Иулиания лазаревская муромская о чем молятся. Иулиания милостивая лазаревская муромская чудотворица

Иустиновна Осорьина (нач. 40-х гг. XVI в., Москва - 2.01. 1604, с. Вочнево (Бочнево) Березопольского стана Нижегородского у.), прав. (пам. 2 янв., 10 июня - в Соборе Рязанских святых, 23 июня - в Соборе Владимирских святых), Лазаревская, Муромская, супруга прав. Георгия Васильевича Осорьина.

Основным источником сведений об И. являются Житие святой, сохранившееся в единственном списке сообщение об обретении ее мощей, а также актовые материалы, связанные с дворянским родом Осорьиных.

Житие И. («Месяца генваря в 2 день успение святыя праведныя Улиянеи, Муромскиа чюдотворицы», или «Житие и преставление святыя, и преподобныя, и праведныя матере нашея Иулиании Лазаревския», или «Месяца генуария в 2 день житие, и пощение, и еже от зде преставление святыя праведныя матере нашея Иулиании, еже от Божия благодати новыя мироточицы, от града Мурома, яко звезду пресветло чудесми и добльствием детелным восиявшую») написал в 20-30-х гг. XVII в. сын святой - выборный дворовый сын боярский и муромский губной староста Каллистрат (Дружина) Георгиевич Осорьин .

Известны ок. 60 списков Жития И., относящихся к 3 редакциям (классификация М. О. Скрипиля , Т. Р. Руди): краткой (первоначальной), пространной и сводной. Краткая редакция представляет собой достаточно бесхитростное повествование Дружины Осорьина, написанное после обретения мощей И. в 1614 (или 1615) г. Данная редакция не получила широкого распространения, она известна в 6 списках XVII - нач. XVIII в. Жизнеописание И. дополнено рассказами о чудотворениях. Число чудес варьируется: 6, 8 и 21. Описание 21 чуда приведено в единственной рукописи - РНБ. Q.I.355, 50-е гг. XVII в., 3 последних чуда датированы 1649 г.

Большая часть сохранившихся списков Жития И., преимущественно XVIII-XIX вв., относится к пространной редакции, созданной, по-видимому, в сер. XVII в. Списки данной редакции делятся на неск. групп и подгрупп. В пространной редакции содержится риторическое вступление или послесловие; повествование дополнено ссылками на Свящ. Писание и сочинения отцов Церкви и церковных писателей о том, что и в миру человек может достичь спасения. Наличие в тексте ряда дополнительных деталей, касающихся родственных отношений И., говорит о том, что и эта редакция была создана при участии Осорьиных.

По наблюдениям Руди, к краткой редакции Жития И. восходит текст из сборника кон. XVII в. ТФГАТО. Собр. ркп. № 262. Л. 467-489, включающий описание 6 чудес. Данный текст, по мнению исследовательницы, представляет собой сводную редакцию Жития И., в основе к-рой лежит краткая редакция, расширенная и переработанная с использованием пространной редакции.

Биография

И. происходила из старинного рода владимирских детей боярских Недюревых, известных на службе в Москве с кон. XV в. (АСЭИ. Т. 3. С. 141-142. № 104, 105), была дочерью владимирского ключника дворового сына боярского Иустина Васильевича Недюрева († между 1542 и 1551/52) и Стефаниды Григорьевны († после 1547?), в девичестве Лукиной, родом «от града Мурома». Дядя И.- Иван Васильевич Недюрев († после 1556) был влиятельным приказным деятелем в начале правления царя и вел. кн. Иоанна IV Васильевича Грозного. В 1547 г. Иван Недюрев был царским приставом в Саввином Сторожевском в честь Рождества Пресв. Богородицы муж. мон-ре ; с этой обителью его род поддерживал тесные отношения (Саввин Сторожевский мон-рь в документах XVI в.: Из собраний ЦГАДА. М., 1992. № 14. С. 22). Очевидно, до 1550 г. И. В. Недюрев вышел в отставку, его имя и имя отца И. не встречается в Тысячной книге 1550 г. и в Дворовой тетради нач. 50-х гг. XVI в.

Родители И., люди зажиточные («имяста… много богатьства и раб множество»), жили преимущественно в Москве «во всяком благоверии и чистоте». Они имели неск. сыновей и дочерей, И. была младшей. Девочка «от младых ногтей Бога возлюби и Пречистую Его Матерь» (Житие Юлиании Лазаревской. 1996. С. 103-104). В 6 лет, после смерти матери, святая осталась сиротой (отец умер раньше). И. забрала к себе «в пределы муромъские» ее бабушка Анастасия Никифорова Дубенская, которая к тому времени была вдовой. А. Н. Дубенская воспитывала внучку в продолжение 6 лет. После смерти бабушки в нач. 50-х гг. XVI в. И. взяла на воспитание в свое муромское поместье ее тетя Наталья «Путилова жена Арапова». Девушка «помногу чтяше тетку свою и дщери ея, и имея во всем послушание и смирение, и молитве и посту прилежаше». Из-за своей аскетичности И. «от тетки много сварима бе, а от дщерей ея посмехаема». Несмотря на это, праведница продолжала строго соблюдать посты. Будучи кроткой и молчаливой, И. не участвовала в играх сверстников, она посвящала свободное время рукоделию, чтобы «обшивать вдов и сирот». В муромской деревне, где жила святая, не было церкви. Агиограф пишет о том, что И. вела праведную жизнь, хотя не ходила в храм, не слушала «словес Божиих», не имела духовного наставника.

Во 2-й пол. 50-х гг. XVI в., когда И. исполнилось 16 лет, она была выдана замуж за зажиточного муромского вотчинника Георгия Осорьина. Венчание совершил свящ. Потапий (в монашестве Пимен, впосл. архимандрит муромского в честь Преображения Господня мужского монастыря) в ц. во имя прав. Лазаря в с. Лазареве (совр. Муромский р-н Владимирской обл.), принадлежавшем Осорьину. По свидетельству Жития И., супруги жили «во мнозе добродетели и чистоте по закону Божию». Утром и вечером они молились, совершая по 100 и более поклонов. Особенно горячо праведница почитала Богородицу и свт. Николая Чудотворца, их образа стояли в ц. во имя св. Лазаря. Прав. Георгий дома читал вслух Свящ. Писание, сочинения Козьмы Пресвитера , жития святых, которые с вниманием слушала его супруга, не знавшая грамоты (отец И. был грамотным (см.: Саввин Сторожевский монастырь в документах XVI в. М., 1992. № 8. С. 14); в роду Недюревых собирали рукописные книги (см.: Каталог славяно-русских рукописных книг XVI в., хранящихся в РГАДА / Сост.: О. В. Беляков и др.; ред.: Л. В. Мошкова. М., 2005. Вып. 1. № 69. С. 209-211)). В отсутствие мужа, находившегося на царской службе, И. занималась рукоделием, а заработанные деньги отдавала нищим и на «церковное строение». Праведница была милостива по отношению к «рабам» (холопам): она «дело по силе налагаше и николи простым имянем не зваше», брала на себя вину за проступки холопов. В Житии И. дважды говорится о нападениях бесов, возмущенных действиями праведницы, от которых ее спасло чудесное вмешательство св. Николая Чудотворца.

Св. супруги, в первую очередь И., много помогали нуждающимся. Во время голода в 1570-1572 гг. И. раздавала нищим хлеб, полученный на пропитание от свекрови. Святая втайне от близких во время «мора» занималась врачеванием, не боясь заразиться. Благотворительность Осорьиных распространялась не только на муромскую вотчину: в 1588 г. в березопольском поместье Осорьиных в Нижегородском у. упоминается ц. во имя вмч. Георгия Победоносца, при к-рой существовали «две кельи нищии, питаются от церкви Божии» (Выпись из нижегородских дозорных книг 1588 г. // Анпилогов Г. Н. Нижегородские документы XVI в. (1588-1600 гг.). М., 1977. С. 174). Вместе со св. супругами жили родители прав. Георгия. В кон. 50-х - 60-х гг. XVI в., когда Осорьин находился на службе в Астрахани, его родители скончались, приняв перед смертью иноческий постриг. И. похоронила их «честно... многу милостыню и сорокоусты по них разда, и повеле служити по них литоргию, и в дому своем покой мнихом и нищим поставляше во всю 40-цу по вся дни». Праведница «и в темницы милостыни посылаше» (Житие Юлиании Лазаревской. 1996. С. 107-108).

У прав. супругов было 13 детей (10 сыновей и 3 дочери), из к-рых 6 умерли в младенчестве. Известны имена 5 сыновей, доживших до совершеннолетия: Григорий (род. ранее 1574), Каллистрат (Дружина; род. в 1578), Иван (род. в 1580), Георгий (род. в 1587) и Дмитрий (род. в 1588). Последним ребенком была дочь, родившаяся в 1590 г. (см. Феодосия (Осорьина) , прп.). В 1588 г. погиб старший сын Осорьиных (имя неизв.), в 1589/90 г. в бою с крымскими татарами был убит Григорий. После смерти сыновей И. попросила у мужа разрешения принять монашеский постриг. Прав. Георгий не согласился, но святые дали обет воздерживаться от супружеской жизни. И. продолжала строго соблюдать посты, проводила ночи в молитве. Утром она шла в церковь «к заутрени и к литоргии», затем «ручному делу прилежаше и дом свой богоугодно строяше». Святая «рабы своя довольно пищею и одеянием удовляше и дело комуждо по силе задавааше, вдовами и сироты печашеся и бедным во всем помагааше».

После кончины прав. Георгия (ок. 1592/93), похороненного в Лазаревской ц. «честно», И. почтила его память «пением, и молитвами, и сорокоусты, и милостынею». Согласно Житию И., святая жила вдовой 9 лет, до эпидемии, случившейся в царствование Бориса Феодоровича Годунова, очевидно в 1601-1603 гг. Правда, в Житии говорится о том, что супруги «по разлучении плотьне» жили 10 лет (Там же. С. 108-109, 111), но это известие представляется хронологически неправдоподобным.

После смерти супруга И. посвятила жизнь служению Богу и ближним. Святая ежедневно бывала на богослужении. И. «милостыню безмерну творя, яко многажды не остати у нея ни единой сребреницы», и тогда она «займая, даяше нищим милостыню». Во время мора, голода и сильных морозов, случившихся между 1593 и 1598 гг., И. не посещала Лазаревскую ц., потому что раздала нищим деньги, к-рые ей дали сыновья для приобретения теплой одежды. Однажды священник на службе в храме услышал голос от иконы Пресв. Богородицы: «Шед, рцы милостивой Ульянеи: что в церковь не ходит на молитву? И домовная ея молитва богоприятна, но не яко церковная. Вы же почитайте ю, уже бо она не меньши 60 лет, и Дух Святый на ней почиет». Священник пришел к Осорьиным, «пад при ногу» И., «прося прощениа, и сказа ей видение». Праведница была недовольна тем, что по пути к ней священник говорил о чуде мн. людям, и запретила ему рассказывать об этом. И. поспешила в храм и «с теплыми слезами молебная совершив, целова икону Богородицыну. И оттоле боле подвизася к Богу, ходя к церкви». Продолжая творить милостыню, святая «точию нужные потребы домовъные оставляше, и пищу точию год от года розчиташе, а избыток вся требующим растакаше». В 1601 г., во время всероссийского голода, «в дому... ея велика скудость пищи бысть и всех потребных, яко отнюд не прорасте из земли всееное жита ея... кони же и скоты изомроша». Праведница просила домочадцев и слуг «еже отнюд ничему и татьбе не коснутися». И. обменяла на хлеб все, что имела («скоты, и ризы, и сосуды»), и «челядь корьмяше, и милостыню довольну даяаше, и в нищете обычныя милостыни не розстася, и ни единого от просящих не отпусти тща». В итоге святая «дойде же в последнюю нищету, яко ни единому зерну остатися в дому ея», но «о том не смятеся, но все упование на Бога возложи» (Там же. С. 110-111).

В 1601/02 г. из-за мора И. переселилась из с. Лазарева в с. Вочнево - поместье ее покойного мужа под Муромом. Праведница была огорчена тем обстоятельством, что ближайшая церковь находилась за «два поприща» от ее жилища. Будучи «старостию и нищетою одержима», И. не могла ходить в храм, но молилась дома, имея из-за этого «немалу печаль». Святая освободила своих холопов, «да не изнурятся гладом»; наиболее преданные «обещахуся с нею терпети, а инии отъидоша». И. приказала своим детям и слугам вместе с ней собирать лебеду и кору деревьев, делать из них муку и печь хлеб. Этого хлеба хватало не только для домочадцев, но и для бедных. Нуждающиеся в хлебе говорили другим благотворителям, что они не ходят к ним, т. к. у И. «вельми хлеб... сладок». Соседи И., «изобильны хлебом», посылали на ее двор «просити хлеба, искушающа». Попробовав его, они удивлялись и признавали, что «горазди рабы ея печь хлебов», но не понимали, что «молитвою ея хлеб сладок» (Там же. С. 111-112).

Следует сказать о том историческом фоне, на к-ром поступки И. приобретали особое значение. По свидетельству Авраамия (Палицына) , в трудные годы, на рубеже XVI и XVII вв., состоятельные люди в России не хотели делиться с голодающими хлебными запасами, выгоняли своих холопов без отпускных свидетельств, не желая кормить их. Авраамий (Палицын) видел главный «грех всей России» в том, что «не пощадиша братия свои и жита и благая своя заключиша себе». За это Бог покарал страну бедствиями Смутного времени .

26 дек. 1603 г. И. заболела. Несмотря на недуг, она продолжала молиться по ночам, говоря родным: «И у больнаго Бог истязует молитвы духовныя». 2 янв. 1604 г. святая причастилась Тела и Крови Христовых у своего духовного отца свящ. Афанасия, простилась с детьми и слугами, «поучая о любви, и о молитве, и о милостыни, и о прочих добродетелех», и скончалась. Смерть И. сопровождалась чудесными знамениями: «вси видела около главы ея круг злат»; в «клети», где находился гроб, «видела свет и свеща горяща и благоухания велие повеваше». Тело И., согласно ее воле, было перевезено из Вочнева в Лазарево и погребено рядом с могилой мужа, на сев. стороне у храма св. Лазаря, 10 янв. 1604 г.

А. В. Кузьмин

Почитание

После окончания Смутного времени, по-видимому между 1613 и 1615 гг., над могилами св. супругов была возведена теплая деревянная ц. во имя арх. Михаила. Рядом с родителями позднее похоронили схим. Феодосию (Осорьину). Уже в 1-й четв. XVII в. началось местное почитание И. 8 авг. 1614 (или, что менее вероятно, 1615) г. в связи с похоронами Георгия Осорьина (сына И.) был обретен гроб с нетленными мощами И., полный «мира благовонна». После помазания миром исцелились мн. больные. Впосл. сын И. Каллистрат (Дружина) написал Житие святой, он же, вероятно, составил службу И. Каллистрат Осорьин способствовал распространению памяти о своих родителях в муромских землях. Центром почитания И. и ее родственников стал муромский Преображенский мон-рь. К 1649 г. было письменно зафиксировано 21 чудо у гроба святой.

По-видимому, в 1-й пол. XVII в. почитание И. было местным - в Муромском, отчасти Нижегородском и соседних уездах. На это косвенно указывает отсутствие имени подвижницы в «Каноне всем святым, иже в Велицеи Росии» (кон. 40-х гг. XVII в.) соловецкого писателя Сергия (Шелонина) . Ситуация изменилась к нач. XVIII в. Семен Денисов (см. в ст. Денисовы), посетивший в 1705-1712 гг. с целью составления «Слова воспоминательного о святых чудотворцах, в России воссиявших» Москву, Нижегородский у. и множество столичных и провинциальных мон-рей, включил в свое сочинение имя И. Почитание И. сохранялось среди старообрядцев (см. ст. Старообрядчество) (в частности, в поморском согласии) (см.: ГИМ. Муз. № 1510, 30-е гг. XVIII в.). Под 2 янв. члены семьи Осорьиных упоминаются в «Алфавите русских святых» старообрядческого мон. Ионы Керженского : «Преподобная Иулияния, Георгии, Димитрии, Феодосия Муромския в селе Лазоревском. И Авраамий Стародубский, внук Иулиянии» (ЯМЗ. № 15544. Л. 7, 1813-1819 гг. (?)).

В 1801 г. Владимирский и Суздальский еп. Ксенофонт (Троепольский) запретил служение молебнов И. и ее супругу, иконы святых были изъяты из Лазаревского храма. В 1811 г. мощи святой пострадали при пожаре в Лазаревской ц. В том же году вместо сгоревшего храма был выстроен каменный с главным престолом во имя арх. Михаила, в котором поместили мощи И. В 1867-1868 гг. служение молебнов И. и прав. Георгию возобновилось. В 1888 г. в церкви была устроена рака из кипариса, обложенная позолоченной и посеребренной медью, внутри которой стоял дубовый гроб с мощами И. В 1861 и 1865 гг. Черниговский архиеп. Филарет (Гумилевский) включил жизнеописание И. в свой труд «Русские святые, чтимые общецерковно и местно». В 1893 г. при церкви с. Сергиевского Калужского у. по инициативе потомков святой было основано братство во имя И. Позже в Томской губ. было организовано такое же братство в память подвижницы. Среди учредителей обоих братств был св. Иоанн Кронштадтский . 24 февр. 1924 г. мощи И. были впервые вскрыты (см. Вскрытие мощей). По рассказам прихожан Михаило-Архангельской ц. в с. Лазареве, свящ. Михаил Георгиевский тяжело переживал свое участие в этом событии. По преданию, ему неск. раз являлась И., плачущая и произносящая: «Господи, что сделали!» Священик уехал из села и 4 года не мог служить (Епанчин. 2002. С. 40). После 2-го обследования мощей, состоявшегося 14 дек. 1930 г., гробница И. была передана в атеистический отдел Муромского краеведческого музея, где уже были выставлены раки с мощами святых Константина, Михаила и Феодора (см. Феодор Ростиславич, Давид и Константин), Петра (Давида) Георгиевича и Февронии (Евфросинии) Муромских. Верующие шли в музей на поклонение святыням, поэтому мощи через некоторое время были скрыты в запасниках музея. 20 янв. 1989 г. рака с мощами И. была передана в муромский Благовещенский собор (см. в ст. Муромский в честь Благовещения Пресв. Богородицы мон-рь), 9 июля 1993 г. перенесена в Николо-Набережную ц. в Муроме, где ведется запись чудес, совершающихся по молитвам к И.

В XIX - нач. XX в. почитались связанные с родом Осорьиных св. источники в Лазареве и около с. Дуброва (совр. Селивановский р-н Владимирской обл.). Над св. колодцем в Лазареве стояла надкладезная часовня, разрушенная в 1933 г. В наст. время молебны у источника совершаются в праздник Происхождения честных древ Животворящего Креста Господня. Св. колодец около Дуброва образовался на месте, где крестьянка обрела чудотворную икону И. с житием. Икону перенесли в храм в Дуброво, но она вновь вернулась на прежнее место. Тогда образ переместили в храм на погосте Муська (Муськово, ныне пос. Новлянка). Храм был закрыт в 1933 г., вскоре разрушен, чудотворная икона И. утрачена. Позднее над источником около Дуброва была построена из кирпича часовня, разрушенная в 1941-1945 гг. По местному преданию, И. неск. раз являлась здесь молящимся. Св. колодец был восстановлен братией муромского Благовещенского мон-ря. В день Св. Духа совершается крестный ход к источнику от храма Св. Троицы в Дуброво (Пасхальный огонь. 2004. № 4/5).

В нач. XX в. почитание И. было местным, святая названа местночтимой в составленном архиеп. Сергием (Спасским) «Верном месяцеслове всех русских святых, чтимых молебнами и торжественными литургиями» (М., 1903. С. 5). Общецерковное почитание И. установлено включением ее имени в Собор всех святых, в земле Российской просиявших, состав к-рого был определен при подготовке к изданию богослужебных Миней в 70-х гг. XX в. (Минея (МП). Май. Ч. 3. С. 380). Имя И. входит в Соборы Владимирских святых (празднование установлено в 1982), Рязанских святых (празднование установлено в 1987). В 1995 г. при Свято-Троицком храме в г. Осинники (Кемеровская обл.) было создано сестричество во имя И. В 2006 г. учреждено сестричество милосердия во имя И. при храме в честь Успения Божией Матери в Муроме, муромское сестричество входит в состав Георгиевского сестричества милосердия, основанного во Владимире в 1998 г. Подвижнице посвящены еще 3 сестричества Владимирской епархии - в Вязниках, Коврове и Александрове. В год празднования 400-летия преставления святой в ее честь была освящена часовня в с. Лазареве. Неподалеку в лесу находится источник И., освященный 12 дек. 1997 г. Действуют домовые храмы во имя И.: при Муромском ин-те (филиале) Владимирского гос. ун-та им. А. Г. и Н. Г. Столетовых (2004), при Ковровской гос. технологической академии им. В. А. Дегтярёва (2005).

Род Осорьиных (с сер. XVII в. Осоргины) не угас. В роду хранится память о св. предках: к нач. XX в. одного из сыновей (обычно старшего) в семье Осоргиных называли Георгием в память прав. Георгия, девочки часто носили имя Ульяна. По свидетельству нач. XX в., «все Осоргины были не просто религиозны, а глубочайше, непоколебимо верующие» (Голицын С. М. Записки уцелевшего // Наше наследие. 2000. № 57. С. 115). В XX в. мн. представители рода оставили след в истории Православия как в России, так и в эмиграции. 29 окт. 1929 г. в Соловецком лагере был расстрелян Георгий Михайлович Осоргин. О нем сохранились воспоминания: «Осоргин вел свою генеалогию от св. Иулиании. Приверженный семейным традициям, Георгий наследственно был глубоко верующим. Да еще на московский лад! То есть знал и соблюдал православные обряды во всей их вековой нерушимости - пел на клиросах и не упускал случая облачаться в стихарь для участия в архиерейском служении... Осоргин с превеликой твердостью заявлял на допросах: «монархист и верующий»... Георгий был делопроизводителем лазарета... Работал он с редким в лагере рвением: служба давала возможность делать ему массу добра. Не перечесть, сколько выудил он из тринадцатой - карантинной - роты священников, беспомощных интеллигентов! Укладывал их в больницу... Георгий спасал... весь день сновал между лазаретом, ротами, управлением, добиваясь облегчения, переводов, пропусков, льгот» (Волков О. В. Погружение во тьму. М., 1992. С. 171-175). Г. М. Осоргин был расстрелян вслед. доноса, после того как он молился в лагере на пасхальной службе в 1928 г. (в церкви было разрешено присутствовать только духовенству) и затем передал на Анзер для сщмч. архиеп. Петра (Зверева) мантию и Св. Дары (Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ, 1918-1956. М., 1989. Т. 2. С. 45; ср.: Лихачёв Д. С. Воспоминания. СПб., 1997. С. 364-366). Брат Г. М. Осоргина Михаил был одним из главных организаторов открывшегося в Париже в 1925 г. Православного богословского ин-та прп. Сергия Радонежского (в наст. время в ин-те преподает сын Михаила Михайловича Николай). На Свято-Сергиевском подворье имеется чтимая икона И. (Свято-Сергиевское подворье в Париже: К 75-летию со дня основания. П.; СПб., 1999). Сын Г. М. Осоргина прот. Михаил в 1987-2004 гг. возглавлял православный приход во имя свт. Николая в Риме, под его руководством приход, состоявший в ведении Западноевропейского экзархата рус. приходов К-польского Патриархата, вернулся в Русскую Церковь.

Арх.: РГАДА. Ф. 1209. Поместный приказ. Столбцы по Н. Новгороду. № 629/20978. Л. 36-38; Оп. 1. Кн. 293. Ч. 2. Л. 846 об.; РГБ ОР. Ф. 215. Арх. М. М. Осоргина. Картон 3. № 7, 14-17, 19.

Ист.: Кушелев-Безбородко. Памятники. Вып. 1. С. 63-67; Описание о российских святых. С. 245-247; Евгений (Мерцалов), еп. Житие св. прав. Иулиании Лазаревской (в 2 ред.) и служба ей. СПб., 1910; Открытие мощей Улиании праведной // Луч: (Газ.). 1924. 2 марта; Скрипиль М. О. Повесть об Улиянии Осорьиной: Ист. коммент. и тексты // ТОДРЛ. 1948. Т. 6. С. 256-323; Русская повесть XVII в. / Сост.: М. О. Скрипиль. М., 1954. С. 39-47, 200-208, 350-358; «Изборник»: Сб. произведений лит-ры Др. Руси. М., 1969. С. 542-550, 771-772; Повесть об Ульянии Осорьиной / Подгот. текста, коммент.: Т. Р. Руди // ПЛДР: XVII в. М., 1988. Кн. 1. С. 98-104, 612-615; Акафист св. прав. Иулиании милостивей, иже в селе Лазареве, близ града Мурома (1604 г.): Машинопись из алтаря Благовещенского собора муромского Благовещенского муж. монастыря. Житие св. Улиании Лазаревской, Муромской чудотворицы // Жизнеописания достопамятных людей земли Русской, X-XX вв. М., 1992. С. 205-211; Житие Юлиании Лазаревской: Повесть об Ульянии Осорьиной / Исслед. и подгот. текста: Т. Р. Руди. СПб., 1996. С. 102-225; АСЗ. Т. 2. № 337-338. С. 297-298; Сказания о прав. Иулиании, Муромской (Лазаревской) чудотворицы: Житие с акафистом. Муром, 2004.

Лит.: Буслаев Ф. И. Ист. очерки рус. народной словесности и искусства. СПб., 1861. Т. 2. С. 238-268; Филарет (Гумилевский). РСв. 1865. Отд. 1. С. 5-12; Толстой М. В. Юлиания Иустиновна Осоргина, благочестивая и прав. помещица XVI в. // Он же. Рус. подвижники. М., 1868. С. 67-78; Ключевский. Древнерусские жития. С. 322-323; он же. Добрые люди Др. Руси. М., 18962. С. 9-16; Барсуков. Источники агиографии. Стб. 282-283; Леонид (Кавелин). Св. Русь. С. 180-181; Димитрий (Самбикин). Месяцеслов. Вып. 5. С. 22-23; Лихачёв Н. П. Грамоты рода Осоргиных. СПб., 1900. С. 1-9; Алферов А. Д., Грузинский А. Е. Допетровская лит-ра и народная поэзия. М., 19072. С. 141-150; Евгений (Мерцалов), еп. О церк. прославлении и почитании св. прав. Иулиании Лазаревской: Ист. очерк. Муром, 1910; Толстая А. В. Прав. Иулиания Лазаревская. П., ; Тагунова В. И. Муромские списки «Повести об Иулиании Лазаревской» // ТОДРЛ. 1961. Т. 17. С. 414-418; Greenan T. A. Julianiya Lazarevskaya // OSP. N. S. 1982. Vol. 15. P. 28-45; Alissandratos J. New Approaches to the Problem of Identifying the Genre of the Life of Julijana Lazarevskaja // Cyrillomethodianum. Thessal., 1983. Vol. 7. P. 235-244; eadem. A Reassessment of the Problem of Identifying the Genre of the Life of Julijana Lazarevskaja in the History of Russian Literature // Studia Slavica Mediaevalia et Humanistica: Riccardo Picchio dicata. R., 1986. Vol. 1. P. 1-17; Дёмин А. С. Писатель и общество в России XVI-XVII вв. М., 1985. С. 54-60; Руди Т. Р. Об одной реалии в «Повести об Ульянии Осорьиной» // Лит-ра Др. Руси: Источниковедение. Л., 1988. С. 177-179; она же. Повесть об Ульянии Осорьиной: Лит. история произведения: АКД. Л., 1989; она же. «Повесть об Ульянии Осорьиной» и нижегородские земли // В памяти Отечества: Мат-лы науч. чтений. Горький, 1989. С. 81-87; она же. Краткая редакция «Повести об Ульянии Осорьиной» и «Обретение мощей прп. Ульянии»: Текстол. анализ // ТОДРЛ. 1992. Т. 45. С. 286-304; она же. О тобольском списке «Повести об Ульянии Осорьиной» // Там же. 1993. Т. 48. С. 335-338; она же. О композиции и топике «Жития Юлиании Лазаревской» // Там же. 1996. Т. 50. С. 133-143; Руди Т. Р., Соколова Л. В. Осорьин Каллистрат (Дружина) Георгиевич // СККДР. Вып. 3. Ч. 2. С. 429-433 [Библиогр.]; Сухова О. А. Града Мурома святые // Муромский сб. Муром, 1993. Вып. 1. С. 34-68; Антонов А. В. Частные архивы рус. феодалов XV - нач. XVII в. М., 2002. № 2360-2368. С. 297-298 [Библиогр.]. (РД; 8); Епанчин А. А. «Господь поставил меня собирателем»: Из краевед. архива А. А. Епанчина. Муром, 2002; Милостивая прав. Иулиания Муромская (Лазаревская): К 400-летию со дня преставления. Муром, 2004; Хабарова О. Б. Образ святой мирянки Юлиании Лазаревской в литературе 2-й пол. XIX в. // ДРВМ. 2006. № 4(26). С. 116-122; Сосновцева Е. Г. Методы редактирования житийного текста XVII в.: На мат-ле житий Юлиании Лазаревской и Паисия Угличского // Там же. 2011. № 2. С. 69-76.

А. В. Кузьмин

Иконография

Образ И., по-видимому, был написан еще при жизни Каллистрата (Дружины) Осорьина, когда в Муроме началось почитание его праведной матери. Икона упоминается в Житии И. в связи с одним из исцелений у ее гроба: «Села Лазарева… жене (клирика) Агафии десная рука отъяся… и явися ей во сне блаженная Ульянея, глаголя: «Иди в церковь… и приложися ко иконе праведныя Ульянеи… ко образу ея»; она же сотвори тако…» (Евгений (Мерцалов). 1910. С. 7-9). Образ, очевидно, находился в ц. Собора арх. Михаила, возведенной в сер. 10-х гг. XVII в. над местом упокоения И., рядом с ц. прав. Лазаря в с. Лазареве под Муромом.

В первоначальный текст Жития, вероятно, самим Каллистратом Осорьиным были внесены нек-рые дополнения и изменения, делающие «самый образ прав. Иулиании более иконописным или аскетичным» (Там же. С. 10-11). При описании успения И. автор нарочито создает зримую словесную «икону»: «…и всем мир и прощение даст, возлеже, и прекрестися трижды, обвив чотки около руки своя последнее слово рече: «Слава Богу, всех ради! В руце Твои, Господи, предаю дух мой, аминь!» И предает душу свою в руце Божий, Егоже возлюби, и вси видевши около главы ея круг злат, якоже на иконах около глав святых пишется» (Повесть об Ульянии Муромской. 1860. С. 67).

В сводном иконописном подлиннике XVIII в., принадлежавшем Г. Д. Филимонову, описана икона, своего рода портрет св. семейства Осорьиных, которая могла быть создана во 2-й пол. XVII в. (судя по замечанию о «старой иконе» и приписке о здравствующем внуке праведницы): «Святыя праведныя Иулиании Муромския на реке Илевне; подобием аки Елисавет, на главе плат зеленой, верхняя риза баканная, исподняя голубая, десница прижата, в шуйце лестовка. А муж ея Георгий надсед, брада аки Григория Богослова, шуба княжеска, киноварная, исподняя зеленая, в шапке; а дщерь ея, инока-схимница Феодосия; на иконе на старой писаны. А сын ея Димитрий, у него ныне сын Аврамий в Стародубском уезде» (Филимонов. Иконописный подлинник. С. 43; см. также: ПЭ. Т. 11. С. 21-22). Подобные описания с некоторыми вариантами встречаются под 2 янв. в подлинниках кон. XVIII в. (БАН. Строг. № 66. Л. 69 об.), 30-х гг. XIX в. (ИРЛИ (ПД). Перетц. № 524. Л. 107). В рукописи XVIII в. из собрания С. Т. Большакова И. тоже сравнивается с прав. Елисаветой (Большаков. Подлинник иконописный. С. 62); в подлиннике 20-х гг. XIX в. сказано: «Подобна аки Елисавет, риза киноварь, испод зелен, в правой руке крест, левая молебна» (РНБ. Погод. № 1931. Л. 86 об.). Важной деталью иконографии И. является изображение лестовки в руке, подчеркивающей благочестие и непрестанный молитвенный подвиг праведницы, как описано в Житии: «Она бо безпрестани, в руках имея четки, глаголя Иисусову молитву…» (Повесть об Ульянии Муромской. 1860. С. 65).

Сохранились сведения об иконах И., к-рые могли быть достаточно ранними и свидетельствовали о почитании праведницы во 2-й пол. XVII в. К ним относят «бывшую в иконостасе Лазаревского храма (ц. Собора арх. Михаила.- О. С. ) у северных врат икону правед. Иулиании с молитвою ей» (Евгений (Мерцалов). 1910. С. 15-16). Упоминается также икона И., писанная «на дереве вместе со святыми Петром и Февронией, Муромскими чудотворцами» (Там же. С. 19). В наст. время иконы И. только с благоверными кн. Петром и кнг. Февронией неизвестны, однако на иконах Собора Муромских святых ее образ традиционно помещался рядом с ними.

На иконе «древней, греческой живописи» из ц. Собора арх. Михаила И. была изображена вместе с 5 Муромскими чудотворцами. Подобная «древняя» икона находилась некогда в Казанском (Николо-Можайском) храме Мурома (Там же. С. 20, 33. Примеч. 2). Еще один образ (25×28,5 см), происходящий из ц. Успения Богородицы в Муроме, был зафиксирован (без датировки) в учетных документах Муромского музея 30-40-х гг. XX в. (не сохр.?). На нем И. вместе с Муромскими чудотворцами предстояла в молении Спасу Нерукотворному по сторонам «небольшого белого храма» на золотом (вверху) и голубом (внизу) фоне.

Икона с клеймами жития И. находилась в храме погоста Муська до нач. 30-х гг. XX в. и почиталась как чудотворная (не сохр., подробно описана в 1909). Служение молебнов И. не прекращалось здесь даже в период запрета на молебны И. и прав. Георгию с 1801 по 1867-1868 гг. Память святой в храме на погосте отмечалась не 2 янв., а в 10-е воскресенье после Пасхи: «До совершения крестного хода в этот же день перед литургией ходят на озеро Свято - место явления чудотворной иконы, где умываются водою сами и умывают детей своих... особенно богомольцы предпочитают молебствовать пред иконой св. Иулиании с грудными своими младенцами» (Там же. С. 25-26, 34). По местному народному преданию, «икона эта в глубокой давности явилась на озере Святе, отстоящем от погоста на 4-5 верст, откуда и принесена была в храм». Она была помещена в особом киоте за правым клиросом, имела «в высоту до 20 вершков, а в ширину до 12 вершков» (88×52,8 см). В 1932-1933 гг., перед закрытием храма в погосте, икона чудесным образом «ушла» в Лазарево (Епанчин. 2002. С. 40-41).

В среднике иконы И. была изображена в рост, в молении («двуперстно») Спасителю. В 6 клеймах («по правую сторону лика» по 2 в ряд) было представлено: «...в 1-м ее бракосочетание: на главах брачующихся возложены венцы и посреди их совершающий таинство священник, во 2-м - домашняя молитва праведной Иулиании пред образом Спасителя, в 3-м - благопочтительное служение ее своему мужу; изображен сидящим в кресле вельможа, пред ним стоит жена, и посреди их стол, на котором стоит сосуд в виде потира; в 4-м - праведная Иулиания подает милостыню 2-3 нищим; в 5-м погребение ее: видны священнослужители, обстоящие гроб, а в 6-м - обретение св. мощей ее с предстоящим духовенством и несколькими лицами. Стиль письма не итальянский и не фряжский, а скорее древнегреческий» (Евгений (Мерцалов). 1910. С. 25-26. Примеч. 1).

Иконографическая схема образа во многом связана с памятниками муромского круга XVII в. Первая композиция, представляющая венчание И. и прав. Георгия в храме прав. Лазаря в с. Лазареве, могла восходить к клейму с изображением этого таинства на муромской иконе 1618 г. «Благоверные кн. Петр и кнг. Феврония в житии» (МИХМ, опубл.: Иконы Мурома. 2004. С. 150-167. Кат. 19). Сюжет венчания является редким в рус. иконах. Мотив «спасения в миру», в семье звучит в Житии благоверных кн. Петра и кнг. Февронии, в Житии И. он становится основной темой. Принято считать, что в сцене венчания прав. Георгия и И. был изображен свящ. Потапий (Пимен), после пострига поставленный архимандритом Спасо-Преображенского мон-ря Мурома.

Четвертое клеймо, где И. подает милостыню, тоже близко к аналогичной композиции на иконе благоверных кн. Петра и кнг. Февронии. Их объединяет мотив личного участия в судьбе «сирых и убогих» и раздача милостыни собственными руками, а не через слуг. В 3-м клейме И. была показана как жена в «благопочтительном служении своему мужу». Данная сцена, совсем «мирская», напоминала, вероятно, сюжеты на лубках и предметах декоративно-прикладного искусства XVII-XVIII вв., где было показано правильное поведение жены в семейном кругу, соответствующее предписаниям «Домостроя» - лит. памятника, повлиявшего на произведение Каллистрата Осорьина (Бусева-Давыдова И. Л. Житие Юлиании Лазаревской: Опыт интерпретации // Уваровские чт.-5: Мат-лы науч. конф., посвящ. 1140-летию г. Мурома, 14-16 мая 2002 г. Муром, 2003. С. 106-110).

О почитании в нач. XVIII в. в с. Лазареве И. как святой свидетельствуют рака, устроенная в 1710 г., и сень над ней (1713), а также серебряный крест-мощевик (МИХМ), вложенный в 1704 г. в ц. в честь Собора арх. Михаила в с. Лазареве к мощам праведницы (см.: Сухова О. А. Кресты-мощевики в собр. Муромского музея // Ставрографический сб. М., 2005. Кн. 3. С. 534-536. Кат. 3).

Во 2-й пол. XVIII в. церковные власти начали препятствовать почитанию праведницы. В 1801 г. было составлено секретное следственное дело о гробе И. Из материалов дела известно, что в храме с. Лазарева сложился своеобразный надгробный комплекс: «...рака помещалась на левом клиросе храма, и у «подножия гробного» «стояла» икона праведной Иулиании с житием ее, написанная красками, а на самом гробе лежали две пелены с ее изображением» (Евгений (Мерцалов). 1910. С. 19). Вероятно, житийный образ у гробницы по составу клейм был близок к явленной иконе из погоста Муська. Лежащие на гробнице 2 пелены с изображениями святой могли выполнять функцию шитого покрова. По описанию неясно, когда они могли быть созданы, но скорее всего ок. 1710 г. Кроме этих произведений в церкви были еще иконы с образом И., 3 из к-рых упомянуты выше в числе считавшихся «древними», а одна «писана на полотне», по-видимому, во 2-й пол. XVIII в. По окончании следствия из храма изъяли все иконы И. и поместили их в ризницу архиерейского дома (Там же. С. 18-19, II). Епархиальные власти предприняли попытку разрушить надгробный комплекс, а гроб зарыть в землю, но по решению Синода гробницу оставили, однако без икон, «писанных во имя тоя Ульянии» (Там же. С. 19, 24).

Описания утраченных икон И. (вероятно, XVII-XVIII вв.) свидетельствуют, что ее иконография развивалась по неск. направлениям и была столь же разнообразной, как и у др. рус. святых, в т. ч. Муромских. Первой (до 40-х гг. XVII в.), очевидно, была ее надгробная единоличная икона, затем написаны аналогичные произведения в качестве молельных образов. Вскоре создали образ, где И. была представлена вместе с мужем и дочерью. Предположительно в это же время появились иконы праведницы в житии. Вероятно, во 2-й пол. XVII в. святая стала изображаться на иконах вместе с др. Муромскими чудотворцами. Ранние произведения «персонального» и житийного типов не сохранились, т. к. были изъяты из церковного обихода в 1801 г., нек-рые пропали после 1917 г.

Иконы, на к-рых И. была представлена в Соборе Муромских чудотворцев, по-видимому, меньше других подвергались запретам. Сохранилось неск. памятников XVII - нач. XIX в. (МИХМ), где в числе др. Муромских святых изображена И. На них запечатлен образ праведницы, каким представляли его люди, знавшие о ней от своих родителей, но в то же время вписанный в рамки канона.

Наиболее ранней в иконографии И. является икона «Муромские чудотворцы, с житием благоверных кн. Петра и кнг. Февронии» 1669 г. (МИХМ, см.: Иконы Мурома. 2004. С. 218-227. Кат. 39) - яркий и своеобразный памятник иконописи 2-й пол. XVII в., свидетельствующий об оригинальной местной традиции, сложившейся к этому времени. Образ был заказан и исполнен в Муроме для посадского храма вмч. Георгия в Кожевниках («7178 г[ода] октябр[я] в… ден[ь] написаны иконы Воскресение Х[ри]стово и муромских чудотворц[ев] и мучеников Х[ри]стовых Еоргия и Никиты и Бориса и Глеба въ стр[ас]тяхъ по обещанию Сидора Матвеева с[ын]а Лопатина»). В дореволюционных источниках И. обозначена как «неизвестное лицо» (Опись древних церквей г. Мурома и древних предметов, в них находящихся, кон. XIX - нач. XX в.: Ркп // Науч. архив МИХМ. № 29. Л. 50).

В среднике иконы написаны наиболее известные местные чудотворцы: блгв. князья Константин, Михаил, Феодор, Петр, кнг. Феврония и И. (в наст. время это древнейшее из сохранившихся изображений Собора Муромских святых). Чудотворцы предстоят в молении образу Божией Матери «Знамение» в сегменте киноварного «неба», внизу - темно-зеленый позем с травами и цветами. И. показана крайней справа, в рост, вполоборота к центру, рядом с благоверными кн. Петром и кнг. Февронией, к-рой она уподобляется ростом и отчасти одеждой. Мирское одеяние И. почти не отличается от монашеских риз св. княгини, только более ярких тонов: на голове плат зеленоватого оттенка, верхняя одежда красно-оранжевого цвета с пунцовой подкладкой, нижнее одеяние светло-зеленое; правая рука поднята в молитвенном жесте (кисть сложена «горсточкой», как и у блгв. кнг. Февронии), в левой - четки из белых бусин, названа Ульянией. Время написания образа совпадает с формированием и распространением «Муромских сборников», куда уже было включено Житие И.

Следующее по времени создания произведение с образом И.- икона Божией Матери «Звезда Пресветлая», с припадающими Муромскими чудотворцами (1690?, МИХМ, см.: Иконы Мурома. 2004. С. 284-287. Кат. 53). Редкий по иконографии образ (см. статьи «Звезда Пресветлая» икона Божией Матери , «Звезда Пресветлая») происходит из собора Рождества Пресв. Богородицы в Муроме и приписывается авторству местного изографа А. И. Казанцева . К ногам Богородицы припадают в молении: слева - блгв. князья Константин, Михаил, Феодор, справа - благоверные кн. Петр и кнг. Феврония, И. (крайняя справа). Последняя изображена иконописцем вполоборота к центру, с чуть преклоненными коленями, у нее красивое лицо с большими глазами, тонким носом и маленьким ртом. Она тоже имеет сходство с блгв. кнг. Февронией - цвет одежд праведницы подобен монашеской мантии, красноватой рясе и темному куколю св. княгини, у обеих одинаковое движение рук. Вместе с тем цвета облачений, жесты и детали иконографии И. в основном соответствуют указанию иконописного подлинника: на ней плат и нижнее одеяние зеленовато-коричневатого тона, верхняя «риза» красноватого («баканного») цвета, правая рука прижата к груди, в левой - четки, по типу близкие к лестовке с нашитыми кожаными или ткаными ступеньками.

На муромских иконах И., как правило, изображается возле благоверных кн. Петра и кнг. Февронии напротив группы блгв. князей Константина, Михаила и Феодора. Один из образцов - небольшая икона-пядница «Собор Муромских святых» кон. XVII в. из собрания И. С. Куликова (МИХМ, см.: Иконы Мурома. 2004. С. 278-279. Кат. 51), созданная в то время, когда окончательно сформировалась в церковной традиции, лит-ре и иконографии композиция «Собор Муромских святых». В центре средника - муромский кремль с собором Рождества Пресв. Богородицы, ставший символом «богоспасаемого града Мурома» (по мнению исследователей, с некоторой долей достоверности запечатлен деревянный кремль), слева и справа - по 3 фигуры Муромских святых, молящихся Спасителю за город. И. занимает обычное, крайнее справа место подле блгв. кнг. Февронии (одежда почти тех же тонов, что и у блгв. княгини), в левой руке - белые четки.

Судя по размеру, икона могла принадлежать к числу паломнических и «раздаточных» образов одного извода. Это подтверждается др. близкой по иконографии, стилю и времени создания иконой «Собор Муромских святых» (ЦМиАР, привезена из Хвалынска, куда поступила из Черемшан; см.: Иконы Мурома. 2004. С. 29. Ил. 19). Ее особенностью является изображение фигуры И. в коленопреклоненном молении на переднем плане, отделенной от др. Муромских святых кремлевской стеной. Это соответствует сакральной топографии Мурома и его окрестностей, поскольку мощи св. муромских князей находились в городских храмах, а И. была погребена за пределами города, в церкви с. Лазарева.

Предположительно И.- одна из фигур на раме с Муромской иконой Божией Матери и с предстоящими святыми (XVIII в., ГИМ). Сюжет и иконография указывают на муромское происхождение иконы: в среднике 1-й четв. XVIII в. представлены блгв. князья Константин, Михаил, Феодор, справа от них на раме - благоверные кн. Петр и кнг. Феврония, слева - свт. Петр, митр. Московский (?), и жен. фигура в мирском одеянии, вероятно, И. В верхнем регистре - Муромская икона Божией Матери с предстоящими св. князьями-страстотерпцами Борисом и Глебом, внизу - «Чудесное плавание свт. Василия, еп. Рязанского».

Прекращение служения молебнов И., изъятие икон и запрет на ее новые изображения повлияли на содержание и композицию «Собора Муромских святых». На иконе такого извода, с избранными святыми, кон. XVIII - нач. XIX в. из собрания М. К. Левина (МИХМ; см.: Иконы Мурома. 2004. С. 350-351. Кат. 73) вместо И. рядом с благоверными кн. Петром и кнг. Февронией изображена мц. Параскева Пятница. В среднике маленького 3-створчатого складня с Боголюбской и Муромской иконами Божией Матери и Успением Богородицы, нач. XIX в. (МИХМ; см.: Сухова О. А. Шитый покров Муромских князей // ПКНО, 1990. М., 1992. С. 400. Ил.), среди Муромских чудотворцев на традиц. месте помещена фигура И., но надпись изменена («С Ульянiя мчница»). На нек-рых иконах XIX в. представлено не 6, а 5 Муромских святых (без образа И.).

После возобновления почитания И. еп. Муромский Иаков (Кротков) в 1875 г., «обозревая церковь села Лазарева, открывал гробницу и поручил осмотреть содержимое в гробе, а сам прочитал вслух рукописное житие, плакал и рекомендовал причту села Лазарева совершать молебствие праведн. Иулиании каждый воскресный день». В 1888 г. на средства купца А. М. Никитина была устроена новая рака, и «в 1889 году 15 октября в церкви села Лазарева при великом стечении народа… торжественно совершено было переложение гроба праведн. Иулиании из прежней древней раки в новоустроенную богато украшенную» (Евгений (Мерцалов). 1910. С. 27. Примеч. 3).

В наст. время в ц. свт. Николая Чудотворца (Набережного) в Муроме находится рака И. с житийными сценами, к-рая была изготовлена в 1888 г. из кипарисового дерева и украшена медными позолоченными чеканными пластинами (изображение Господа Саваофа на крышке не сохр.; см.: Сухова. 2004. С. 118-120. Ил. на вкл.). Непосредственно на гробнице помещалась икона (не сохр., заменена новой) с прямоличным ростовым изображением святой (Добронравов В. Г. Историко-статист. описание церквей и приходов Владимирской епархии. Владимир, 1897. Вып. 4. С. 216-217). Сюжеты из Жития И. отображены в 4 клеймах по сторонам раки в овалах с растительным обрамлением: глас от иконы Божией Матери, услышанный иереем об И.; И. раздает милостыню; явление свт. Николая Чудотворца И. (изображен с книгой в руках, как в рассказе о 1-м явлении); преставление И. Если главная тема житийной иконы из погоста Муська - «спасение в миру», то здесь сделан акцент на «спасении в Церкви». Такую интерпретацию Жития связывают с возобновлением почитания И. (Сазонов, Сазонова. 1995. С. 52). Раку И. можно рассматривать как своеобразную житийную икону, где роль средника исполнял образ святой, лежащий на гробнице.

В церкви с. Лазарева в почитании и иконографии И. сложились определенные традиции. На фотографии интерьера церкви перед ее закрытием в 1931 г. (МИХМ; см.: Сухова. 2004. С. 120-121. Ил. на вкл.) видно, что около раки находится большая икона И. в рост, со сложенными на груди руками - очевидно, это образ (предположительно посл. трети XIX в.), снятый непосредственно с гробницы. И. изображена в очень скромной крестьянской одежде, что соответствовало представлениям сельского населения о ней. В последние годы жизни И. почти не отличалась обликом от «рабов своих». В 1914 г. в память 300-летия прославления И. причт и прихожане Лазаревского храма заказали к ее мощам серебряный крест с эмалевыми украшениями (МИХМ; см.: Сухова О. А. Серебряные напрестольные кресты в собр. Муромского музея (XVII - нач. XX в.) // Худож. металл России: Мат-лы конф. памяти Г. Н. Бочарова, 22-24 апр. 1998 г. М., 2001. С. 90. Кат. 16; Она же.

Прав. Иулиания Лазаревская. Икона. Посл. треть XIX в. (собор Благовещенского мон-ря, Муром)

Прав. Иулиания Лазаревская. Икона. Посл. треть XIX в. (собор Благовещенского мон-ря, Муром)

Поясной образ И. (со сложенными на груди руками) посл. трети XIX в., принадлежавший свящ. Лазаревской ц. Михаилу Ивановичу Георгиевскому, до кон. 80-х гг. XX в. хранился у жительницы с. Лазарева Е. Н. Калининой, затем был подарен священнику муромского храма Благовещения Богородицы, который увез икону на Зап. Украину. В Благовещенском соборе в иконостасе теплого храма до нач. 90-х гг. XX в. (в наст. время в алтаре) находился небольшой молельный образ И. посл. трети XIX в. такого же извода: на ее голове синеватый плат, верхняя одежда серого оттенка, нижняя - зеленого, обе руки прижаты к груди (Чернышев В. Я. Муромский Спасский мон-рь: Страницы истории. М., 2006. Ил. на вкл.). На иконе (вероятно, XIX в.) из Троицкой ц. в с. Дуброво (Селивановский р-н Владимирской обл., ранее - Муромский у., рядом оз. Свято) И. написана в рост. В кон. XIX - нач. XX в. в домах жителей Мурома и округи были иконы Муромских святых с образом И. (во 2-й пол. XX в. в собрании краеведа А. А. Епанчина было 2 подобные иконы).

Один из потомков И., гродненский губернатор М. М. Осоргин, писал: «В семье всегда чтилась память праведн. Иулиании, как родоначальницы, хотя почитание ее (до 1893 года) и ограничивалось семейным кругом… и даже не было иконы ее у нас… Родившаяся в 1892 году дочь названа мною в честь праведной Иулиании… За неимением в семье иконы правед. Иулиании я обратился в Троицкую Сергиеву лавру с просьбою приобрести икону, и таковых выслали две: одну для братства, другую нам - в семью. Праведная изображена на золотом фоне во весь рост с молитвенным взором, обращенным к небу» (Евгений (Мерцалов). 1910. С. III, 20, 30-31). Об иконах, написанных в ТСЛ в 1893 г., можно судить по совр. списку (в 1999 привезен в Муром из Парижа потомками И., находится в ц. свт. Николая Чудотворца (Набережного), см.: Сухова. 2004. С. 124. Ил. на вкл.). Иконография отличается от местных икон И. кон. XIX в.: праведница представлена в древнерус. богатом одеянии красного цвета (подчеркнута ее сословная принадлежность) на золотом фоне.

В рус. эмигрантских кругах известна икона И. с житийными клеймами, написанная худож. Д. С. Стеллецким в 1925 г. (ц. прп. Сергия Радонежского в Париже, см.: Толстая. 1927; Иоанн (Кологривов), иером. Очерки по истории рус. святости. Брюссель, 1961; Житие Юлиании Лазаревской. 1996. Ил. на обл.; Сухова. 2004. Ил. на вкл.). По предположению Т. Р. Руди, этот художник «был знаком с описанием «древней» иконы св. прав. Иулиании, некогда находившейся в погосте Муськове» (Письмо Т. Р. Руди от 18.07.1988 // Личн. арх. О. А. Суховой). По иконографической схеме произведение Стеллецкого действительно соответствует древнему явленному образу, а репрезентативный облик И. в богатых узорных одеждах следует традиции икон из ТСЛ. Др. образ И. небольшого размера был написан в 1930 г. кнж. Еленой Львовой для дочери М. М. Осоргина в Париже (в наст. время в Санта-Фе, США); по традиции поясное изображение И. в белом плате и красноватых одеждах на золотом фоне исполнено в древнерус. стиле.

В композиции «Собор русских святых» И. представлена на иконах, выполненных мастерами Выголексинского общежительства (оплечный образ в верхних рядах, крайняя справа, в мирском или монашеском одеянии). Так она изображена на образе кон. XVIII - нач. XIX в. (МИИРК), на иконе 1814 г. письма П. Тимофеева из собрания ЦАМ СПбДА и на северодвинской иконе сер.- 2-й пол. XIX в. из дер. М. Горка Виноградовского р-на Архангельской обл. (ГРМ; см.: Образы и символы старой веры: Памятники старообр. культуры из собр. Рус. музея / ГРМ. СПб., 2008. С. 72-73, 82-85. Кат. 62, 70; прорись - Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 462-463), на образе 1-й пол. XIX в. из дер. Чаженьга Каргопольского р-на Архангельской обл. (ГТГ, см.: Icônes russes: Les saints: fondation P. Gianadda. Martigny (Suisse); Lausanne, 2000. P. 142-143. Cat. 52). Святая написана со свитком в руке (крайняя слева в нижнем ряду, в зеленом платье и белом плате) на одной из минейных икон рус. святых кон. XIX в. из старообрядческой Даниловской моленной в Казани (ГМИИРТ). В профиль, с посохом и свечой в руках И. предстает в одной из групп подвижников XVII в. в академической по стилю стенописи работы иеродиаконов Паисия и Анатолия (кон. 60-х - 70-е гг. XIX в.; поновления в 70-х гг. XX в., ок. 2010) в галерее рус. святых, ведущей в пещерную ц. прп. Иова Почаевского в Почаевской Успенской лавре.

Мон. Иулиания (Соколова) написала И. в группе Муромских чудотворцев на иконах «Все святые, в земле Русской просиявшие» 1934 г. (ТСЛ; келейный образ свт. Афанасия (Сахарова)), нач. 50-х гг. XX в., кон. 50-х гг. XX в. (ТСЛ, СДМ; см.: Алдошина Н. Е. Благословенный труд. М., 2001. С. 231-239; этот извод воспроизводили иконописцы в кон. XX - нач. XXI в.). На подготовительных рисунках мон. Иулиании к лицевым святцам рус. святых 1959-1962 гг. (частное собрание, см.: Juliania (Sokolova), nun. Russian Saints = Святые Руси / Ed. N. Aldošina. , 2000. P. 46) И. представлена под 2 янв. прямолично в рост, в боярской одежде (на голове плат), со скрещенными на груди руками, вместе с прп. Серафимом Саровским. Для издания богослужебных Миней прот. Вячеслав Савиных и Н. Д. Шелягина предложили вариант ростового изображения И. вполоборота влево, в молении пред небесным сегментом с благословляющей десницей Бога (Изображения Божией Матери и святых правосл. Церкви. М., 2001. С. 117).

В 90-х гг. XX в. иконография Муромских святых, в т. ч. И., пополнилась новыми изображениями. Свящ. Н. Н. Абрамов в 1990 г. написал большой ростовой образ И. в местной традиции кон. XIX в., который был положен на раку в качестве надгробного (первоначальный вариант исполнен в древнерус. стиле). Для мон-рей и храмов Мурома худож. И. В. Сухов создал ряд икон местных чудотворцев (см., напр.: ПЭ. Т. 11. С. 22), в частности, неск. вариантов композиции «Собор Муромских святых» с образом И. Так, на иконе 1996 г. (Троицкий жен. мон-рь в Муроме) местные святые предстоят Муромской иконе Божией Матери на фоне 2 соборов, И.- в мирской одежде, близкой по типу к монашеской, крайняя слева во 2-м ряду, над блгв. кнг. Февронией. Образ выполнен по канону и в традициях древнерус. живописи, но не копирует конкретный образец, а является оригинальным произведением. Единоличный образ И. написан Суховым по заказу прихожан муромского Благовещенского собора. В 1997 г., ко дню освящения св. источника во имя И. в с. Дуброве, худож. В. В. Самарова (послушница в муромском Троицком мон-ре) написала копию на картоне с иконы Стеллецкого (хранится в собрании О. Д. Маловой в Муроме, см.: Малова О. Д. Сухова. 2004. С. 128-130. Ил. на вкл.). Поясное изображение И. в медальоне включено в роспись собора в честь Казанской иконы Божией Матери в Оптиной пуст. (ок. 2002, худож. С. В. Васютина).

К 400-летию преставления И., в 2004 г., возрожден храм в честь Собора арх. Михаила в с. Лазареве. Зап. фасад церкви украсил барельеф работы скульптора И. А. Черноглазова из Владимира: И. вместе с прав. Георгием и прп. Феодосией (отроковица). Тогда же были написаны 2 иконы И. с супругом и дочерью (худож. Сухов, ц. Собора арх. Михаила в с. Лазареве): небольшой образ с ростовыми прямоличными фигурами и икона на гробницу, устроенную над местом, где под спудом почивают мощи прав. Георгия. Там же находится работа владимирского иконописца И. Дронова: И. в молитвенном предстоянии перед образами Спасителя, свт. Николая Чудотворца и перед Муромской иконой Божией Матери на фоне Мурома (стен и башен кремля). Др. образ того же извода письма Дронова находится в Сретенском мон-ре Гороховца. Владимирский иконописец И. Скурихин - автор храмового образа И. (в мирских одеждах, с четками в руке) для домовой ц. Муромского ин-та (филиала Владимирского гос. ун-та), освященной во имя И. в 2004 г.

В том же году был освящен придел во имя прав. жен Анны, Тавифы и И. в муромском Троицком мон-ре, в иконостасе находятся шитые иконы работы сестер обители. Храмовый образ прав. жен в 2006 г. исполнили монахини Давида (Овчинникова) и Августа (Островная): И. изображена прямолично в рост крайней справа, правая рука прижата к груди, в левой четки. Богатое одеяние И. искусно вышито пряденым золотом различных оттенков (от белого до ярко-желтого), лик святой исполнен шелком телесного цвета традиц. атласным швом. В 2008 г. стены придела были расписаны сюжетами из житий св. жен (худож. А. Топорищев из г. Красноармейска Московской обл.). На сев. стене помещена композиция «Прав. Иулиания раздает милостыню» (хлеб), на юж. стене написаны праведные Анна, Тавифа и И.

Совр. иконы И. создаются и за рубежом, напр. в США, где по инициативе потомков подвижницы открыта ц. во имя И. в Санта-Фе (Там же. С. 130. Ил. на вкл.). Иконы из этого храма - поясные изображения И. в богатом древнерус. наряде (платье синих тонов и узорная шуба красного цвета, на голове - белый плат или поверх него шапочка с меховой опушкой).

Лит.: Повесть об Ульянии Муромской // Памятники старинной рус. лит-ры, изд. гр.Г. Кушелевым-Безбородко / Ред.: Н. Костомаров. СПб., 1860. Вып. 1. С. 63-67; Евгений (Мерцалов), еп. О церк. прославлении и почитании св. прав. Иулиании Лазаревской. Муром, 1910; Толстая А. В. Прав. Иулиания Лазаревская. П., 1927; Сазонов С. В., Сазонова Е. И. Иконография Ульянии Лазаревской // Рус. ист. деятели в иконе: Тез. докл. науч. конф., дек. 1989 г. / ЦМиАР. М., 1995. С. 51-53; Житие Юлиании Лазаревской: Повесть об Ульянии Осорьиной / Исслед. и подгот. текста: Т. Р. Руди. СПб., 1996; Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 462-463; Т. 2. С. 139-140; Епанчин А. А. «Господь поставил меня собирателем»: Из краевед. архива А. А. Епанчина. Муром, 2002; Иконы Мурома. М., 2004; Сухова О. А. Образ Юлиании Лазаревской в искусстве Древней Руси и церк. произведениях XIX - нач. XXI вв. // Милостивая: Прав. Иулиания Муромская (Лазаревская): К 400-летию со дня преставления. Муром, 2004. С. 92-135.

О. А. Сухова

Иулиания родилась в 30-е годы XVI века в семье благочестивых дворян Иустина и Стефаниды Недюревых. Шести лет осталась круглой сиротой. Бабушка с материнской стороны взяла девочку к себе в город Муром. Через шесть лет умерла и она, завещав своей дочери, уже имевшей девять детей, взять на воспитание двенадцатилетнюю сироту.

Иулиания избегала детских игр и забав, имела во всем прилежание и смирение, предпочитая пост, молитву и рукоделие, чем вызывала постоянные насмешки тетки, сестер и слуг. Родственники были недовольны, потому что боялись за ее здоровье и красоту. Ее, к примеру, принуждали рано есть и пить. «Она же не вдавалась их воли, но все с благодарением принимала и с молчанием отходила, имея послушание ко всякому человеку». Иулиания терпеливо и кротко переносила упреки, но продолжала свой подвиг. Она пользовалась любой возможностью помочь другим. Ночами Иулиания шила, чтобы одевать сирот, вдов и нуждающихся, ходила ухаживать за больными, кормила их.

Иулиания рано познала страх Божий. Церковь от их деревни была в двух днях пути, и в молодости ей не приходилось бывать в церкви и слышать слова Божия. Также у нее не было учителя ко спасению, но она была «смыслом Господним наставляема нраву добродетельну».

Шестнадцатилетняя Иулиания была выдана замуж за Георгия Осорьина, владельца села Лазаревское, что неподалеку от Мурома. Свекор и свекровь, увидев, что невестка разумна и исполнена добротою, поручили ей ведение хозяйства. Она имела к родителям мужа послушание со смирением, ни в чем их не ослушивалась и не противоречила, но почитала их и все делала безотказно, так что все дивились о ней. Она могла дать ответ на всякий вопрос, и все удивлялись ее уму.

Домашние заботы не прервали духовного подвига Иулиании. Каждый вечер она вставала на молитву, делая по сто и более поклонов, а рано утром творила такую же молитву с мужем. Когда же муж по царской службе уезжал на два или три года в Астрахань, то она пребывала в молитве все ночи без сна. Всякую свободную минуту и многие ночные часы она занималась рукоделием, чтобы на полученные средства творить дела милосердия. Свою работу Иулиания продавала, на деньги нищим и «на церковное строение». Благодеяния она совершала тайно по ночам.

Имея множество слуг и дворни, она не позволяла одевать и разувать себя, подавать воду для умывания; была со слугами неизменно приветлива, а в случае их проступков никогда не доносила мужу, предпочитая брать вину на себя, возлагая всю надежду на Бога и Пресвятую Богородицу и призывая на помощь великого чудотворца Николая.

Однажды во время ночной молитвы бесы напустили на Иулианию великий страх и ужас, она, будучи еще молодой и неискусной, испугалась, легла на постель и уснула. Во сне к ней явилось множество бесов с оружием, которые угрожали ее убить и говорили, что погубят ее, если она не прекратит благодеяний людям. Но по молитве Богу, и Пресвятой Богородице Иулиании явился святой Николай и разогнал бесов со словами: «Дочь моя, мужайся и крепись, и не бойся бесовского прещения! Ибо Христос мне повелел соблюдать тебя от бесов и злых человек!»

Когда в 1570 году наступило голодное время и множество людей умирало от истощения, она, вопреки обыкновению, стала брать у свекрови значительно больше пищи и тайно раздавала голодным. Когда свекровь удивилась такому аппетиту невестки, Иулиания сказала ей, что после рождения детей ей очень хочется есть не только днем, но и ночью. Она давала деньги на погребение умерших, а сама молилась об отпущении их грехов.

На другой год к голоду присоединилась эпидемия чумы, люди запирались в домах и не пускали туда больных, боясь даже прикоснуться к их вещам, а Иулиания тайком от родных мыла в бане больных, лечила их, как умела, молилась об их выздоровлении. Тех, кто умирал, она обмывала и нанимала людей для погребения, заказывала сорокоусты об упокоении каждого человека.

Также, когда ее свекор и свекровь умерли в глубокой старости, приняв перед кончиной постриг, она погребла их с честью, раздавая богатую милостыню и со многими сорокоустами. Ее муж был в то время в Астрахани, и она все время его отсутствия творила память умершим.

Иулиания прожила с мужем в добродетели и чистоте много лет, родила десять сыновой и трех дочерей. Четверо сыновей и две дочери умерли в младенчестве, один сын был убит дворовым человеком, а другой погиб на царской службе. Преодолевая скорбь сердца, Иулиания так говорила о смерти детей: «Бог дал, Бог и взял. Ничтоже искуса греховна не сотвори, и души их со ангелы славят Бога и о родителях своих Бога молят».

После трагической смерти двух сыновей Иулиания стала проситься отпустить ее в монастырь. Муж отказал, но согласился, чтобы им не иметь супружеских отношений, а жить как брат с сестрой. Теперь, постелив мужу как обычно, она ложилась на печи, на острые края дров и, поспав недолго, пока не уснут все домашние, вставала на молитву на всю ночь, до рассвета, потом шла в церковь к утрене и литургии, а днем занималась хозяйством и рукоделием. Жизнь ее стала непрестанной молитвой и служением. Она заботилась о вдовах и сиротах и помогала бедным.

Так она прожила с мужем десять лет. После его смерти и погребения с молитвами, сорокоустами и богатой милостыней Иулиания окончательно отвергла все мирское и стала заботиться только о своей душе, мысля только, как угодить Богу, и ревнуя прежним святым женам. Она раздала свое имущество бедным, лишив себя даже теплой одежды. Деньги, которые она брала у детей себе на одежду, она все тратила на милостыню, так что зимой ходила в сапогах на босу ногу.

В одну зиму, настолько студеную, что земля трескалась от мороза, Иулиания одно время перестала часто ходить в храм, молясь Богу дома. Она была прихожанкой церкви святого Лазаря, брата святых Марфы и Марии. Священник этой церкви услышал в храме голос от иконы Божией Матери: «Пойди и скажи милостивой Иулиании, отчего она не ходит в церковь? И домашняя ее молитва угодна Богу, но не так, как церковная. Вы же почитайте ее, ей уже 60 лет, и на ней почивает Дух Святой». Священник в великом ужасе тотчас же пришел к ней и, упав ей в ноги и прося прощения, рассказал ей про видение. Она же сказала ему, что он соблазнился, а сама пошла в церковь и, совершив молебен, целовала икону Богородицы.

Все сильнее становились нападения на нее духов злобы, не желавших признать своего поражения. Однажды Иулиания, стоя на молитве в маленькой комнате, подверглась нападению бесов, угрожавших убить ее, если она не оставит своих подвигов. Она не устрашилась, а только взмолилась Богу и просила послать святителя Николая на помощь. В то же время явился ей святитель Николай с палицей в руке и прогнал духов нечистых. Бесы исчезли, но один из них, угрожая подвижнице, предрек ей, что в старости она сама начнет «голодом помирать, нежели чужих людей кормить». Угроза беса отчасти исполнилась: Иулиании действительно пришлось страдать от голода, в страшные годы (1601–1603), в царствование Бориса Годунова. Люди, обезумевшие от голода, ели даже человеческое мясо. Но любящее и сострадательное сердце святой не могло оставить умирающих от голода без помощи.

Со своих полей Иулиания не собрала ни зерна, запасов не было, скот пал почти весь от бескормицы. Однако она не отчаялась: распродала оставшийся скот и все ценное в доме «на жито». Жила в нищете, но «ни едина нища… не отпусти тща». В те годы она переселилась в другую деревню в Нижегородских пределах, где не было церкви. Иулиания, одержимая старостью и нищетою, имела оттого немалую печаль. Когда все средства истощились, Иулиания отпустила на волю своих холопов, но некоторые из слуг не пожелали оставить госпожу, предпочитая погибнуть вместе с ней. Тогда Иулиания со свойственной ей энергией принялась спасать близких от голодной смерти. Она научила своих слуг собирать лебеду и древесную кору, из которых с молитвой пекла хлеб и кормила им детей, слуг и нищих.

«Окрестные помещики с упреком говорили нищим: зачем вы заходите к ней? Чего взять с нее? Она и сама помирает с голоду.

А мы вот что скажем, - говорили нищие, - много обошли мы сел, где нам подавали настоящий хлеб, да и он не елся нам так всласть, как хлеб этой вдовы… Тогда соседи помещики начали подсылать к Иулиании за ее диковинным хлебом. Отведав его, они находили, что нищие были правы, и с удивлением говорили меж себя: мастера же ее холопы хлебы печь!»

От нее не слышали ни слова ропота, печали, напротив, все три голодных года она была в особом приподнятом и радостном настроении: «Ни опечалися, ни смутися, ни поропта, но паче первых лет весела бе», - пишет ее сын.

26 декабря 1603 года Иулиания заболела. Днем она лежала, молясь, а по ночам по-прежнему вставала на молитву. Перед кончиной Иулиания причастилась Св. Тайн, затем призвала своих детей и домашних и поучала о любви, о молитве, о милостыне и о прочих добродетелях. Иулиания призналась, что давно желала ангельского образа, но «не сподобилась ради грехов своих». Она попросила у всех прощения, дала последние наставления, поцеловала всех, обернула вокруг руки четки, трижды перекрестилась, и последними ее словами были: «Слава Богу за все! В руки Твои, Господи предаю дух мой». Присутствовавшие при кончине видели, как вокруг головы ее появилось сияние в виде золотого венца «яко же на иконах пишется».

Тело Иулиании было отвезено в муромскую землю и положено в церкви святого праведного Лазаря рядом с могилой ее мужа. В 1614 году, когда копали землю рядом с могилой для ее умершего сына Георгия, были обретены мощи святой. Они источали миро, от которого шло благоухание, и многие получали исцеления от болезней - особенно больные дети. Чудеса на могиле праведницы свидетельствовали, что Господь прославил смиренную рабу Свою. После этого и многих других чудес праведная Иулиания стала почитаться как святая.

Главные добродетели Иулиании - это трудолюбие и сострадание, готовность к помощи. Суть подвижничества святой заключается в «любви нелицемерной» к ближнему, которую она проповедовала и «делом исполняла» всю жизнь. Ее жизнь научает нас, что и в миру, в семье, среди забот о детях, муже и домочадцах можно угодить Богу не меньше тех, кто покидает мир для монастырской келий: нужно только жить по требованиям христианской любви и евангельской правды.

Единственное сохранившееся подробное жизнеописание святой Иулиании было написано ее сыном, Дружиной (Каллистратом) Юрьевичем Осорьиным. Ему также приписывается составленная в ХVII веке служба святой. На иконе второй половины XVII века «Собор Муромских святых» святая Иулиания изображена вместе со святыми Петром и Февронией, князьями Константином, Михаилом и Феодором Муромскими. В Муромском музее есть икона, на которой святая Иулиания изображена вместе со своим мужем Георгием и дочерью, инокиней Феодосией, ставшей местночтимой святой.

Мощи святой Иулиании хранились в храме в селе Лазаревском (в четырех верстах от Мурома). После его закрытия в 1930 году рака с мощами была перенесена в Муромский краеведческий музей, где стояла рядом с мощами святых Петра и Февронии Муромских.

Сегодня мощи святой праведной Иулиании Лазаревской открыто почивают в Михаило-Архангельском храме села Лазарево Владимирской области. До последнего времени сохранялся обычай матерям приносить и приводить к мощам св. праведной Иулиании больных детей.

У интеллигенции дореволюционной России была своя любимая святая: Иулиания Лазаревская или Муромская. Она была примером для всех людей, видевших свое предназначение в служении человечеству.

В наиболее просвещенных семьях того времени на повести об Улиании Осорьиной (именно так ее звали в миру) воспитывали младшее поколение. Иконы с изображением этой святой были особо хранимы и почитаемы, хоть и сохранилось их очень мало.

Сама же Ульяна была совершенно обычной, реальной женщиной простого происхождения. Кроме того, она даже не была монахиней. Скорее всего, по этой причине Иулиания не была столь почитаема верующими, как другие святые, имеющие церковное прошлое. С приходом советского времени ее имя и вовсе почти забыли.

Если смотреть на жизнь Ульянии Осорьиной поверхностно, то она ничем не отличается от жизней других женщин того времени.

Родилась святая в 30-х годах 16 века в состоятельной семье в Москве. Ее отец Устин Недюрев был известный в городе человек, так как служил ключником во дворце Ивана Грозного.

Когда девочке исполнилось шесть лет, она осиротела, и бабушка забрала ее в Муром. Девочка с детства была очень скромным ребенком, верующим в Бога. Так, она не любила играть с детьми, отдавая все свое время занятиям рукоделием и молитвой.

Когда девочке исполнилось шестнадцать лет, ее сосватали дворянину Георгию Осорьину. После свадьбы она стала жить в четырех километрах от города в усадьбе мужа, селе Лазарево.

Послушная и добрая девушка приглянулась родственникам мужа, а потому ей поручили вести домашнее хозяйство. С тех пор у нее началась жизнь, привычная для женщин ее круга того времени.

Труды и благотворительность

Но, несмотря на все домашние обязанности, Иулиана не стала менее набожна. Она просыпалась по ночам на молитву, совершая множественные поклоны. Так как она не могла распоряжаться имуществом мужа, то все свободное время, включая ночь, посвящала рукоделию, чтобы на вырученные деньги помогать нуждающимся.

Искусно вышитые полотна она отдавала в церковь, другую же работу продавала, чтобы иметь возможность помочь нищим. Все благие дела она творила втайне от близких людей, отправляя свою служанку по ночам разносить бедным подаяние.

Особой заботой она окружала сирот и женщин, оставшихся без мужей. Благодаря постоянному труду, у Иулиании получалось содержать множество семей. Через некоторое время она стала известна как «монахиня в миру», благотворительница и спасительница всех нуждающихся.

Семейная жизнь

Иулиания прожила с супругом много лет в любви, и подарила ему 13 детей: трех девочек и десять мальчиков. Правда, шестерых из них не стало еще в раннем детстве, а двое погибли позже, уже во взрослом возрасте.

После их гибели, Иулиания решила уйти в монастырь, о чем рассказала мужу и родным, прося у них позволения. Однако супруг отказал ей в этом, сказав, что у нее есть еще дети, которых нужно растить и воспитывать. Но после этого разговора он позволил ей не исполнять супружеские обязанности.

Так как Иулиания привыкла жить в кротости и послушании мужу, она согласилась, показав еще раз почитание супруга и проявив христианское смирение. Она целыми днями работала по хозяйству, а все ночи молилась, оставляя на сон всего два – три часа.

Трудные годы

После того, как святая похоронила мужа, она еще больше окунулась в дела благотворительности. Все доставшееся от мужа имущество она отдала нуждающимся. Сама же при этом довольствовалась малым и вскоре дошла до крайней нужды.

Во времена, когда у власти был Борис Годунов (1601-1603 годах), в Муром пришел голод. То лето было очень дождливым, а в августе уже ударил мороз, вот урожай и не созрел. В дом Иулиании так же пришел голод. Но несмотря на это, женщина продолжала кормить бедных, выпекая хлеб из коры деревьев и сорной травы. Кроме того, хлеба, которые пекла Иулианна, становились не только съедобными, но и приобретали необычайно сладкий вкус.

Вскоре Иулиания заболела, но она так же продолжала вставать на ночную молитву. Перед смертью она созналась, что давно хотела иметь образ ангела, но грехи ее остановили. Все кто присутствовал при смерти Ульянии, заметили похожее на нимб сияние золотого цвета вокруг ее головы. Праведница умерла в 1604 году 15 января. Святую Иулианию погребли, согласно ее завещанию, в Лазарево.

Мощи Иулиании Лазаревской

Через 10 лет, в 1614 году умер сын Иулиании – Георгий. Когда для него копали могилу, то нашли мощи святой, которые не только источали миро и издавали благоухание, но и исцеляли больных, в особенности, детей. В том же году церковь решила канонизировать Иулианию, и праведная была причислена к лику святых.

Жизнь потомков святой Иулиании так же не прошла бесследно. Одного из них, Георгия Михайловича Осоргина, расстреляли на Соловецких островах, о чем написал Солженицын в своем произведение «Архипелаг ГУЛАГ». Другой ее потомок, Николай Михайлович Осоргин, живет в Париже и работает в православном богословском институте в профессорском звании. Кроме того он является автором нескольких книг, а так же регентом Сергиевского подворья, который был основан еще его дедом.

Святые мощи Иулиании хранились в церкви села Лазарево, но в 1930 году храм закрыли. Гробница с останками праведницы, была перенесена в местный музей и поставлена рядом с усыпальницами Муромских святых супругов .

В 1989 году мощи святой вернули Православной церкви. Сейчас они находятся в города Мурома.

В настоящее время также восстанавливается храм, возведенный в честь Архангела Михаила в селе Лазарево (в 6 км от Мурома), где была погребена святая и до 1920-х годов находились ее мощи. В селе находятся святые чудодейственные источники. Это место в настоящее время является подворьем Муромского .

23 августа 2004 года впервые отмечался День благотворительности и милосердия. Празднование было благословлено Патриархом Всея Руси Алексием II.

В 1604 году (400 лет назад) умерла святая праведная Иулиания Лазаревская (Осорьина), прославившаяся благодаря удивительной доброте и аскетичным образом жизни в миру. А спустя десять лет и именно в этот день 10/23 августа 1614 года были обретены мощи святой, и она была причислена к лику святых.

Именно, поэтому, новый для нашей страны праздник милосердия был учрежден 23 августа в день, когда были найдены останки святой Иулиании Муромской.

Хочется отметить еще один удивительный праздник, который тоже отмечается летом на муромской земле: 8 июля — День семьи, любви и верности. Статус всероссийского он приобрел в 2008 году.

Каждое лето, восьмого июля, церковь и все верующие люди, вспоминают жизнь святых супругов, являющихся образцом истинной любви и семейной верности. Именно это объясняет второе название праздника – День Муромских.

Достопримечательности города Мурома и его окрестностей, где мне удалось побывать, есть на этой на карте. Подробное описание каждой из них смотрите .

Читая жития святых, мы часто задаем себе вопрос, как применить написанное на практике. Мы обычные люди. Учимся. Работаем. Заботимся о своих семьях. Воспитываем детей. Почему же жития не часто рассказывают о святых, чья жизнь, как и наша проходит среди повседневных хлопот? Неужели все эти примеры не для нас?

Путь спасения и святости в православии доступен каждому. Поэтому истории обычных людей встречаются в житийной литературе наряду с историями монахов, епископов, царей и князей.

Жития мирян, которые в своей жизни воплотили идеалы святости и были прославлены Церковью особенно ценны для нас как пример. Одна из таких историй произошла в России шестнадцатого – начала семнадцатого веков.

В Муромской земле в селе Лазарево жила Ульяна Осорьина. Была она женой провинциального дворянина по имени Георгий. Пока муж нёс цареву службу в городе Астрахани на южной окраине Российского государства, Ульяна управляла домашним хозяйством и воспитывала детей. Типичная представительница «среднего класса» – как сказали бы сейчас. Но было в её жизни дело, которое ставило рачительную помещицу выше повседневных забот и сделало по-настоящему святым человеком. Это помощь нуждающимся, которую она оказывала на протяжении всей своей жизни.

Жалеть тех, кому трудно и стараться помочь им Ульяна стала еще в юности. Она была очень набожной, но ей редко приходилось бывать в церкви. Село с храмом было далеко от их деревни, и большую часть времени девушка проводила дома, занимаясь прядением и вышивкой. Ульяна не имела возможности служить Богу церковной молитвой, но служила Ему, помогая деревенским беднякам одеждой, которую сама и шила ночи напролёт.

Заниматься благотворительностью она не бросила и после замужества, хотя на неё свалились заботы по руководству поместьем со множеством слуг и крестьян. Голодные годы тогда случались нередко, и милостыня была не просто благочестивым обычаем, а способом спасти чью-то жизнь. Все свободные средства и даже еду со своего стола она отдавала голодающим. Чтобы не смущать строгую свекровь, Ульяна даже прибегла к хитрости.

Свекровь: Что случилось с тобой, Ульяна? Когда хлеба было вдоволь, тогда я не могла заставить тебя покушать ни утром, ни в полдник. Ты всё постилась! А теперь, когда еды не хватает, ты и завтракаешь, и полдничаешь.

Ульяна: Матушка, пока не родились дети, не хотелось мне есть. А теперь, после родов, обессилела я и не могу насытиться. Не только днем, но и ночью постоянно хочется мне есть, но стесняюсь просить у тебя.

Свекровь: Приносите-ка Ульяне есть как попросит. Хоть ночью, хоть утром, хоть когда скажет вам.

И всё, что ей приносили Ульяна раздавала.

Самый большой подвиг, Ульяне Осорьиной довелось совершить в старости, когда дети уже выросли, а муж умер.

В 1601 году в царствование Бориса Годунова в Россию пришел великий трёхлетний голод, вызванный природными катаклизмами. Толпы голодающих бросали свои дома и выходили на дороги разбойничать. В некоторых местах доходило до людоедства. На этом фоне многие землевладельцы наживались на людском горе, продавая хлеб по завышенной во много раз цене. Страна шла к политическому кризису и гражданской войне, а Ульяна продолжала делать, то что делала всю жизнь. Продав собственное имущество, она кормила оставшихся с нею слуг и помогала нуждающимся. Когда же поместье в Лазареве окончательно разорилось, она переселилась в Нижегородскую землю, в деревню Вочнево.

Чтобы хоть как-то прокормиться она приказала слугам делать хлеб из лебеды и древесной коры. Хлеба этого хватало и для того, чтобы раздать нищим. А нищих вокруг было без числа.

Первый нищий: Эй, зачем в Ульянин дом идёте? Она там сама с голоду помирает.

Второй нищий: Много сёл мы обошли, но такого вкусного хлеба не ели.

Первый нищий: Откуда у неё вкусный хлеб-то? Лебеда же одна.

Второй нищий: С молитвой сделан, вот и вкусный.

Пережив голод, Ульяна Осорьина скончалась 10 января 1604 года. Говорят, перед смертью она очень жалела, что так и не приняла монашество. Но через десять лет, когда Смутное время уже подходило к концу, она – обычная мирянка – была причислена к лику святых.

Святая праведная Иулиания Лазаревская, Муромская, а в земной жизни Ульяна Осорьина, любящая жена, мать и чуткая к чужой беде женщина, смотрит на нас с иконописного образа, подтверждая – путь святости доступен каждому.

ЮЛИАНИЯ ЛАЗАРЕВСКАЯ

«Повесть о Юлиании Лазаревской, или Муромской, представляет не столько житие, сколько биографические записки, составленные ее сыном Дружиной Осорьиным», - писал известный знаток древнерусской житийной литературы Г. П. Федотов. Это «единственная биография древнерусской женщины. Она замечательна своей правдивостью, простотой и богатством бытового содержания. Самый подвиг праведной Юлиании в его смиренной красоте дает понятие о том, как глубоко Евангелие могло войти в совесть и преобразовать жизнь древнерусского человека. Юлиания не была канонизирована до последнего времени, современники не были поражены ее изумительной жизнью; может быть, эта жизнь и не была беспримерной. Образ св. Юлиании должен бросить светлый луч во всякое слишком мрачное изображение московского XVII века».

Праведная Юлиания (в церковном написании Иулиания; в народном произношении Ульяния, или Ульяна) родилась в начале правления царя Ивана Грозного (около 1533 года) в городе Муроме, в семье ключника Устина Недюрева и его супруги Стефаниды. В шестилетнем возрасте девочка осталась сиротой. Ее взяла на воспитание бабка по матери, вдова Анастасия Никифоровна Дубенская. У нее Юлиания воспитывалась шесть лет, после чего умерла и бабка. По завещанию Анастасии Никифоровны, сироту взяла к себе тетка, Наталия Путиловна Арапова. Девочка почитала свою тетку и ее родных дочерей, однако не раз терпела от них брань и насмешки. Была же она «измлада кротка и молчалива, небуява (незаносчива. - Авт.) и невеличава, - пишет автор ее Жития Дружина Осорьин, - от смеха и всякия игры отгребашася» и весьма усердна была в прядении и вышивании, так что «не угасаше свеща ея вся нощи». Семья, в которой она жила, была весьма состоятельной, так что девушка трудилась не ради хлеба насущного и обшивала в основном сирот и немощных вдов, живших в том же селе, что и она. Юлиания отличалась особой набожностью, хотя в церковь она в девические годы почти совсем не ходила. Это объяснялось тем, что церкви поблизости от села не было.

В шестнадцать лет ее выдали замуж за Георгия Осорьина (Осоргина), «мужа добродетельного и богатого». Юлиания поселилась в вотчине мужа, селе Лазаревском, в четырех верстах от Мурома. Свекор и свекровь, видя ее добродетель и хозяйственный ум, поручили ей вести весь их дом. Она же почитала родителей своего мужа и во всем была послушна их воле.

Между тем муж ее, как это было в обычае того времени, крайне редко бывал дома, но постоянно находился на воинской службе - главным образом, в Астрахани: то по году, то по два или даже по три года. Супруга его вела благочестивую и праведную жизнь. Она же «в те времена все ночи без сна проводила, - пишет автор Жития, - в молитвах и в рукоделии: в прядении и вышивании. И, продав то, что наработала, вырученные деньги нищим раздавала и отдавала на церковные строения. Ночью часто милостыню тайно раздавала, днем же домашнее хозяйство вела». (Юлиания не могла распоряжаться семейным имуществом и потому жертвовала в качестве милостыни только то, что зарабатывала своими руками.)

Вообще нищелюбие, щедрость - главная добродетель праведной Юлиании Лазаревской. Она творит милостыню и при жизни своих свекра и свекрови, и после их смерти, и после смерти мужа, когда становится полноправной хозяйкой в доме. Когда в стране (еще в годы царствования Ивана Грозного) начинается голод, Юлиания кормит нищих, причем делает это тайно: у свекрови она берет больше хлеба, чем раньше, якобы для себя (объясняя это тем, что после родов она обессилела и не может наесться), и весь его раздает голодающим. Во время страшного мора, когда двери большинства богатых домов были закрыты из-за боязни заражения, Юлиания не гнушается сама лечить больных: своими руками она омывает их в бане, а умерших хоронит за свой счет и заказывает по ним сороковины.

Юлиания заботится и о своих слугах, исполняя таким образом свой христианский долг помещицы и госпожи. Она не принимает от своих служанок никаких услуг личного характера: не позволяет им ни снимать с нее обувь, ни приносить воды, но делает все сама.

С мужем своим она прожила долгие годы. У Юлиании, как и у подавляющего большинства женщин того времени, было множество детей, однако в домашних своих она была, увы, далеко не счастлива. Дети часто ссорились между собой; Юлиания с трудом мирила их, но не всегда добивалась успеха. Некий слуга из ее дома убил ее старшего сына. Потом и другой сын погиб на царской службе. Юлиания молила мужа отпустить ее в монастырь, ибо хотела принять монашеский подвиг, однако тот не согласился. По взаимному согласию, супруги решили жить вместе, но не иметь плотского общения. Праведница стелила мужу обычную постель, сама же ложилась отдельно, на печи, без всяких перин; подражая жизни монахов-аскетов, она порой проводила ночи почти совсем без сна или подкладывала под тело поленья и острые железные ключи, которые не давали ей нежиться и спать долго. Ночью, когда все в доме спали, она часто молилась, а утром шла в церковь, к ранней службе и вообще вела исключительно богоугодную жизнь.

После смерти мужа Юлиания продолжила свои подвиги. Имущество перешло к детям, свою же долю вдова почти целиком раздала нищим. Часто не имея за душой ни копейки, она занимала деньги у собственных детей, будто бы на зимнюю одежду, и все жертвовала неимущим. Все больше она вела жизнь монахини. Сын святой рассказывал, что она непрестанно, с четками в руках, произносила молитву Иисусову, и даже во сне губы ее шептали слова молитвы.

«Но подвиг жизни Юлиании - подвиг любви, - пишет Г. П. Федотов, - и только перед смертью она дает полную свою меру». В 1601–1603 годах Русскую землю поразил чудовищный трехлетний голод, один из самых страшных в нашей истории. Внезапно ударившие морозы побили весь хлеб, и это бедствие повторилось на следующий год. Посевы не взошли и на третий год, и начавшийся еще осенью 1601 года голод принял катастрофические размеры. Как свидетельствуют летописцы, а также иностранцы, бывшие в то время в России, люди ели траву, кору деревьев, сено; отмечены были и многочисленные случаи людоедства. По всей стране число умерших исчислялось десятками тысяч.

Не обошел голод и муромские пределы. Юлиания распродала весь скот, одежду, утварь, чтобы накормить слуг, но продолжала подавать милостыню, делясь с нищими последним, что оставалось в доме. Сама она дошла до крайней степени нищеты и вынуждена была переселиться в свою нижегородскую вотчину. Юлиания отпустила всех своих слуг, ибо кормить их было нечем. Некоторые, впрочем, остались у своей госпожи. По просьбе святой, они собирали для нее лебеду и древесную кору - и из этого Юлиания пекла хлеб, которым кормилась сама с детьми и слугами и который раздавала нищим; «и молитвами ея бысть хлеб сладок». Число нищих все увеличивалось; соседи удивлялись тому, что они упорно приходят к дому Осорьиной: «Что ради в Ульянин дом ходите? Она и сама гладом измирает». Нищие же отвечали, что такого сладкого хлеба, как у Юлиании, они никогда прежде и не едали. «И так претерпела она в нищете два года, и не опечалилась, ни на что не возроптав, и не согрешила даже в мыслях своих, и не возроптала в безумии на Бога. И не изнемогла от той нищеты, но более прежнего весела была».

Годы, однако, брали свое. В конце декабря 1603 года праведница начала болеть. Она пролежала в болезни шесть дней, 2 января (уже 1604 года) утром причастилась, призвала детей и слуг своих, попрощалась с ними и в тот же день преставилась с миром. Тело ее перевезли в муромскую вотчину, село Лазаревское, и похоронили 10 января у церкви святого Лазаря, возле могилы ее мужа. Впоследствии над ее могилой была поставлена отапливаемая церковь во имя архистратига Михаила; печь была расположена прямо над гробом святой.

Открытие святости праведной Юлиании произошло самым обыденным образом, неожиданно даже для ее родных. Спустя одиннадцать лет после ее кончины, 8 августа 1615 года, преставился сын Юлиании Георгий. Когда начали копать ему могилу, в притворе между церковью и печью натолкнулись на гроб святой; он был цел и ничем не поврежден. Сразу даже не поняли, чей это гроб. Женщины, бывшие на погребении, приоткрыли гроб и увидели, что он полон благовонного мирра. Родственники Юлиании, рассказывает ее сын Дружина, не решились осмотреть святые мощи, но зачерпнули небольшой сосуд мирра и отвезли его в Муром, в соборную церковь. В тот же день многие слышали звон, как будто при пожаре; в церкви же никто не звонил. Тогда-то и начались чудотворные исцеления от мирра; когда же мирро раздали, от гроба стала исходить персть (прах), будто песок. Люди собирали и эту пыль, обтирались ею и тем получали облегчение от болезней. «Мы же сего не смеяхом писати, - завершает Дружина Осорьин повествование о своей матери, - яко же не бе свидетельства» (то есть церковного освидетельствования чудотворных мощей).

Впоследствии чудеса при Лазаревской церкви продолжились. Святая исцеляла молящихся от язв, от нестерпимой зубной боли, от слепоты и беснования, но более всего от лихорадки. Так началось местное прославление праведной Юлиании Лазаревской, или Муромской.

Официальной, торжественной канонизации святой так и не произошло, однако в 1903 году имя ее было внесено в месяцесловы. «Почитание св. Юлиании, - писал Г. П. Федотов в 1931 году, - растет в наше время в связи с литературным распространением ее жития, популяризированного многими русскими писателями. Юлиания Лазаревская - святая преимущественно православной интеллигенции. В ней находит свое оцерковление ее традиционное народолюбие и пафос социального служения. Хотя Юлиания прошла через суровую аскезу и мечтала о монашестве, но не внешние причины помешали ей принять его. Она осталась верной своему личному христианскому призванию служения миру и деятельной христианской любви».

СОСТАВЛЕНО ПО:

Памятники литературы Древней Руси. XVII век. Книга первая. М., 1988;

Жизнеописания достопамятных людей земли Русской. X–XX вв. М., 1992;

Федотов Г. П. Святые Древней Руси. М., 1990.

Из книги Русские святые. Декабрь-Февраль автора Автор неизвестен

Иулиания Лазаревская, праведная Великий христианский подвижник Макарий Великий († около 390 года) в минуту горячей мольбы к Богу услышал голос с неба: «Макарий! Ты и до сих пор еще не сравнялся с двумя женщинами, которые живут в городе недалеко отсюда».Старец немедленно

Из книги Русские святые автора (Карцова), монахиня Таисия

Праведная Иулиания Лазаревская (+ 1604) Память ее празднуется 2 янв. в день преставления и 23 июня вместе с Собором Владимирских святыхСв. Иулиания родилась в 30-х гг. XVI в. в богатой и знатной семье дворян Недюревых. Отец ее, Иустин, или Истома, был ключником при дворе царя Иоанна

Из книги Полный годичный круг кратких поучений. Том I (январь – март) автора Дьяченко Протоиерей Григорий

Поучение 2-е. Св. Юлиания Лазаревская (Должно посещать храмы Божии) I. Св. Юлиания, ныне Церковью воспоминаемая, происходила из богатого рода дворян Недюревых; отец ее служил при дворе Иоанна Грозного (XVI в.). Оставшись шести лет сиротой, Юлиания жила у своей тетки Натальи

Из книги Агиология автора Никулина Елена Николаевна

12. Святая праведная Иулиания Лазаревская (память 2 января ст. ст.) Повесть о Иулиании Лазаревской (или Муромской) представляет собой биографические записки, составленные ее сыном Дружиной Осорьиным. Это единственная биография древнерусской женщины. Повесть замечательна

Из книги Святые в истории. Жития святых в новом формате. XVI-XIX века автора Клюкина Ольга

Из книги Молитвослов на русском языке автора

Иулания Лазаревская, Муромская (+1604) Иулиания Лазаревская (или Иулиания Муромская, подлинное имя Ульяна Устиновна Осорьина; 1530 – 10 (20) января 1604, Лазарево, Муромский уезд) – святая Русской православной церкви, из семьи дворян Недюревых.Шести лет она осталась круглой