выполнить команду уже не смог и погиб в отсеке. Все объективные данные говорят о том, что фреон в 7-й отсек не подавался. Нет об этом и записей в вахтенном журнале.

11.12. При всплытии на рулях, на глубине 150 м сработала аварийная защита паротурбинной установки, лодка потеряла ход, и так как была тяжела, начала тонуть. По приказу командира ПЛ был дан воздух высокого давления в ЦГБ.

Но как показало дальнейшее развитие событий, подача ВВД в кормовую группу ЦГБ усугубило ситуацию. От пожара в 7-м отсеке лопнула труба ВВД, идущая через отсек к ЦГБ, и воздух с давлением 400атм стал поступать в 7-й отсек, активизируя бушующее пламя.

Температура в отсеке приблизилась к температуре мартеновской печи, когда горит то, что обычно гореть не может. Из-за резкого возрастания давления воздух, смешанный с продуктами горения, начал поступать в цистерну слива масла главной турбины, расположенную в соседнем, 6 отсеке. Избыточным давлением масло «обратным ходом» было выдавлено в отсек и распылено по оборудованию.

Начался объёмный пожар в 6-м отсеке, погубивший мичмана Колотилина. По этой же причине капитан-лейтенанты Дворов и Волков не успели эвакуировать тело погибшего вахтенного 7-го отсека матроса Бухникашвили.

11.16. Лодка всплыла на поверхность при нулевом крене и дифференте. Сработала аварийная защита ЯР. Остановились турбогенераторы, энергообеспечение производилось от аккумуляторной батареи, имеющей ограниченную ёмкость.

11.17. Отдана команда на запуск аварийного дизель-генератора. Но из-за недостатков в специальной подготовке и отсутствия навыков обслуживания ДГ, его смогли ввести в действие лишь через два с половиной часа.

11.18. Так как горячие газы из 7-го отсека, через разорванный трубопровод, непрерывно продували цистерну главного балласта правого борта, возник крен на левый борт до 6 градусов.

Наряду с объёмным пожаром в 6 и 7 отсеках, из-за неумелой герметизации отсеков, (вот где сказалась отсутствие РБИТС!) загазованность охватила все отсеки кроме первого. Чуть позже, происходит возгорание пульта в ЦП и вспышка горючих газов в 5-м отсеке.
Некоторых моряков сильно обожгло, другие загорелись. Началась упорная борьба с огнём. В 5-й отсек была послана аварийная партия.

11.23.Крен на левый борт достиг 8 градусов. Не разобравшись в причине, командир дает команду на выравнивание крена, подачей воздуха высокого давления в ЦГБ левого борта. Новая порция сжатого воздуха поступает в 7-й отсек и усиливает пожар.

К этому моменту личный состав включён в шланговые дыхательные аппараты, в систему которых попадают продукты горения - в результате отравления, люди начинает выходить из строя.
Подается команда переключиться в индивидуальные дыхательные аппараты (ИДА), однако в экипаже уже появились жертвы.

11.37. В первый раз передан сигнал об аварии. К этому времени начали проседать антенны связи, так как давление в системе гидравлики было уже потеряно. Это могло явиться причиной того, что сигнал об аварии не был расшифрован полностью с первого раза. Только в 12 часов 19 минут, после передачи сигнала об аварии в восьмой раз, он был расшифрован.

11.54. . Экипаж самолёта ИЛ-38 майора Г. Петроградских подняли по тревоге. Хотя тревога была объявлена всем спасательным силам авиации флота, но первым ушёл в небо именно этот экипаж. Ему поставлена задача, обнаружить советскую АПЛ, терпящую бедствие в районе острова Медвежий.

12:50. Через полтора часа борьбы с огнём в 5 отсеке моряки сумели выбраться из 5-го отсека. Организуется работа аварийных партий по выносу пострадавших из загазованных отсеков.

13:50. Запущен корабельный дизель-генератор, постепенно восстановлена работа основных систем, не повреждённых пожаром

14:20 Командир ИЛ-38 установил связь с командиром подводной лодки. С ПЛ доложили, что, хотя пожар продолжается, он контролируется экипажем, который не даёт огню разрастись. Просьб никаких нет. В ответ Петроградский сообщил, что имеет задачу, навести на лодку корабль и уже начал работать.

14:40. Наконец, экипаж самолёта ИЛ-38 увидел К-278. Она стояла без движения с едва уловимым креном на правый борт. У левого борта в районе шестого и седьмого отсеков наблюдалось обильное вспенивание воды. Из всплывающей камеры тянулся хвост светлого дыма.

На лодке в это время продолжались попытки устранить крен подачей воздуха в ЦГБ левого борта. Но воздух уходит через поврежденный трубопровод, создавая давление в аварийном отсеке, и вспенивает воду по правому борту в районе аварийных отсеков. В попытках борьбы за живучесть закончились запасы хладагента ЛОХ и воздуха высокого давления, кроме ВВД командирской группы.

Командир АПЛ постоянно держит связь через самолет с берегом.
В течение почти 8 часов после всплытия АПЛ находилась в надводном положении, на расстоянии порядка 900 км от советского берега.

К 15:00. пожар прекратился, так как: в 7-м и 6-м отсеках сгорело все, что могло гореть. Температура в 7-м отсеке падала, давление снижалось, и в некоторый момент стало равно давлению забортной воды. После этого вода начала проникать в отсек через трещины в прогоревшем при температуре более 1000 град. прочном корпусе лодки, и корма стала медленно погружаться в море. Дифферент достиг 2-х градусов

16:30. Дифферент на корму составляет 2,5-3 градуса. Лодка постепенно теряет плавучесть

С командного пункта Северного флота было приказано: «Командованию «Комсомольца» использовать командирскую группу ВВД для продувания кормовой группы балластных цистерн. Докладывать изменение крена и дифферента».

Однако личный состав не смог использовать этот запас воздуха высокого давления из-за того, что не знал, как это сделать. Не помогла и схема системы воздуха высокого давления, по которой пытались разобраться.

Как пишет заместитель главного конструктора АПЛ К-278: «Наиболее простой способ – подача воздуха в аварийные отсеки по магистралям ВСД или ВВД-200 непосредственно от перемычки ВВД № 2. Он позволил бы легко регулировать количество подаваемого воздуха и поддерживать оптимальное давление в аварийных отсеках. Для реализации этого способа достаточно было открыть один клапан в 3-м отсеке».

В 16 часов 30 минут величина продольной остойчивости достигла столь малых значений, что трагический исход событий можно было увидеть по нарастанию дифферента даже «невооруженным глазом» неспециалиста, а посадка подводной лодки внушала тревогу, без единого проблеска надежды.

В 16-40 нарастающий дифферент (корма уже скрылась под водой) заставил, наконец, начать подготовку к эвакуации людей. До гибели лодки оставалось 28 минут. Времени достаточно, чтобы всем занять места во всплывающей камере, или, хотя бы, надеть теплоё белье и гидрокомбинезоны.

Но, по какой-то причине, такой команды отдано не было. Зато матросы упаковывали в непромокаемые мешки и поднимали наверх секретную документацию, аппаратуру, вещи.

Когда начали приготовление надувных плотов, то оказалось, что никто в экипаже не знает, как это делать. Более того, даже человек не знающий, но действующий по инструкции, спустит на воду плот за одну минуту. Но на ПЛ не оказалось ни инструкции, ни знающего человека.

Личный состав, не обученный правилам пользования надувным плотом, вместо того, чтобы сбрасывать его на воду в контейнере, а затем уже приводить в действие систему наполнения газом, распорол шнуровку и извлек плот из упаковки. Этим была нарушена укладка плота, и он наполнился газом в перевернутом виде, что и послужило причиной гибели многих людей.

Последнее радиодонесение подводной лодки: «Дифферент резко нарастает. Весь личный состав находится наверху».
В 17-08 АПЛ К-278 приняла вертикальное положение и устремилась в морскую бездну. Внутри лодки оставалось к тому моменту 6 живых человек, включая капитана 3-го ранга А.М. Испенкова, который до последней минуты не отходил от поста у дизель-генератора и погиб на боевом посту.

Пять человек, включая капитана подводной лодки Е.А. Ванина, оказались во всплывающей камере. Её не затопило только потому, что кто-то из моряков, захлопнул ногой верхний рубочный люк, когда морская вода уже начла переливаться в камеру. Люк встал на защелку.

Трагические ощущения провала на глубину вместе с погибшей подводной лодкой можно прочитать в статье выжившего мичмана Виктора Слюсаренко. Приведу фрагмент из его рассказа, когда после взрыва аккумуляторной батареи ПЛ К- 278, спасательную камеру оторвало от лодки, и она стала всплывать:

«И тут краем глаза замечаю, что стрелка глубиномера резко поползла вниз. Камера начала всплывать! С огромной скоростью! Сотни метров мы пролетели за минуты. Черников стал подниматься ко мне. Я уже радостно думал: «Сейчас «откачаем» командира, камера всплывёт - всё будет хорошо».

Черников успел высунуться по пояс с нижнего яруса на верхний, как стрелка глубиномера достигла цифры «0» и раздался хлопок. Вижу лишь мелькнувшие ноги моего товарища.

Произошло же вот что. Верхний люк в экстремальной ситуации был закрыт всего лишь на защёлку. А в камере в процессе погружения лодки нарастало давление т.к. нижний рубочный люк камеры удалось закрыть не сразу.

Когда давление на верхний люк упало до атмосферного, внутреннее давление сорвало его с защёлки, и Черникова выбросило через люк в воздух. Он подлетел над морской гладью примерно на 20-30 метров и затем упал с этой немалой высоты на воду, прямо на дыхательный мешок.

Воздуху в дыхательном мешке деваться некуда, в баллон он не пойдет - там пять атмосфер, и поэтому воздух выбило в лёгкие. Как впоследствии показало вскрытие, Черников погиб от сильнейшего разрыва легких».

Выбраться из всплывающей рубки, до того, как её залило волной, и она утонула, смог только мичман Слюсаренко.

Вместе с командиром ПЛ Ваниным оказались похороненными в спасательной рубке командир дивизиона живучести капитан 3 ранга Юдин и мичман Краснобаев.

На небольшой надувной плот пытались взобраться 59 человека, хотя он был рассчитан только на 20. Многие держались за края, находясь в воде. Хотя состояние духа моряков было достаточно высоким, слышались даже шутки и пытались петь экипажную песню Варяг, но большинству моряков, оказавшихся в воде с температурой 2 градуса не удалось выжить. Первыми умирали моряки, обожженные при тушении пожара, и пытавшиеся согреться глотком спирта

В 18:20, через час с четвертью после гибели подводной лодки, к месту аварии прибыл «Алексей Хлобыстов» и приступил к спасению людей. Смогли найти и поднять на борт «Алексея Хлобыстова» 30 оставшихся в живых и 16 погибших моряков. 18 человек утонуло, не дождавшись спасения. Трое, поднятые живыми, умерли на борту «Алексея Хлобыстова»

В итоге из 69 членов экипажа 42 человека погибли, 27 выжили. 12 мая 1989 года Президиум Верховного Совета СССР издал указ о награждении всех членов экипажа «Комсомольца»- живых и мёртвых - орденом Красного Знамени.

АПЛ «Комсомолец», лежит на грунте в Норвежском море, на глубине 1885 метров. С 1889 по 1998 год было произведено 7 экспедиций, с использованием глубоководных аппаратов «Мир, в ходе которых герметизировались торпедные аппараты, загруженные торпедами с ядерным боезапасом, с целью обеспечения радиационной безопасности и установлена измерительная и записывающая аппаратура.

В ходе последней экспедиции было установлено, что аппаратура несанкционированно срезана с кронштейнов неустановленными глубоководными аппаратами или телеуправляемыми роботами.
Вопрос о судоподъёме АПЛ К-278 остается открытым.

На заставке: Фото с самолёта. АПЛ К-278 после аварийного всплытия

О которой написано очень много. Субмарина имела большое количество технических нововведений по сравнению с аналогами. К примеру, ее конструкторы решили отказаться от огромного погрузочного люка, который снижал прочность судна. Кроме этого, здесь была установлена система продува цистерн за счёт газогенераторов, что существенно ускоряло подъём с большой глубины. «Комсомолец» - подводная лодка, установившая мировой рекорд по погружению, который составил 1032 метра и не превзойден до наших дней. С целью обеспечения безопасности экипажа субмарина была оборудована спасательной камерой, которая могла всплыть с глубины до полутора километра и вместить весь персонал. Более того, все семь отсеков получили средства пожаротушения, а во втором и третьем организованы спасательные зоны.

Несмотря на столь серьёзные меры, которые были предприняты строителями, 7 апреля 1989 года произошла гибель подводной лодки «Комсомолец». Случилось это в на расстоянии примерно 180 км от В результате этой трагедии удалось спасти 27 членов экипажа из 69. Все остальные погибли. Для расследования создали правительственную группу, которая должна была пролить свет на причины случившегося. Однако результатом этой работы стал вывод, что советский рекордсмен утонул в связи с банальным загоранием электропроводки, которое привело к пожару в кормовом отсеке. Сейчас судно лежит в том же месте, на глубине около 1600 метров.

Вместе с этим многие учёные до сих пор стараются понять, отчего всё-таки утонула подводная лодка «Комсомолец». Тайна гибели субмарины и сейчас вызывает активную полемику во всём мире. Лётчики, участвовавшие в спасательных работах, говорят, что изначально они увидели два плота, которые плавали рядом с местом катастрофы. Морякам была сброшена надувная шлюпка, которую они не обнаружили уже при следующем заходе. Более того, перевернулся также и один из плотов, а в 17.08 судно полностью ушло под воду. Примерно через полчаса после этого плавучей рыболовной базой была поднята первая часть экипажа. Остальных извлекли из холодной воды поодиночке.

«Комсомолец» - подводная лодка, гибель которой вызвала настоящую информационную войну между представителями военной и промышленной отраслей. Существует ряд документов, согласно которым моряки обнаружили серьёзные недостатки уже при первом погружении. К примеру, водным напором оторвало спасательную камеру, которую потом необходимо было найти на дне и переделать. По мнению строителей, к этому привели только действия экипажа подлодки, которые были неправильными.

С 1989 по 1998 год в районе гибели субмарины было проведено семь экспедиций, использующих для погружения обитаемые аппараты «Мир». Целью этих работ являлась герметизация некоторых отсеков, в которых располагались торпеды с ядерными головками, а также установка измерительной аппаратуры. Во время последнего погружения записывающие и измерительные приборы обнаружены не были. От них остались лишь якоря со следами аккуратных срезов. Есть основания предполагать, что их сняли за счёт роботов. И, скорее всего, это дело рук западных спецслужб. Как бы там ни было, «Комсомолец» - подводная лодка, дата гибели которой в России стала Днём памяти погибших моряков-подводников.

Об атомной подводной лодке «Комсомолец», затонувшей 7 апреля 1989 года в точке с координатами 73°40" северной широты и 13°30" восточной долготы, написано довольно много. Слишком уж странным показалось это происшествие: лодка, которой и поныне принадлежит мировой рекорд погружения на 1032 м, вдруг затонула, что называется, на ровном месте.

Известно, что более 90 % Мирового океана имеют глубины свыше 200 м. И освоение этих глубин равносильно завоеванию высот в авиации. Однако задача создания глубоководной субмарины поставила перед учеными и конструкторами проблемы еще более сложные, чем в авиации. Ведь вода в 800 раз плотнее воздуха и давления на глубине отнюдь не шуточные.

Тем не менее в 1966 году командование ВМФ СССР выдало конструкторам тактико-техническое задание на создание опытной субмарины проекта 685 (шифр «Плавник») с предельной глубиной погружения в 2,5 раза больше, чем у других лодок.

Проектирование начали в ЦКБ-18 (ныне ЦКБ МТ «Рубин») под руководством Н.А. Климова, а в 1977 году его сменил Ю.Н. Кормилицын. Огромный вклад в создание корабля проекта 685 внесли также сотрудники ЦНИИ имени академика А.Н. Крылова и ЦНИИ конструкционных материалов «Прометей».

Лодка, получившая индекс К-278, была заложена 22 апреля 1978 года, ее спуск на воду состоялся 3 июня 1983 года. В конце декабря того же года она вступила в строй.

Субмарина имела два корпуса. Прочный в средней части представлял собой цилиндр диаметром 8 м, в оконечностях — усеченные конусы, заканчивавшиеся сферическими переборками. Для сведения к минимуму отверстий, снижающих прочность, отказались от большого погрузочного люка. Для экстренного всплытия с больших глубина установили систему продувания одной из цистерн средней группы пороховыми газогенераторами.

Наружный, также титановый корпус состоял из 10 безкингстонных цистерн главного балласта, носовой и кормовой оконечностей, ограждения выдвижных устройств. Ниши торпедных аппаратов, вырезы для носовых горизонтальных рулей и шпигаты оборудовались щитовыми закрытиями.

Эту лодку оборудовали всплывающей спасательной камерой, вмещающей весь экипаж и рассчитанной на подъем с глубин до 1500 м. Во 2-м и 3-м отсеках сформировали так называемую зону спасения, ограниченную поперечными переборками, выдерживающими большое давление. Все семь отсеков имели средства тушения пожаров.

Ожидалось, что точки над «i» после гибели «Комсомольца» расставит правительственная комиссия. Но, когда она завершила работу, в прессе появилось лишь краткое сообщение: «...Причиной катастрофы явился пожар в кормовом отсеке подводной лодки. Наиболее вероятно, что он возник из-за возгорания электрооборудования».

За рамками сообщения, как мы видим, остались ответы на три главных вопроса: почему это произошло? Кто в этом виноват? Каковы последствия катастрофы?.. Давайте попробуем разобраться.

До того горестного дня дела на нашем подводном флоте шли — лучше не надо. Во всяком случае, такое впечатление складывалось из публикаций советской печати. Наши подводники совершали кругосветные плавания, всплывали на Северном полюсе, первой же ракетой поражали цели за сотни миль.

После 7 апреля произошел поворот на 180°. Одни газетные заголовки чего стоили: «Опасные глубины», «Подводный пожар», «Спасите наши души»... Неужто одно чрезвычайное происшествие так резко переменило мнение о подплаве? Нет, тут, видимо, надо искать глубинные течения...

«Это не только боль и досада, но и позор наш!» — так выразил свои чувства один из подводников, участвовавший в работе правительственной комиссии, расследовавшей обстоятельства гибели «Комсомольца». Действительно, в мирное время затонул новейший боевой корабль, причем в ходе спасательных работ погибли 42 моряка из 69, входивших в его экипаж. Как же такое могло произойти?

Давайте восстановим события того апрельского дня.

11.54. Командиру самолета майору Г. Петроградскому сообщили, что в районе острова Медвежий возник пожар на нашей подлодке. Она всплыла, экипаж пытается спасти корабль. Надо выйти в район бедствия, связаться с командиром субмарины и доложить в штаб обстановку и просьбы моряков.

12.43. Петроградский оторвал тяжелую машину от взлетной полосы. На подготовку к вылету положено 1 ч 20 мин. Летчики уложились в 49 мин — сняли вооружение и взяли аварийно-спасательные средства.

14.20. Достигнув Медвежьего, что примерно в 980 км от берега, Петроградский связался с подлодкой и транслировал на базу сообщение: «Пожар контролируется экипажем. Просьб нет».

14.40. Пробив нижнюю кромку облачности, авиаторы увидели «Комсомолец». Лодка стояла с небольшим креном на правый борт, из боевой рубки тянулся белый дым, слева, у 6—7-го отсеков морская вода пенилась. Петроградский передал на берег метеосводку: видимость 5—6 км, нижняя кромка облачности в 400 м от моря, волнение 2—3 балла, зыбь, временами налетают снежные заряды.

14.50. В воздухе уже три самолета, их экипажи транслируют переговоры командира «Комсомольца» Е. Ванина со штабом флота, наводят на лодку надводные корабли. Расчетное время их подхода — 18.00.

15.20. Ванин просит буксиры, поскольку лодка потеряла ход, ведь из-за пожара пришлось заглушить реактор.

16.00. Ванин неожиданно запросил фреон. Петроградский связался с идущими на помощь кораблями — пообещали найти.

16.35. Летчики заметили, что лодка садится кормой.

16.38. Дифферент на корму и крен на правый борт возрастают.

16.40. Из воды показался форштевень.

16.44. Волны омывают уже основание рубки.

16.47. Рубка наполовину в воде.

16.50. Радиограмма Ванина: «Готовлю к эвакуации 69 человек».

17.00. Рядом с лодкой плавают два спасательных плота, вмещающие по 20 человек. Петроградский сбросил им контейнер с надувной шлюпкой (приводниться на сухопутной машине он никак не мог), подводники начали садиться в нее. При следующем заходе летчики не увидели этой лодки, один плот оказался перевернутым. Со второго самолета сбросили контейнеры, но ими уже никто не мог воспользоваться.

17.08. Подводная лодка затонула.

Еще примерно через час первую группу подводников подняла рыболовная плавбаза «Алексей Хлобыстов», которая поспешила на помощь военным морякам. Остальных поодиночке вылавливали из холодной воды. Спасти удалось 27 человек...

Трагедия у острова Медвежий вызвала бурную и весьма разноречивую реакцию. Быстрее всех отреагировали военные и газетчики.

Погибшим воздали почести, экипаж «Комсомольца» наградили, заместитель начальника аварийно-спасательной службы ВМФ лишился должности. Начала работать Государственная комиссия, в которую включили министра обороны Д. Язова, секретаря ЦК КПСС О. Бакланова, заместителя Председателя Совета министров СССР И. Белоусова.

А на страницах печати тем временем бушевали страсти. Все началось, пожалуй, с того, что бывший командир атомной подлодки А. Горбачев поведал читателям, что подобный случай — отнюдь не первый, только раньше все скрывалось за завесой секретности.

В ответ по поручению уцелевших членов экипажа «Комсомольца», а скорее всего — по заданию командования, спасавшего честь мундира, четверо моряков написали (или подписали) открытое письмо, отметая предположения, что пожар завершился трагедией из-за неважной выучки экипажа, и сместив акценты на конструктивные недостатки корабля.

«Отсутствие комплексной системы оценки обстановки в аварийном отсеке на основе объективных данных,— утверждали подводники,— особенно при отсутствии или выходе из строя части личного состава, не позволило в первую минуту оценить обстановку в аварийном отсеке. Потеря управления с центральных пультов систем и оборудования средствами движения корабля и выход из строя связи с аварийными отсеками привели к осложнению обстановки на корабле».

Теперь мы вряд ли узнаем, отчего вспыхнул пожар. Ничего не скажут стоявшие на вахте в злополучном 7-м отсеке трюмный машинист, старший матрос Н. Бухникашвили и техник группы дистанционного контроля мичман В. Колотилин — они так и остались на своих постах навечно. Однако многое может проясниться из анализа опубликованных данных.

Комсостав — а на борту, кроме командира, был еще и начальник политотдела соединения, капитан 1-го ранга Т. Буркулаков — допустил несколько ошибок. Иначе не оценить факты, выявленные Государственной комиссией.

Чтобы локализовать пожар в 7-м отсеке, у командира было по крайней мере 15 минут. Но тревогу объявили с опозданием, экипаж несвоевременно занял места по аварийному расписанию, не загерметизировал отсеков и не полностью сделал то, что положено выполнять без команды, но по инструкции. Это промедление предопределило дальнейшее...

Как сообщал «Морской сборник», погибшая лодка была оборудована пороховыми газогенераторами для экстренного всплытия. Но в центральном посту решили всплывать обычным способом, при этом воздух высокого давления подали в кормовые цистерны по трубопроводам, проходившим через горящий отсек. Раскаленные стенки трубопроводов не выдержали давления, и сжатый воздух рванул в горящий отсек, создав там эффект доменной печи! В результате 40-минутного наддува температура достигла 800—1000 "С. Не удивительно, что отсек разгерметизировался, а потом сдал и прочный корпус в корме...

Однако возлагать вину за случившееся на экипаж «Комсомольца» было бы неверно. Как выяснилось, некоторые подводники только к концу срочной службы осваиваются на боевых постах. Не случайно на подплаве стараются удержать моряков на сверхсрочной, то есть стремятся перейти к той самой профессиональной армии, против которой до сих пор возражают многие генералы и адмиралы. А пока на подводные атомоходы приходят вчерашние выпускники ПТУ, причем не подвергаются профотбору. А психологи дальний поход под водой сравнивают с космическим полетом. Но космонавтов долго и тщательно готовят.

Знакомый же командир атомохода рассказывал:

«Выхожу с новобранцами в море, погружаюсь и начинаю ползать под перископом у родного берега. Глядишь, у одного-другого клаустрофобия обнаружится, а то и приступ эпилепсии...»

С этим офицером я летел на Камчатку, времени для разговора было достаточно. Еще при посадке я обратил внимание на спор военного моряка с контролерами из-за двух ящиков. Оказалось, мой собеседник вез семье лук и помидоры — на базе с ними, ох, как туго!

Такова проза жизни на берегу. На корабле тоже сложностей хватает. После очередного ремонта на лодке завелись крысы, их выжили с великим трудом, «мобилизовав» кота и двух кошек.

«У одной во время похода родились котята. Не выжили...— продолжил подводник.— И вообще на борту, кроме людей и крыс, никто не приживается. Да и сами к концу плавания держимся на анальгине — головы страшно болят. Говорят, это потому, что стальной корпус экранирует все электромагнитные излучения...»

Такова, так сказать, психологически житейская сторона медали. А вот другая, технически организационная: проверкой после трагедии в Норвежском море было установлено, что многие подводники... не умеют плавать. Для студеной воды (большинство моряков «Комсомольца» погибли из-за переохлаждения) не хватает спецкостюмов, а те, что есть, неважного качества и неудобны.

Теперь перейдем к самой лодке. Уже при сдаче ее морякам выявились серьезные недочеты, например, в первом же погружении «потеряли» всплывающую спасательную камеру. Пришлось искать ее на дне, поднимать, переделывать, так же поступили с подобными устройствами на других лодках. И это не все.

Капитан 1-го ранга Е. Селиванов, в прошлом командир атомохода, на котором 18 июля 1984 года был пожар, приведший к жертвам, исследовал происшествия такого рода и пришел к выводу: необходимо еще на уровне проекта исключать возможность появления огня в отсеках. На «Комсомольце» так не сделали, а ведь это корабль новейшей конструкции, способный действовать на глубине до 1 тыс. м!

Теперь он лежит на полуторакилометровой глубине. Удалось лишь более-менее локализовать носовую часть субмарины, где остались торпеды с ядерными боеголовками.

Другой атомоход, по данным нашей печати, погиб летом 1983 года у Камчатки, в октябре 1986 года мы потеряли лодку в Атлантике, в 1989 году, после гибели подводной лодки «Комсомолец», в том же районе потерпела аварию еще одна субмарина. И у всех на борту — ядерное оружие!

• Водо-водяной реактор ОК-650Б-3 тепловой мощностью 190 МВт,
• Четыре парогенератора,
• ГТЗА мощностью 43 000 л. с. ,
• Два турбогенератора мощностью по 2 МВт
• Резервная ЭУ:
  • Дизель-генератор ДГ-500 (500 кВт),
  • аккумуляторная батарея, одна группа из 112 элементов,
  • На концах горизонтального оперения: электродвигатели 2x300 кВт и гребные винты (до 5 узлов).

Проектирование

Тактико-техническое задание на проектирование опытной лодки с повышенной глубиной погружения было выдано ЦКБ-18 в 1966 году. Процесс проектирования закончился только в 1974 году. Применение титана позволило существенно уменьшить массу корпуса. Она составила всего 39 % от нормального водоизмещения, что не превышало соответствующий показатель других АПЛ при достижении значительно более высокой прочности. Опыт, полученный при создании этой подводной лодки, предполагалось использовать для создания проекта глубоководных лодок, пригодных для серийной постройки. Главный конструктор Н. А. Климов (с 1977 года - Ю. Н. Кормилицин ), главный наблюдающий от ВМФ - капитан 2-го ранга А. Я. Томчин (затем капитан 2-го ранга Н. В. Шалонов). Проект получил номер 685, шифр «Плавник».

В Северодвинске были построены три специальные барокамеры, одна из которых имела диаметр 5 м и длину 20 м, другая, соответственно, 12 и 27, и третья - 15 м и 55 м. В первой из камер создавалось давление 400 кгс/см² при разовой нагрузке и 200 кгс/см² - при циклическом нагружении. Вторая барокамера имела рабочее давление 200 кгс/см² и третья - 160 кгс/см² . В них проходили испытания масштабных, полунатурных и натурных отсеков подводной лодки, осуществлялась экспериментальная проверка статической, циклической и динамической прочности конструкций.

Конструкция

Корпус

Конструктивно лодка была двухкорпусной, одновальной. Из-за повышенной глубины погружения материалом прочного корпуса был выбран титановый сплав 48-Т с пределом текучести около 720 МПа. Лёгкий корпус также был выполнен из титановых сплавов и состоял из 10 бескингстонных цистерн главного балласта , носовой и кормовой оконечностей, проницаемых надстроек и ограждения выдвижных устройств . Тщательно отработанные внешние обводы лёгкого корпуса снижали гидродинамическое сопротивление. Снаружи лёгкий корпус был облицован резиновым покрытием, повышающим скрытность корабля.

Строительство корабля велось блочным методом, каждый готовый блок проходил всесторонние испытания в док-камерах, построенных при проектировании.

14 декабря 1984 года К-278 прибыла в место постоянного базирования - Западная Лица . Опытная эксплуатация корабля велась под руководством командующего 1-й флотилией подводных лодок.

29 июня 1985 года корабль вышел в первую линию - вошёл в число постоянно боеготовых кораблей.

Последствия гибели

Обследование корпуса

Реактор лодки был надёжно заглушен, однако в торпедных аппаратах находятся ракето-торпеды с ядерной боевой частью. В результате коррозии существовала вероятность разгерметизации боевых частей, что привело бы к загрязнению окружающей местности плутонием .

В район гибели АПЛ «Комсомолец» в Норвежском море глубоководными обитаемыми аппаратами «Мир» в 1989-1998 годах было проведено семь экспедиций , в ходе которых проводилась установка измерительной и записывающей аппаратуры и герметизация торпедных аппаратов, в которых находятся торпеды с ядерными боеголовками , с целью обеспечения радиационной безопасности. Во время последней экспедиции в 1998 году было обнаружено, что записывающие станции отсутствуют, от них остались только аккуратно отстыкованные якоря. Вероятно, приборы были сняты или срезаны с помощью других подводных аппаратов или необитаемых телеуправляемых роботов .

День памяти погибших подводников

Дата гибели АПЛ «Комсомолец» провозглашена в Российской Федерации как День памяти погибших подводников, и, наряду с Днём подводника , стала поводом ещё раз воздать почести тем подводникам, кто до конца сражался за Отечество и тем, кто участвовал в ликвидации последствий аварий на подводных лодках , заплатив за это своей жизнью. В этот день члены семей погибших подводников, моряки и ветераны ВМФ РФ и другие неравнодушные люди возлагают цветы к памятникам и монументам, посвященным подвигу героев подводного флота страны .

В Санкт-Петербурге существует благотворительная общественная Организация ветеранов ВМФ «Общество памяти атомной подводной лодки „Комсомолец“».

Перспективы подъёма лодки

Лодка лежит на глубине, делающей её доступной для работы современных глубоководных аппаратов, что создаёт возможность извлечения с неё ядерного оружия и материалов. Кроме того, независимо от качества консервации, постоянно сохраняется опасность радиационной катастрофы из-за попадания в воду ядерных материалов после естественного разрушения оболочек ядерных боеприпасов и реактора. В связи с этим с момента гибели лодки неоднократно высказывалась идея поднять «Комсомолец» целиком или хотя бы его ядерно-опасные части.

В августе 1993 года силами СКБ «Рубин» была предпринята попытка поднять затонувшую при аварии всплывающую камеру. Удалось найти камеру на дне (глубина 1650 м), зацепить специальным захватом и поднять на 200 м надо дном, но затем трос лопнул и камера снова упала на дно и до сих пор лежит на глубине 1750 м. По некоторым сообщениям, предполагалось повторить попытку в 1998 году, но экспедиция 1998 года ограничилась обследованием лодки и констатацией отсутствия радиоактивного заражения окружающей местности.

По оценке руководителя проекта проектного офиса комплексной утилизации АПЛ дирекции ядерной и радиационной безопасности Росатома Анатолия Захарчева подъём «Комсомольца» в принципе реален, но не ранее чем в начале 2020-х годов. По мнению Захарчева, первым шагом к подъёму АПЛ «Комсомолец» мог бы стать подъём для утилизации аварийной АПЛ К-27 , затопленной в Карском море в 1982 году на малой глубине с выгруженным оружием, аккумуляторами и полностью заглушённым и загерметизированным реактором.