Сражение у Красного (1812). Гибель француза. Битва на Березине поставила точку во всем сражении

Отечественная война 1812 года не закончилась Бородинским сражением. Армию завоевателей нужно было еще выдворить за пределы России. Это было сделано столь эффективно, что значительную часть французов выдворять не пришлось – их оставалось только похоронить. Сражение при Березине стало заключительным актом уничтожения Великой армии.

География и стратегия

Березина – река средних размеров, протекающая в районе тогдашней границы Российской империи. Она являлась последней серьезной преградой на пути отступающей наполеоновской армии.

Не горел желанием давать противнику последний бой, и план нападения на французов при Березине разрабатывал сам царь Александр. По высочайшей идее, Бонапарта следовало окружить возле города Борисова силами армий Кутузова, генерала Витгеншейна и адмирала Чичагова.

Кутузов не высказывал возражений, но старался дать своим людям отдых после сражения под Красным, и решать основные боевые задачи пришлось Витгенштейну и Чичагову (отнюдь не гениальным полководцам).

Однако на стороне русских войск было несколько факторов, как рукотворных, так и природных.

1. Начавшиеся в 1812 году очень рано сильные морозы к ноябрю сменились оттепелью. В результате сперва значительная часть французских солдат пострадала, а то и погибла от переохлаждения, а к моменту выходя их к Борисову болотистые берега Березины стали топкими, а на самой реке начался ледоход.
2. При армии было слишком много небоеспособных: раненые, обмороженные, больные и просто гражданские лица.
3. Наполеон отступал по территории «выжженной земли» (это была находка русского командования), а часть его продовольственных баз захватили русские. В результате армия еще и была голодна.

Остается уточнить, что русские войска имели и численное превосходство над противником.

Не полный разгром

Во Франции до сих пор слово «Березина» обозначает полный крах, разгром. В России для этого служат шведы под Полтавой и немцы под Сталинградом. События на Березине ближе скорее к первому варианту, поскольку они не закончили.

Под сражением на реке Березине обычно подразумевают события 26-29 (14-17 по старому стилю) ноября. В эти дни французы, отразив атаку русского авангарда под командованием Ламберта, заняли Борисов (русским пришлось брать его дважды) и начали искать возможность переправы. Среди командиров были выдающиеся генералы и маршалы – Удино, Ней, Виктор, Богарне (пасынок императора), они умели организовывать работу. Удино нашел место для переправы возле села Студенка и начала наводить мосты для прохода людей и обоза. Одновременно Наполеон приказал создать видимость сооружения переплавы возле Нижнего Березина, и сумел на некоторое время обмануть Витгенштейна.

Из-за ледохода и холода работы шли трудно. Все понтонеры погибли от переохлаждения. Русские войска разгадали хитрость французов, и относительно спокойно переправа через Березину шла только 26 (14) ноября. 27-го же подошел Кутузов, а Чичагов пришел на помощь Витгенштейну.

Наполеон не был жестоким человеком и не губил людей без толку. Но в этой ситуации он принял решение спасать боеспособных. Таких было 40 тыс., в том числе 8 тыс. гвардейцев. Их и стали переправлять. Когда император понял, что русские могут ворваться на мосты на плечах отчаянно оборонявшихся бойцов Виктора, он приказал взорвать мосты.

Но на другом берегу уже тоже были русские, переправившиеся у Веселова. В результате и там пришлось продвигаться с боями. Часть корпуса Виктора утонула, пытаясь перебраться вплавь.

Всего Наполеон потерял при Березине примерно 29 тыс. человек (по оценкам Кутузова). В плен опало 10 тыс. французов. Потери русских оцениваются в 8 тыс.

Принято обвинять Чичагова в неумелом командовании, приведшем к уходу части наполеоновской армии. Но это несправедливо – адмиралу нечего делать на суше, да еще против такого талантливого противника, как Бонапарт. В то же время следует отметить, что в сложившихся условиях спасение части армии было несомненным успехом Наполеона. Но русская победа все равно получилась масштабной.

Сражение на Березине - бои 26-29 ноября 1812 года между французскими корпусами и русскими армиями Чичагова и Витгенштейна на обоих берегах реки Березина во время переправы Наполеона в ходе Отечественной войны 1812 года.

Оставило сильный отпечаток в общественном сознании французов, до сих пор употребляющих слово «Березина» (фр. Berezina) как синоним полного провала и катастрофы.

После сражения под Красным Наполеон вёл остатки своей «Великой Армии» к русской границе с единственной целью - спасти как можно больше солдат. Русский главнокомандующий фельдмаршал Кутузов не имел желания вступать в генеральное сражение с Наполеоном, действия основной русской армии ограничивались преследованием французской армии.

Кутузов позволял своим войскам длительные остановки в населённых пунктах, поэтому Наполеон сумел оторваться от основной армии Кутузова (её авангард был в 115 км от Березины). Задача разгрома Наполеона легла на плечи других русских армий.

С юга подходила свежая 24-тысячная армия адмирала Чичагова, которая, по замыслу императора Александра I, должна была отрезать Наполеону пути отступления, желательно при переправе через Березину. Одновременно предполагалось ударить по Наполеону с севера 35-тысячной армией Витгенштейна, а с востока - армией Кутузова. Армия Чичагова высвободилась в результате пассивности Австрии, формального союзника Наполеона. Витгенштейн, ранее прикрывавший направление на Петербург, продвигался на юг с боями, отодвигая корпуса французских маршалов Сен-Сира и Виктора. 14 ноября Витгенштейн подошёл к Смоленску, после чего корпус Виктора оторвался от Витгенштейна и пошёл на соединение с основной армией Наполеона.

16 ноября Чичагов занял Минск, где захватил большие запасы провизии для Наполеона и более 2 тысяч французских раненых в госпиталях. Минск являлся одним из крупных тыловых пунктов снабжения войск Наполеона, его потеря резко ограничивала возможные пути отступления французской армии.

21 ноября авангард Чичагова под командованием генерала Ламберта захватил Борисов, где Наполеон планировал переправиться через Березину. В результате упорных боёв при взятии Борисова русские захватили до 2 тысяч пленных из польских отрядов генерала Домбровского и 6 пушек. Однако из-за медлительности армий Кутузова и Витгенштейна армия Чичагова одна осталась преградой всем французским силам. Подошедший корпус маршала Удино выбил русских из Борисова. Чичагов отступил обратно за Березину, взорвав за собой постоянный мост в Борисове. В ходе боёв за Борисов русские потеряли до 2 тысяч солдат.

24 ноября и сам Наполеон подошёл к Березине, довольно широкой реке с течением на юг. Препятствием продвижению служила армия Чичагова, охранявшая с другой стороны реки возможные для переправы места.

Силы Наполеона по раскладкам Шамбре и Фена составляли 30-40 тысяч солдат, из них 7-8 тыс. гвардии. Наиболее мощными являлись 2-й корпус Удино (7-9 тыс.), стоявший против Витгенштейна около Полоцка и не ходивший на Москву, и 9-й корпус Виктора (10-14 тыс.), только в сентябре прибывший в Россию и брошенный против Витгенштейна. Теперь оба этих корпуса с второстепенного направления составляли основу «Великой Армии». При армии находились до 40 тысяч безоружных солдат, больных и гражданских.

25 ноября рядом искусных манёвров Наполеону удалось отвлечь внимание Чичагова к Борисову и к югу от Борисова. Император разместил артиллерийские батареи на месте предполагаемой переправы, провёл ряд демонстрационных манёвров силами нескольких тысяч солдат.

Пока Чичагов стягивал свои силы на западном (правом) берегу напротив предполагаемой переправы, король неаполитанский Мюрат, маршал Удино и два видных инженерных генерала Эбле и Шасслу поспешно строили два моста у Студёнки (севернее Борисова), один для прохода людей, другой для артиллерии и повозок. По реке, ширина которой составляла около 100 метров, плыли льдины, мешавшие стоящим по плечи в воде французским понтонёрам (по свидетельствам очевидцев все они потом погибли от холода).

Из воспоминаний французского офицера:
Река эта, которую некоторые воображают гигантских размеров, на самом деле не шире улицы Рояль в Париже перед морским министерством. Что касается её глубины, то достаточно сказать, что за 72 часа перед тем 3 кавалерийских полка бригады Корбино перешли её вброд без всяких приключений и переправились через неё вновь в тот день, о котором идёт речь. Их лошади шли всё время по дну… Переход в этот момент представлял только лёгкие неудобства для кавалерии, повозок и артиллерии. Первое состояло в том, что кавалеристам и ездовым вода доходила до колен, что тем не менее было переносимо, потому что, к несчастью, не было холодно даже настолько, чтобы река замёрзла; по ней плавали только редкие льдины…. Второе неудобство происходило опять от недостатка холода и состояло в том, что болотистый луг, окаймлявший противоположный берег, был до того вязок, что верховые лошади с трудом шли по нему, а повозки погружались до половины колёс.

26 ноября к Студёнке подошёл Наполеон с гвардией и приказал немедленно начать переправу на западный берег, сам император руководил с восточного берега обороной. Бригада лёгкой кавалерии, переправившись вброд, отогнала казаков из отряда генерала Корнилова при помощи артиллерийских батарей, стрелявших по казакам с восточного берега. Первым в 1 час дня переправился 2-й корпус Удино, за ним Ней. Русский отряд генерала Чаплица обстреливал французские войска из 2 пушек издалека, ближе все подходы к мостам охранялись французами. К 4 часам дня был готов второй, более прочный мост (для артиллерии), стоявший в 180 м от первого.

В 2 часа дня 27 ноября Наполеон со старой гвардией перешёл на западный берег. Затем начали переправляться дивизии корпуса Виктора, часть его сил прикрывали переправу на восточном берегу. К ночи 27 ноября стали прибывать отставшие отряды, толпы небоеспособных солдат, гражданские с обозами. Наполеон приказал пропускать воинские команды («боеспособные, идущие в строю»), повозки не пропускались (за исключением карет маршалов). В страхе перед казаками у переправы скопились тысячи женщин, детей, раненых и обмороженных, ожидавших разрешения проехать со своими повозками. В целом переправа продолжалась в течение дня спокойно.

27 ноября произошли первые бои. На правом (западном) берегу Удино и Ней оттеснили русского генерала Чаплица по направлению к Борисову. На левом (восточном) берегу под Борисовым Витгенштейн удачно атаковал и принудил сдаться 12-ю французскую дивизию Партуно, оставленную маршалом Виктором как арьергард. Сдалось 1900 солдат, захвачена 1 пушка, дивизия также потеряла много людей убитыми и ранеными. Многие офицеры французской армии в мемуарах винили лично Партуно в больших потерях, понесённых Наполеоном на переправе, насчитывая в рядах сдавшейся дивизии в 2 раза больше солдат, чем она имела на самом деле.

28 ноября одна дивизия Дендельса из корпуса Виктора была возвращена на восточный берег для прикрытия переправы совместно с польской дивизией Жерара (всего 6 тысяч). Там эти дивизии в 9 часов утра вступили в бой с войсками Витгенштейна.

28 ноября войска Чичагова, который осознал, что Наполеон переправился у Студёнки, попытались атаковать переправившиеся силы французов, но безуспешно. Чичагов располагал 15 тысячами пехоты и 9 тысячами конницы, у корпуса Удино, который сдерживал Чичагова, было в распоряжении до 8 тысяч солдат, потом Наполеон отправил ему резерв в 4 тысячи. Удино был ранен и заменён маршалом Неем. Бои шли на обоих берегах Березины в районе болотисто-лесистой местности, затруднявшей манёвры кавалерии. Русские оттеснили французов, но не захватили переправу.

Всего по утверждению Сегюра через Березину успело переправиться до 60 тысяч человек, большая часть из них гражданские и небоеспособные остатки «Великой Армии». Ближе к вечеру 28 ноября на собравшуюся толпу стали сыпаться ядра артиллерии Витгенштейна. Толпы людей кинулись к мостам. Один из мостов рухнул. В создавшемся беспорядке переправа застопорилась, люди по свидетельству очевидца погибали в давке от удушья. Отступавшие ночью, при продолжающемся обстреле, части Виктора смели с моста в реку повозки и людей. Во время боёв в трёх французских корпусах убито и ранено 13 генералов.

29 ноября в 9 часов утра французский офицер Серюрье, выполняя приказ генерала Эбле, сжёг мосты. Военные обозы французов остались на восточном берегу.

На оставшуюся на восточном берегу многотысячную толпу практически безоружных людей налетели казаки. К месту переправы запоздало подошли части Витгенштейна, уничтожая отставшие части французов.

Победителям открылась жуткая картина.

По воспоминаниям офицера армии Чичагова А. И. Мартоса:
Ввечеру того дня равнина Веселовская, довольно пространная, представляла ужаснейшую, невыразимую картину: она была покрыта каретами, телегами, большею частью переломанными, наваленными одна на другую, устлана телами умерших женщин и детей, которые следовали за армией из Москвы, спасаясь от бедствий сего города или желая сопутствовать своим соотечественникам, которых смерть поражала различным образом. Участь сих несчастных, находящихся между двумя сражающимися армиями, была гибельная смерть; многие были растоптаны лошадьми, другие раздавлены тяжёлыми повозками, иные поражены градом пуль и ядер, иные утоплены в реке при переправе с войсками или, ободранные солдатами, брошены нагие в снег, где холод скоро прекратил их мучения… По самому умеренному исчислению, потеря простирается до десяти тысяч человек…

Главным итогом переправы явилось то, что Наполеон в казалось бы безвыходных обстоятельствах сумел переправить и сохранить боеспособные силы. Клаузевиц исчисляет потери Наполеона за несколько дней Березины в 21 тысячу человек из числа имевшихся у него боеспособных солдат. Потери небоеспособных остатков «Великой Армии» исчислить труднее, Клаузевиц упоминает, что до 10 тысяч отставших французов было взято в плен Витгенштейном. На самой переправе нашли смерть также тысячи раненых и обмороженных французов. Кутузов в своём донесении царю оценивает потери французов в 29 тысяч человек.

По ведомости Шамбре армия Наполеона через 3 дня после переправы сократилась до 9 тыс. солдат под ружьём, из них 4 тыс. в гвардии. Тот же Шамбре насчитывал 30 тыс. боеспособных солдат до Березины, из чего следует, что у Наполеона выбыло из строя 21 тыс. солдат, не считая потерь среди небоеспособных лиц при армии. Большую часть этих потерь следует отнести не на боевые потери, а на деморализованных солдат, бросивших или потерявших оружие. Как пишут очевидцы, потерявшего оружие не заставляли сражаться и наказать тоже не могли, чем многие пользовались. Ударившие морозы ускорили разложение Великой Армии.

Всего Наполеон потерял на реке около 35 тысяч человек пленёнными, ранеными, убитыми, утонувшими и замёрзшими.

Потери русских войск, согласно надписи на 25-й стене галереи воинской славы Храма Христа Спасителя, составили около 4 тыс. солдат за дни боёв во время переправы Наполеона. Если для корректного сравнения с французскими потерями добавить урон русского авангарда Ламберта при захвате Борисова, то русские потери можно оценить в 6 тыс. человек.

Генерал Коленкур свидетельствует о 1500 русских пленных, взятых на правом берегу 28 ноября в боях с Чичаговым, и число которых слухи среди французов увеличили вдвое.

Крупный германский военный деятель и теоретик Шлиффен писал: «Березина накладывает на Московский поход печать ужаснейших Канн», имея ввиду Каннское сражение, в ходе которого войсками Ганнибала была окружена и наголову разгромлена римская армия.

Отведя остатки своей армии к Орше, Наполеон срочно занялся ее реорганизацией. Прежде всего, произведена была перекличка. Ее результаты были ужасны: потери в боях под Красным, раненые и отставшие составляли до 70% в каждом батальоне. От I корпуса Даву (три дивизии, 10 тыс. человек) осталось в строю три батальона, от III корпуса Нея - три батальона, от IV корпуса Богарне и VI корпуса Жюно - по два батальона. От 1,5 тыс. пушек, которые были на вооружении "великой армии" в июне, к ноябрю 1812 г. осталось чуть более 60 орудий. Всего годными под ружье Наполеон насчитал в Орше не более 20 тыс. солдат и офицеров, вырвавшихся из мясорубки под Красным, хотя за этой маленькой, но еще боеспособной армией тянулась вдвое большая толпа безоружных людей. Когда корпус маршала Виктора, отступая от Череи к Борисову, сблизился с этой ордой, сохранившие дисциплину французские солдаты Виктора, по описанию участника и историка войны 1812 г. А. И. Михайловского-Данилевского, "не могли верить своим глазам, чтобы безоружные толпы пехоты и безлошадной конницы, с ничтожным остатком артиллерии, истомленные, обросшие бородой, покрытые рубищем и тряпьем, вместо обуви окутавшие ноги соломой и мешками, были та великая армия, которая завоевала Москву..."

В Главной квартире русской армии между тем после сражения при Красном под руководством М. И. Кутузова разрабатывался уже детальный план окружения и окончательного уничтожения остатков "великой армии".

Суть плана сводилась к следующему: армии Чичагова (с 16 ноября - в Минске) и корпусу Витгенштейна (с 14 ноября - у деревни Смоляны) предписывалось одновременным ударом с юга и с севера перерезать Смоленскую дорогу у города Борисова на Березине, занять все возможные переправы через реку и тем самым закрыть Наполеону путь отступления на запад. Тем временем авангарды казаков Платова и пехоты Милорадовича продолжали теснить остатки "великой армии" с востока, по дороге от Орши к Борисову. Сам же Кутузов во главе основных сил продолжал идти параллельно Смоленской дороге во избежание попыток Наполеона прорваться на юг, к Украине.

Самым сложным в осуществлении этого плана была задача добиться одновременного взаимодействия всех сил - Чичагова, Витгенштейна и Платова - Милорадовича . Необходимо было преодолеть две главные трудности - объективную (сложность управления войсками - приказы М. И. Кутузова передавались с курьерами, которые могли опоздать или, хуже того, попасть в плен к противнику, и взаимодействие нарушалось) и субъективную (способность командира понять замысел главнокомандующего, умение быстро его выполнить).

Поначалу все шло как будто бы хорошо. Первым выступил из Минска к Березине 19 ноября Чичагов со своей 30-тысячной армией. Накануне для связи с Витгенштейном он отправил на север уже хорошо нам известного А. И. Чернышева во главе одного казачьего полка. На этот раз удачливый дипломатический лазутчик должен был выполнить задачу военной разведки. Пройдя по тылам противника от Минска до деревни Чашники почти 200 км, Чернышев блестяще выполнил свою задачу. Он, в частности, установил, что тылы наполеоновской армии охраняются из рук вон плохо, что гарнизонную службу несут преимущественно насильственно мобилизованные поляки или белорусы-католики и что никакой серьезной охраны коммуникаций у противника нет - не охраняются даже мосты.

Это подтвердил и марш-бросок армии Чичагова от Минска к Борисову, который охранялся польскими отрядами волонтеров Брониковского и дивизией Домбровского, отошедшей к Борисову после неудачной трехмесячной осады Бобруйска. Поляки не выставили охранений, и эта беспечность дорого им стоила: в 6 ч утра 21 ноября русские войска стремительным штурмом овладели Борисовом. Потеряв 2 тыс. убитыми и 2,5 тыс. пленными, поляки откатились на другой берег Березины и начали отступать в обратном направлении, на восток, навстречу остаткам армии Наполеона, которые были уже в двух дневных переходах от Борисова.

Казалось, задача окружения и окончательного разгрома остатков наполеоновской армии близка к осуществлению. Оставалось лишь дождаться армии Витгенштейна , которая через Чернышева уже знала место соединения двух русских армий - Борисов,- и наполеоновской авантюре пришел бы конец. Чичагов настолько был уверен в успехе, что разослал из Борисова по всем окрестным местечкам и селам прокламации с приметами Наполеона: "Он роста малого, плотен, бледен, шея короткая и толстая, голова большая, волосы черные, для вящей надежности ловить и привозить ко мне всех малорослых".

Но случилось обратное. Наполеон, узнав в селе Бобр о занятии Борисова армией Чичагова, понял, что ловушка захлопнулась. Через день-два к Чичагову подошел бы Витгенштейн, с юга - Кутузов с главными силами - и тогда действительно конец: не потребуется и прокламаций с его портретами, все равно придется сдаваться в плен.

Как часто бывало с ним в минуты опасности, Наполеон вновь обрел способность быстро и решительно действовать. Главное - выбить Чичагова из Борисова, пока к нему не подошло подкрепление. Сделать это своими силами Наполеон был уже не в состоянии - его 20 тыс. боеспособных солдат вряд ли могли овладеть Борисовом с ходу. Оставался последний резерв - войска Удино и Виктора, всего 25 тыс. человек, стоявшие с 14 ноября у села Череи в 20 км к северу от Смоленской дороги, преграждая путь корпусу Витгенштейна. Последний (вот он - субъективный фактор) не выполнил приказ Кутузова и топтался на месте целую неделю, хотя мог обойти французские войска с запада и даже ранее Чичагова или одновременно с ним выйти к Борисову.

Зато Наполеон хорошо знал своих маршалов и генералов - за 15 лет непрерывных войн они научились выполнять его приказы беспрекословно. Он приказывает Виктору оставаться у Череи, ложными действиями демонстрируя прорыв французской армии севернее Борисова, чтобы удержать Витгенштейна от намерения идти на помощь к Чичагову. Эта демонстрация полностью удалась - Витгенштейн продолжал стоять на месте. Между тем корпус Удино (10 тыс. солдат) был скрытно отведен к югу и 22 ноября занял село Бобр на полдороге от Орши к Борисову. Именно Удино Наполеон поручил во что бы то ни стало выбить Чичагова из Борисова, найти брод через Березину и навести мосты. Шарль Удино, как и многие наполеоновские генералы, вышедшие из унтер-офицеров в период революции, не отличался глубиной военно-стратегического мышления (никакого военного образования он не получил), но был мастером в выполнении конкретных тактических задач. Кроме того, как другие маршалы Наполеона (Ней , Даву, Мюрат ), происходящие из "низов", он отличался большой личной храбростью. Достаточно сказать, что за 20 лет службы в армии он получил 22 ранения (последнее - при переправе через Березину!), поскольку в решительные минуты шел впереди атакующих войск.

Удино блестяще справился с тактическим заданием Наполеона. Ночью 22 ноября он скрытно во главе своего 10-тысячного корпуса выступил из села Бобр по направлению к Березине и у деревни Лошницы в семи верстах от Борисова устроил засаду.

Чичагов между тем проявил удивительную беспечность: заняв Борисов, он не обеспечил необходимых мер предосторожности - не выставил сильного охранения, не послал во все концы разведку для установления мест истинного расположения противника. Так Чичагов, например, был уверен, что корпус Удино все еще стоит против армии Витгенштейна у Череи. Впрочем, это и неудивительно: никогда не командовавший войсками, впрочем, как и флотом, этот "сухопутный адмирал", как его прозвали в русской армии, большую часть жизни провел в министерских кабинетах и коридорах Зимнего дворца, упражняясь в дворцовых интригах. Своему назначению командующим 3-й армией он был обязан не полководческому таланту, а письмам к Александру I, в которых постоянно хулил Кутузова. А поскольку царь и без того скрипел зубами при упоминании имени "старика", то Чичагов до его позорного провала у Березины был у Александра в фаворе.

А дальше случилось то, что и должно случиться со всяким самонадеянным и некомпетентным военачальником. Уверенный, что Наполеон у него уже в кармане, Чичагов утром 23 ноября высылает навстречу отступающим к Борисову остаткам "великой армии" 3-тысячный авангард графа Палена, намереваясь затем двинуться следом со всей своей армией. При этом Чичагов почему-то был уверен, что Витгенштейн идет к нему на помощь с севера, хотя одного казачьего разъезда было бы достаточно, чтобы установить, что Витгенштейн и не двинулся с места.

Однако у деревни Лошницы вместо русских войск растянувшаяся по узкой дороге, обрамленной густым лесом, колонна Палена напоролась на искусно оборудованную засаду Удино. Передовые ряды русского авангарда были рассеяны залпами французских пушек. Русские орудия Пален разместил в конце колонны. Пока часть артиллеристов снимала пушки с лафетов и пыталась развернуть их жерлами к противнику, из леса налетела кавалерия Удино. Началась паника. Хвост колонны (артиллерия и кавалерия), бросив пехоту, развернули коней и поскакали назад, к Борисову.

Хотя Чичагов получил от Палена пакет с извещением о засаде, войск на помощь он не выслал. Совершенно растерявшись, Чичагов принял корпус Удино за всю наполеоновскую армию и приказал очистить Борисов. Появление кавалерии Удино в пригороде Борисова лишь усилило панику. Бросив в городе почти все свои обозы, больных и раненых русских солдат, Чичагов приказал отступить на правый, западный берег Березины, а мост сжечь. Один из современников отмечал: бегство было столь поспешным, что адъютанты Чичагова забыли захватить "столовый сервиз главнокомандующего", и он достался французам в качестве трофея. Адмирал очень убивался этим обстоятельством, гораздо больше, чем брошенными на произвол судьбы ранеными.

Но это была только часть военной ошибки Чичагова. Он мог поправить положение, угадай заранее (т. е. имей хорошую разведку), где же будет переправляться через Березину Наполеон. Но и здесь адмирала обошел бывший унтер-офицер французской республиканской армии. Выполняя приказ Наполеона, Удино нашел брод севернее Борисова у деревни Студенки и сразу скрытно приступил к наведению переправы. Но для обмана Чичагова другую команду саперов-понтонеров он отправил южнее Борисова, к деревне У холод, приказав там строить ложную переправу, производя как можно больше шума. Саперы старались вовсю. Они валили деревья, разбирали избы, тащили бревна к реке, жгли костры, орали во все горло - "Скорей, скорей, сейчас подойдут главные силы". В довершение всего Удино предпринял и другую военную хитрость. Он собрал в Борисове мелких торговцев и стал расспрашивать их о кратчайшей дороге к Минску. Часть этих торговцев он оставил у себя якобы в качестве заложников, а остальных отпустил, уверенный, что они немедленно сообщат через Березину Чичагову - Наполеон намерен отступать к Минску, а для этого строит переправу южнее Борисова. Обе хитрости удались. Чичагов поверил и ложной переправе, и движению к Минску и срочно двинул в деревню Ухолод свои главные силы. Перед действительной переправой у деревни Студенки остался лишь небольшой заградительный отряд генерала Корнилова с четырьмя пушками, который, разумеется, не смог помешать переправе войск противника.

25 ноября в Борисов прибывает сам Наполеон. Он лично руководит 26-27 ноября постройкой двух мостов у Студенки- одного для пехоты, другого для кавалерии. Постройка этих мостов - одна из героических страниц саперов французской армии: стоя по горло в ледяной воде, по которой уже шли первые льдины, они сумели в кратчайший срок, ценой больших потерь (многие замерзли, стоя в воде, и их уносила река), навести два моста, по которым остатки наполеоновской армии, около 20 тыс., включая корпус Удино и корпус Виктора, перешли на западный берег Березины. На восточном осталось еще около 30-35 тыс. полузамерзших солдат, офицеров и отступавших с армией гражданских лиц, но они уже не интересовали Наполеона. Когда эта дикая орда кинулась 28 ноября на мосты, он приказал их поджечь. Тысячи несчастных людей погибли в давке, были сброшены в холодную реку, их тела устилали оба берега Березины.

Однако боеспособные части Наполеону удалось переправить через Березину. Реально в этот момент ему мог помешать только Витгенштейн, но и он как военачальник оказался не лучше Чичагова. Находясь всего в нескольких верстах от Студенки, он не удосужился выслать глубокую разведку, а медленно двигался параллельно корпусу Виктора, который играл роль арьергарда остатков "великой армии". Более того, Витгенштейн умудрился 27 ноября пройти мимо Студенки к Борисову, не обнаружив переправы французских войск.

Лишь 28 ноября Чичагов и Витгенштейн поняли, что Удино вместе с Наполеоном их провели. К тому времени к Борисову подошли казаки Платова и авангард Милорадовича. Здесь они встретились с армией Витгенштейна. Но было уже поздно - обнаружения и пленения всех остатков "великой армии" не получилось.

Была еще одна возможность добить и перешедшую через Березину малочисленную армию Наполеона - это взорвать заранее мосты и дамбы на дороге от Студенки к местечку Зембин, как предписывал Чичагову приказ Кутузова. Позднее Наполеон признавался своему биографу генералу Жомини, что, даже переправившись через Березину, он не был уверен в спасении: достаточно было взорвать эти мосты и дамбы, и "мы погибли бы безвозвратно". Дорога на Зембин шла через еще не замерзшие болота, а сил и средств на восстановление десятков мостов у Наполеона после переправы у Березины уже не было. Но дорога на Зембин оказалась в целости и сохранности. По ней и начал Наполеон свое поспешное бегство с остатками некогда "великой армии" к Вильно.

Однако в военно-стратегическом отношении Березина означала катастрофу. Наполеон спас самого себя, но не армию. Сообщая царю о результатах сражения у Березины с 23 ноября по 2 декабря 1812 г., Кутузов привел такие цифры: противник потерял около 50 тыс. человек, из них 25 тыс.- пленными.
Хотя в 29-м бюллетене "великой армии" Наполеон изобразил переправу через Березину как свою огромную победу, сам для себя он уже сделал вывод: "Удача, одержанная нами, только отсрочила нашу гибель, нисколько не улучшив нашего положения". (Из признания Жомини.).

Но и после переправы войска захватчиков подстерегали новые беды. Во-первых, на остатки армии Наполеона продолжали наседать преследовавшие их русские войска. Только за пять дней отступления от Березины было выведено из строя более 12 тыс. человек. Во-вторых, с 28 ноября резко усилились морозы. Если до Березины мороз не превышал - 10-12°, то с начала декабря началась настоящая русская зима - ртутный столбик опустился ниже - 25-28°. И хотя от морозов страдали и русские, но французам и другим жителям Южной Европы доставалось сильнее - они сотнями замерзали прямо на дороге: "...все гонимся за неприятелем,- писал Кутузов жене 8 декабря,- и мертвыми они теряют еще более прежнего: так, что на одной версте от столба до столба сочли неубитых (но замерзших.- В. С.) мертвых 117 тел".

В начале января 1813 г. Кутузов в приложении к своему донесению об окончании войны на территории России "за полным истреблением неприятеля" переслал царю захваченные трофейные бумаги штаба бывшей "великой армии". Среди них оказался отчет о потерях трех пехотных полков за период с 17 ноября (сражение при Красном) по 27 декабря (переход их остатков через западную русскую границу). После Красного в сильно поредевших полках осталось 87 офицеров и 1022 унтер-офицера и солдата. До границы же добралось только 43 офицера и 44 солдата, а остальные 44 офицера и 978 унтер-офицера и солдата просто замерзли по дороге и на бивуаках. Последнее (гибель по ночам на бивуаках) отмечали все русские очевидцы отступления остатков "великой армии": "...Места, где французы ночевали, обозначались грудами замерзших людей и лошадей".

На полпути от Зембина к Вильно, в Сморгони, Наполеон принимает решение - бросить орду замерзающих солдат и уехать в Париж. На военном совете маршалов он объявляет свое решение, оставляя вместо себя Мюрата. Чтобы подсластить пилюлю, Наполеон нарисовал грандиозную картину зимних квартир в Вильно (Вильнюсе) и Ковно (Каунасе), где должна перезимовать его "непобедимая армия", пока он во Франции соберет новую 300-тысячную армию, чтобы весной 1813 г. снова прийти в Россию и начать все сначала. Маршалы угрюмо молчали - до "зимних" квартир еще надо дойти по такому морозу, да и русские вряд ли оставят их до весны в покое. Но вышколенные долгой службой, они не говорили ни слова, хотя каждый и понимал - это конец. Отъезд императора мог вызвать окончательное падение дисциплины у солдат, а это уже не армия, а сброд. Так оно и произошло. Едва Наполеон тайно, взяв с собой лишь Коленкура да двух наиболее доверенных генералов - адъютантов своей свиты - Ж. Дюрока и Ж. Мутона, в сопровождении небольшого эскорта кавалерии ускакал из Сморгони, как в оставшихся войсках началось брожение. Солдаты, даже гвардия, проклинали своего недавнего кумира, обзывая его "египетским дезертиром" (намек на то, что в 1799 г. Наполеон точно так же бросил армию на погибель).

Дальше все произошло так, как и должно было произойти. Никто больше не слушался никаких командиров. Полномочия Мюрата не признавали даже маршалы. Принцип "Спасайся, кто может!" стал главным. 8 декабря эта "непобедимая" орда ворвалась в Вильно. Ища тепла и пищи, наполеоновские солдаты разбрелись по всему городу. Впрочем, гражданская администрация предпочла вскоре бежать.

Начались грабежи продовольственных лавок и винных погребов. Ни о какой обороне города, а тем более о "зимних квартирах" думать не приходилось. Едва к Вильно подошли русские казаки, как наполеоновская орда бросилась из города к Ковно. Но и из Ковно 14 декабря их выбили казаки Платова. Первым скрылся за границу "главнокомандующий" Мюрат, за ним - остальные маршалы. Они бежали по льду Немана, как раз в том самом месте, где шесть месяцев назад, в июне 1812 г., победно переходили реку в надежде на быстрый разгром России. Дольше всех бился Ней - он пытался отбить Ковно у русских, но безуспешно - весь отряд его был уничтожен. Границу Ней перешел один.

Подобной катастрофы наполеоновская Франция не знала со времени учреждения Первой империи.
Кутузов, сообщая своим родным об окончании войны в России, писал 28 декабря 1812 г.: "Неприятель очистил все наши границы. Надобно заметить, что Карл XII (шведский король, разбитый Петром I под Полтавой.- В. С.) пошел в Россию с 40 000 войск, а вышел с 8000. Наполеон же прибыл сюда с 480 000, а убежал с 20 тыс. и оставил нам, по крайней мере, 150 тыс. пленных и 850 пушек". Что стало с солдатами и офицерами "великой армии"? Больше половины погибли в боях или замерзли на обратном пути, особенно в ноябре - декабре 1812 г. на пути от Березины до русской западной границы. Но значительная часть оказалась в плену. Еще во время наступления на Москву число пленных, прежде всего за счет обозных фуражиров и мелких команд, отходивших в окрестные деревни за продовольствием от дорог, по которым двигалась "великая армия", постоянно росло. Уже в июле было захвачено в плен 2 тыс. человек. К сентябрю эта цифра возросла в пять раз (до 10 тыс.). В период пребывания в Москве Наполеон также потерял, сотни своих фуражных команд, но особенно возросло число пленных при контрнаступлении русской армии.

Всего, по данным штаба М. И. Кутузова, за всю Отечественную войну было взято в плен более 150 тыс. чело век -- почти 1/3 часть "великой армии". Однако в это число входили только "зарегистрированные" пленные, т. е. те, которых конвойные команды приводили в тыл на сборные пункты, регистрировали, а затем по этапу отправляли в глубинные российские губернии, главным образом в Ярославскую, Вологодскую, Костромскую и Вятскую.

После сражения при Красном в ноябре, и особенно, после катастрофы у Березины и за ней, пленных стало столько, что их уже никто не конвоировал и не считал. Русский очевидец контрнаступления вспоминал: ""Однажды встретили мы двух русских баб, которые гнали дубинами, одна впереди, другая позади, десятка три оборванных, полузамерзших французов. Смотря на торжество баб, с каким они вели своих пленных неприятелей, мы не могли не смеяться, а с другой стороны, нельзя было не пожалеть об униженном состоянии, до какого доведены эти некогда гордые завоеватели Европы".

Казаки, чаще всего конвоировавшие пленных в тыл, нередко продавали их окрестным богатым крестьянам как работников. Участник войны декабрист Н. Н. Муравьев сам слышал жалобу одного такого богатея: "Пленные вздорожали, к ним приступа нет, господа казачество прежде продавали их по полтине, а теперь по рублю просят". Он же вспоминал: "Многие французы почти требовали, чтобы мы их в плен брали...".

Другой русский очевидец-артиллерист вспоминал, что особенно ужасная картина открылась при преследовании противника от Березины до Вильно: "Нередко попадались нам отсталые, едва движущиеся французы... Один бедняк из числа их привел нас в особенную жалость и удивление... Ноги у него до колен были вовсе отморожены, однако несчастный двигался на них, как на колодках, и еще мог сказать: "Дайте хлеба!" Солдаты остановились смотреть на него и с содроганием подавали ему сухарей".

Надо сказать, что русская армия в ноябре - декабре 1812 г. мало чем могла помочь пленным в смысле продовольствия и теплой одежды: преследование противника было столь стремительным, .что армейские передвижные магазины-склады безнадежно отстали. "И мы в исходе ноября,- вспоминал участник контрнаступления, артиллерист,- стали чувствовать жестокость зимы... Солдаты наши, так же как и французы, были почернелы и укутаны в тряпки... Офицеры не лучше были одеты. Я сам едва мог уцелеть от мороза под нагольным тулупом и в двойных валенках, укутавши голову большим платком".

В этих условиях сдача в плен уже не гарантировала наполеоновским солдатам жизнь, спасение от голода и холода. "Пленных,- писал декабрист Н. Н. Муравьев,- сгоняли в одно место и потом отсылали во внутренние губернии колоннами, состоявшими из двух или трех тысяч человек, но продовольствия им, за неимением оного, не могли давать. На каждом ночлеге оставались от сих партий на снегу сотни умерших. Некоторые на походе отставали".

Вот эти отставшие, а также сотни других бывших наполеоновских солдат "великой армии", не попавшие в "официальный" плен, разбрелись по русским деревням и помещичьим усадьбам на всем протяжении бегства Наполеона от Смоленска до Вильнюса. И в окрестных деревнях крестьянские кузнецы еще долго перековывали блестящие кирасы кавалерии маршала Мюрата на большие медные сковороды и тазы, в которых русским крестьянкам было так удобно жарить яичницу и варить варенье из спелых ягод. Именно тогда в русских и белорусских деревнях появились два новых слова - "выморозки" и "шерамыжники" (от франц.- cher ami - дорогой друг): так сердобольные крестьянки называли обессиленных от голода и холода солдат армии Наполеона. Получив временный приют и еду, эти бродячие офицеры бывшей "великой армии" стремились попасть в помещичьи усадьбы, чтобы наняться в гувернеры. Многие из них застряли здесь до конца заграничного похода русской армии, а некоторые остались в России на всю жизнь.

Известно, что со второй половины XVIII в. французский язык был общепринятой нормой общения в дворянском обществе Российской империи. Для продвижения по гражданской и военной службе, особенно в придворных кругах, вовсе не обязательно было знать хорошо русский язык, но на французском требовалось говорить и писать безукоризненно. Этим, кстати, отчасти и объясняется такое количество иностранцев (немцев, шведов, поляков, финнов и др.) на русской гражданской и военной службе - им вовсе не обязательно было знать русский язык и русскую культуру. Знание французского языка давалось в аристократических и дворянских семьях с детства, с помощью выписанных из Франции гувернеров и гувернанток.

Дворянство средней руки, не имевшее таких средств (гувернерам из Франции надо было платить по тем временам огромные деньги - до 1 тыс. руб. в год), стремились отдать своих чад во французские пансионы, что тоже стоило немалых денег. А мелкопоместной мелкоте с одной-двумя деревеньками крепостных и это было не по карману. И вдруг осенью и зимой 1812 г. к ним на двор десятками полезли даровые "гувернеры", готовые за теплый кров и пищу учить их недорослей французскому языку и хорошим манерам. Сын 238 одного из таких мелкопоместных дворян Могилевской губернии Ю. К. Арнольд, известный затем экономист, вспоминал о той поре: "Редкий был тогда (дворянский.-- В. С.) дом, в котором не встречалось бы пленного француза: иметь у себя "своего" француза - это установилось тогда само собой для каждого "порядочного дома". И у нас, следовательно, оказался "свой" француз..."

Этим "своим французом" оказался бывший барабанщик гвардии "великой армии" Грожан, типичный наполеоновский солдат. Начал рядовым еще в войнах революции в 1792 г., участвовал в египетском походе Бонапарта, чудом уцелел (попал тогда в плен к англичанам), затем снова воевал - в русско-французской войне 1806-1807 гг., в войне с Австрией 1809 г. За долгую безупречную службу накануне похода в Россию был зачислен в гвардию барабанщиком.

С хорошими манерами, к ужасу мамаши Арнольд, Грожан был знаком весьма поверхностно, да и литературным французским языком отнюдь не блистал - как и все наполеоновские солдаты, он говорил на "арго" (жаргоне), обильно уснащенном солеными словечками, немецкими, итальянскими, испанскими, польскими словами. Но для 8-летнего дворянского сыночка такой "гувернер" был настоящей находкой. Он с утра и до вечера вместо уроков французского языка рассказывал мальчику бесчисленные военные истории, учил плавать, разжигать костер, ставить палатку, а также обучил его выбивать на игрушечном барабане все воинские команды: "дробь", "раскаты", "Слушайте все!", "В атаку!", "Отбой!" и т. д. Грожан был далеко не исключением. Оказался "свой" француз и в семье М. Ю. Лермонтова, правда более образованный, чем гвардейский барабанщик,- раненый офицер наполеоновской гвардии Капе. Он оказал большое влияние на Лермонтова-мальчика, что позднее сказалось и на его поэтическом творчестве (восхищение Бонапартом как "гением эпохи").

Но такие, как Капе, были скорее исключением. Типичным являлся Грожан. Другой современник той поры писал: "Просветителями этой эпохи сделались бессмысленные остатки от разбитой наполеоновской армии, когда пленных французов разбирали нарасхват и вверяли им своих детей". Первое время царскому правительству было не до этих разбежавшихся по окрестным от Смоленской дороги селам и деревням "гувернеров" или работников у богатых мужи* ков (чаще всего в их число попадали немцы, португальцы, голландцы, испанцы и другие иностранные элементы "великой армии", вообще не владевшие французским языком), дай бог управиться с этой огромной армией в 150 тыс. только "зарегистрированных" пленных.

Прежде всего, русские власти начали сортировать пленных по национальной принадлежности, выделяя из них тех, кто попал в наполеоновскую армию по принуждению. Поскольку с изгнанием Наполеона из России война с ним не кончилась и предстоял еще поход в Европу, из этих пленных началось формирование воинских частей для участия в заграничной кампании на стороне России и ее будущих союзников.

Первым еще в конце 1812-"ачале 1813 г. был сформирован испано-португальский полк в составе 2 тыс. человек. В Испании продолжалась партизанская война, а в Португалии французские войска никак не могли справиться с английским экспедиционным корпусом. На его поддержку и был отправлен на английских судах в июне 1813 г. на Пиренейский полуостров этот первый легион из бывших военнопленных "великой армии", получивший название "Александровский полк" (в честь Александра I). В сентябре 1813 г. и летом 1814 г. туда же было отправлено из России еще два испано-португальских отряда из тех 4 тыс. пленных испанцев и португальцев, что входили в 15-тысячный испано-португальский корпус "великой армии" в момент вторжения в Россию.

По аналогичному образцу в начале 1813 г. был создан российско-германский легион (4 тыс. человек), состоявший из пленных или перешедших на русскую сторону немцев, подвластных Наполеону княжеств Германии. Сформированный в Риге и Ревеле, этот легион на русских военно-транспортных судах под командованием адмирала Д. Н. Сенявина перевозился в Швецию и там вооружался. В марте 1813 г. легион был снова переброшен в Россию И принял участие в боях на стороне противников Наполеона в Пруссии. Надо сказать, что немецкие части "великой армии" оказались для Наполеона самыми ненадежными, особенно баварцы. При переправе через Березину, например, два баварских полка отказались выполнять приказы французских генералов и в полном составе сдались в плен.

Была сделана также попытка сформировать антинаполеоновский франко-итальянский легион в Орле, куда по приказу Кутузова после сражения у Красного в ноябре 1812 г. было направлено до 6 тыс. пленных. Однако массовой записи в этот легион не последовало, и идею эту пришлось русским властям оставить. Но формирование антинаполеоновских иностранных легионов не решало всей проблемы пленных - они поглотили всего 10-12 тыс. человек, а остальные 138-140 тыс. (не считая разбежавшихся По помещичьим усадьбам "выморозков") - что делать с ними?

Держать такую громадную армию еще вполне здоровых мужчин в лагерях и кормить их задаром? Это было слишком накладно для казны, особенно когда с началом заграничного похода в Европу военные расходы не только не уменьшились, но даже возросли. Поскольку в понятиях того времени солдат, да еще грамотный, относился к разряду "мастеровых" (еще бы, умел владеть ружьем или даже пушкой!), министр полиции С. К. Вязьмитинов, в ведении которого находились пленные в тылу, распорядился приписывать их к мануфактурам или заводам на Урале, преимущественно казенным, но и частным тоже. И хотя Вязьмитинов специально приписывал губернатором, что бы они наставляли управляющих и владельцев мануфактур и заводов, что пленные из "великой армии" - это "вольные люди", практика их использования свидетельствовала об обратном: не имея опыта работы с людьми по вольному найму, администрация обращалась с ними как с обычными русскими крепостными - морила голодом, била, загружала непосильной работой и т. д. В результате в лагерях военнопленных (особенно на Урале) начались бунты. Они грозили нарушить тот временный социальный "мир", который так нужен был самодержавию на период напряженной войны за окончательный разгром империи Наполеона. Самым тревожным в этих бунтах был тот факт, что пленные французы устанавливали контакты с русскими крепостными (например, на уральских Горноблагодатских железоделательных заводах весной 1813 г.).

Не лучше было и положение "выморозков" в западных губерниях России - те из них, кто не попал в "гувернеры", нередко записывались помещиками в свои крепостные. Поскольку пленные, хотя и не в таких количествах, как осенью и зимой 1812 г., продолжали поступать и в начале заграничного похода, властям пришлось искать какое-то кардинальное решение всей проблемы. И здесь был использован опыт приглашения иностранных колонистов на постоянное жительство в Россию. Известно, что после присоединения к России в последней трети XVIII в. Украины, Крыма, Кубани Екатерина II активно поощряла заселение этих плодородных, но безлюдных районов как русскими и украинцами, так и выходцами с Балкан (греки, болгары, сербы), из Австрийской империи (чехи, словаки), германских княжеств (немцы). Иностранные колонисты получали от царского правительства немало льгот (статут свободных хлебопашцев, свободу вероисповедания, отмену уплаты налогов на ряд лет, право обучения детей на родном языке, освобождение от рекрутчины и т. д.).

Александр I продолжил практику своей бабки (указ 1804 г.). В 1813 г. те же принципы были распространены и на военнопленных бывшей "великой армии" Наполеона. 16 июля 1813 г. Вязьмитинов рассылает генерал-губернаторам циркуляр "О желающих присягнуть на подданство России". Циркуляр разрешил принимать наполеоновских военнопленных в русское подданство на основе указа 1804 г. Однако указ 1804 г. касался главным образом условий приема для сельскохозяйственных колонистов, а большинство пленных предпочитало жить не в деревне, а в городе. Тогда в ноябре 1813 г. Комитет министров принимает специальные "Правила, коими руководствоваться принимая военнопленных в подданство России". Эти "Правила …" выражали попытки властей приспособиться к развивающимся в России капиталистическим отношениям, включить огромную массу выходцев из буржуазных и мелкобуржуазных (свободное крестьянство) слоев, каковыми являлись бывшие солдаты и офицеры Наполеона, в орбиту промышленных и торгово-капиталистических связей страны.

"Правила …" разрешали два вида подданства - "временное" (на определенный срок) и "вечное". Оба вида мог принять любой пленный солдат и офицер. При этом он должен был выбрать род занятий и приписаться к одному из "сословий" (крестьяне, мещане, дворяне - последнее касалось, разумеется, только офицеров). После этого новообращенным "временным" или "вечным" подданным разрешалось избрать любое место жительства в Российской империи, кроме западных приграничных губерний (Польша, Прибалтика, Финляндия, Бессарабия и др.) и обеих столиц - Петербурга и Москвы. На всех принявших русское подданство военнопленных распространялись условия указа 1804 г. (статут свободных людей, свобода вероисповедания, освобождение от рекрутских повинности и т. д.), но вводили и ряд дополнительных льгот. В частности, те, кто заводил свое "дело" (торговлю, сельхозферму, ремесленную мастерскую и др.). освобождались на 10 лет от любых налогов "для обзаведения домом и хозяйством". Те же из военнопленных, что шли в мастеровые, получили неведомое до сих пор не только в России, но и в странах Западной Европы право на заключение письменного контракта (договора) . об условиях найма на работу на завод или мануфактуру.

"Правила..." были переведены на французский и немецкий языки и опубликованы в русских газетах. С конца 1813 г. начался массовый прием пленных в русское подданство. Большинство, правда, предпочли избрать его "временное состояние" (на 2-3 года), и в 1814-1815 гг., когда Александр I решил вернуть военнопленных домой, возвратились во Францию и другие страны бывшей наполеоновской империи.

Однако немалое число, особенно те солдаты и офицеры, которые давно порвали с родиной, не имели семьи или родителей, предпочли навсегда остаться в России, тем более что указ царя от 29 августа 1814 года о репатриации пленных носил необязательный характер ("буде пожелают"). По сути, репатриация охватила тех солдат и офицеров, которые или приняли "временное подданство", или еще не приняли никакого. Но даже среди возвращавшихся на родину было немало колеблющихся. Новгородский генерал-губернатор сообщал в Петербург в августе 1814 г., что "из проходящих через Новгородскую губернию партий военнопленных, возвращающихся в свое отечество, некоторые объявляют желание, а иные отстают от партий для того токмо, чтобы присягнуть на верность подданства России".

Судя по материалам переписи ("Дело о французах, проживающих в России"), которую по распоряжению Николая 1 в 1826-1829 и 1830-1837 гг. негласно провело III жандармское отделение, число оставшихся солдат и офицеров "великой армии" было весьма значительным, причем и после репатриации 1814-1815 гг. прием в подданство России не был закрыт. Например, даже в 1816 г. Комитет министров слушал прошение трех бывших солдат Наполеона, которые с 1812 г. проживали в Ярославле. Солдаты просили принять их в "вечное" подданство, приписать к сословию крестьян и дать земельные участки на Алтае (входил тогда в Томскую губернию). Комитет удовлетворил их просьбу, выдал каждому ссуду по 350 руб. с рассрочкой выплаты на три года и освободил от податей на пять лет "по обыкновенному положению для колонистов-переселенцев". В мае 1817 г. томский губернатор сообщил в Комитет министров, что "три помянутых военнопленных француза водворились уже в Бийском уезде, приняли греко-российскую веру и занимаются хлебопашеством".

В том же "Деле о французах, проживающих в России" содержатся любопытные сведения и о других оставшихся навсегда солдатах и офицерах разгромленной "великой армии". Так, в 1836 г. в Воронеже проживал Карл (Шарль) Иванович (сын Жака) Журданов (Журдан), родившийся во Франции в 1793 г., взят в плен в августе 1812 г., принял присягу на "вечное подданство России" в Курске в 1816 г., имеет жену Наталью, "природную россиянку", и четверых детей, служит чиновником 8-го класса в губернском управлении Воронежа.

Для многих наполеоновских солдат, по приказу Наполеона с огнем и мечом пришедших в 1812 г. в Россию, она навсегда стала второй родиной. Даже спустя четверть века после окончания Отечественной войны, в 1837 г., в Москве и Московской губернии на 350 тыс. русского населения приходилось 3229 иностранцев, из которых 2/3 составляли бывшие наполеоновские солдаты или их дети. Причем большая часть этих солдат была занята на фабриках, где многие дослужились до мастеров, управляющих или даже стали собственниками-фабрикантами.

Переправа через Березину.
Изображение перепечатывается с сайта «1812 год».

БЕРЕЗИНА, река в Белоруссии, на которой вблизи города Борисов 14(26)-17(29) ноября 1812 произошло сражение между отступавшей из России армий Наполеона и русскими войсками, пытавшимися отрезать ей пути отхода. Замысел русского командования заключался в том, чтобы корпусом генерала П. X. Витгенштейна с севера и 3-й Западной армией адмирала П. В. Чичагова с юга занять оборонительную позицию на линии рек Улла, Березина фронтом на восток и отрезать Наполеону пути отхода на запад. Главная группировка русской армии под командованием генерал-фельдмаршала М. И. Кутузова преследовала французскую армию с востока. 11(23) ноября к Борисову подошел авангард противника во главе с маршалом Н. Удино. 12(24) ноября Чичагов, переоценив силы противника, отвел войска (около 30 тысяч человек) из Борисова и отошел на правый берег Березины от Зембина до Уши.

Удино получил приказание удерживать Борисов и начать постройку переправы севернее Борисова у деревни Студенка. Армия Наполеона, соединившись с войсками маршалов Удино и К. Виктора, 14(26) ноября подошла к Березине. Наполеон силами 85-90 тысяч человек (из них до 40 тысяч боеспособных) решил форсировать Березину у деревни Студенка (в 15 км от Борисова вверх по течению), а чтобы отвлечь внимание русских от места переправы, предпринял демонстративные действия ниже по течению реки. Чичагов, введенный в заблуждение действиями французов, отвел свои силы на 25 км южнее Борисова, оставив у брода напротив Студенки небольшой заслон. Утром 14(26) ноября передовые части корпуса Удино перешли Березину вброд и оттеснили заслон к Стахово. К вечеру по двум мостам, построенным у Студенки, переправились главные силы Наполеона (около 19 тысяч боеспособных). 15(27) ноября на левом берегу войска Витгенштейна (40 тысяч человек) и передовые отряды главной группировки Кутузова (25 тысяч человек) окружили в районе Борисова и принудили к сдаче дивизию генерала Л. Партуно (около 4 тысяч человек). 16(28) ноября на Березине разыгралось сражение: на правом берегу переправившиеся войска маршалов М. Нея и Удино (около 12 тысяч человек) успешно отразили наступление войск Чичагова, а на левом берегу (у Студенки) войска Виктора (около 7 тысяч человек) продержались до вечера против войск Витгенштейна, ночью перешли реку. Утром

17(29) ноября по приказу Наполеона мосты у Студенки были сожжены. На левом берегу остались обозы и около 40 тысяч отставших солдат, большинство из которых утонуло при переправе или попало в плен. Всего противник потерял около 50 тысяч человек, а русские - 8 тысяч. Вследствие ошибок Чичагова и нерешительных действий Витгенштейна Наполеону удалось избежать полного разгрома и отступить к Вильно, сохранив боевое ядро своей армии.

Использованы материалы кн.: Военный Энциклопедический Словарь. М., 1986.

Березина - сражение 14-16 ноября 1812 г. между французской армией и русскими войсками (Отечественная война, 1812).

Березина - река в Белоруссии, на берегах которой 14-16 ноября 1812 г. произошло сражение между французской армией под командованием императора Наполеона (75 тыс. чел.) и русскими войсками под командованием адмирала П.В. Чичагова и генерала П.Х. Витгенштейна (80 тыс. чел.). После Красного кольцо вокруг наполеоновских войск начало сжиматься. С севера подходил корпус Витгенштейна (50 тыс. чел.), а в Минске уже стояла пришедшая с Украины армия Чичагова (30 тыс. чел.). У Березины они готовились сомкнуться и отрезать Наполеону пути отхода из России.

9 ноября авангардные части Чичагова подошли к Березине и взяли город Борисов. Но вскоре их выбил оттуда корпус маршала Н. Удино. Русские отступили на правый берег и взорвали за собой мост. Березина еще не замерзла, и когда 13 ноября к Борисову подошли главные силы Наполеона, они уперлись в речную гладь. Южнее Борисова находилась еще одна переправа. Наполеон послал туда корпус Удино. Но это был лишь обманный маневр. Подобной демонстрацией Наполеон создавал видимость того, что стремится захватить переправу южнее Борисова.

Адмирал принял этот маневр за попытку Наполеона прорваться на соединение с действовавшим в Западной Белоруссии корпусом фельдмаршала К. Шварценберга. В результате корпус Удино увел за собой в никуда почти всю чичаговскую армию, которая и так не обладала большой численностью. Фактически у Чичагова на Березине находилось под ружьем 20 тыс. чел., с которыми он пытался прикрыть почти 60-километровый участок возможного прорыва французских войск, общая численность которых значительно превосходила силы русских за Березиной.

Пока Чичагов двигался в южном направлении, вниз по реке, основные события разворачивались в 15 км севернее Борисова, у деревни Студенка (ширина реки достигала там 50 м), где польские уланы отыскали брод, а французские саперы навели временные мосты. По ним 14 ноября французская армия начала переправу на правый берег. Тем временем Витгенштейн, опасавшийся столкновения с основными силами Наполеона, действовал осторожно и медлил с выдвижением к Березине. Он вышел к реке лишь 15 ноября, когда переправа уже началась. К тому времени на левом берегу ее прикрыл корпус маршала К. Виктора.

В течение двух дней французы, отражая атаки разрозненных русских отрядов, переправлялись на западный берег. 15 ноября в Борисов ворвались посланные М.И. Кутузовым авангардные части преследования под командованием атамана М.И. Платова и генерала А.П. Ермолова . Сам Кутузов не спешил к Березине, надеясь, что и без него там достаточно сил для ликвидации французской армии. Стоит отметить, что план окружения Наполеона на Березине не предусматривал единого командования. Это предопределило несогласованность действий российских командующих, каждый из которых принимал решения самостоятельно. Когда Чичагов, поняв свою оплошность, возвратился к Борисову, наполеоновские войска уже закрепились на правом берегу реки.

16 ноября по обеим сторонам Березины закипел жестокий бой, ставший кульминацией битвы на Березине. Чичагов пытался отбросить прикрывавшие студенскую переправу французские части на правом берегу. Витгенштейн атаковал корпус маршала К. Виктора, который прикрывал переправу на левом берегу. Лесистая местность препятствовала действиям кавалерии, составлявшей почти половину численности чичаговских войск. До 11 часов ночи шел упорный фронтальный стрелковый бой, стоивший обеим сторонам больших потерь.

Из-за малой пропускной способности наведенных мостов, огромного скопления людей и обозов, паники, усиления натиска русских прорваться на запад удалось лишь трети войск Наполеона (25 тыс. чел.). Остальные (около 50 тыс. чел.) погибли в боях, замерзли, утонули или попали в плен. Опасаясь захвата русскими переправы. Наполеон 17 ноября велел уничтожить ее, бросив на левом берегу свои войска. Современники отмечали, что местами река была доверху завалена трупами людей и лошадей. Русские потеряли в этом сражении 8 тыс. чел. После Березины основные силы наполеоновской армии в России перестали существовать (см. Красный II).

Использованы материалы кн.: Николай Шефов. Битвы России. Военно-историческая библиотека. М., 2002.

Далее читайте:

Отечественная война 1812 года (хронологическая таблица).

Литература по наполеоновским войнам (список литературы)

Участники наполеоновских войн : | АБ | БА | ВА | ГА | ДА | ЕА | ЖА | ЗА | ИА | КА | ЛА | МА | НА | ОА | ПА | РА | СА | ТА | УА | ФА | ХА | ЦА | ЧА | Ш-ЩА | ЭА | ЮА | ЯА |

Бего. Переправа через Березину

Ложье. Переправа через Березину , 14-17 (26-29) ноября 1812 г. (свидетельство очевидца).

Переправа через Березину.
Изображение перепечатывается с сайта «1812 год».

БЕРЕЗИНА, река в Белоруссии, на которой вблизи города Борисов 14(26)-17(29) ноября 1812 произошло сражение между отступавшей из России армий Наполеона и русскими войсками, пытавшимися отрезать ей пути отхода. Замысел русского командования заключался в том, чтобы корпусом генерала П. X. Витгенштейна с севера и 3-й Западной армией адмирала П. В. Чичагова с юга занять оборонительную позицию на линии рек Улла, Березина фронтом на восток и отрезать Наполеону пути отхода на запад. Главная группировка русской армии под командованием генерал-фельдмаршала М. И. Кутузова преследовала французскую армию с востока. 11(23) ноября к Борисову подошел авангард противника во главе с маршалом Н. Удино. 12(24) ноября Чичагов, переоценив силы противника, отвел войска (около 30 тысяч человек) из Борисова и отошел на правый берег Березины от Зембина до Уши.

Удино получил приказание удерживать Борисов и начать постройку переправы севернее Борисова у деревни Студенка. Армия Наполеона, соединившись с войсками маршалов Удино и К. Виктора, 14(26) ноября подошла к Березине. Наполеон силами 85-90 тысяч человек (из них до 40 тысяч боеспособных) решил форсировать Березину у деревни Студенка (в 15 км от Борисова вверх по течению), а чтобы отвлечь внимание русских от места переправы, предпринял демонстративные действия ниже по течению реки. Чичагов, введенный в заблуждение действиями французов, отвел свои силы на 25 км южнее Борисова, оставив у брода напротив Студенки небольшой заслон. Утром 14(26) ноября передовые части корпуса Удино перешли Березину вброд и оттеснили заслон к Стахово. К вечеру по двум мостам, построенным у Студенки, переправились главные силы Наполеона (около 19 тысяч боеспособных). 15(27) ноября на левом берегу войска Витгенштейна (40 тысяч человек) и передовые отряды главной группировки Кутузова (25 тысяч человек) окружили в районе Борисова и принудили к сдаче дивизию генерала Л. Партуно (около 4 тысяч человек). 16(28) ноября на Березине разыгралось сражение: на правом берегу переправившиеся войска маршалов М. Нея и Удино (около 12 тысяч человек) успешно отразили наступление войск Чичагова, а на левом берегу (у Студенки) войска Виктора (около 7 тысяч человек) продержались до вечера против войск Витгенштейна, ночью перешли реку. Утром

17(29) ноября по приказу Наполеона мосты у Студенки были сожжены. На левом берегу остались обозы и около 40 тысяч отставших солдат, большинство из которых утонуло при переправе или попало в плен. Всего противник потерял около 50 тысяч человек, а русские - 8 тысяч. Вследствие ошибок Чичагова и нерешительных действий Витгенштейна Наполеону удалось избежать полного разгрома и отступить к Вильно, сохранив боевое ядро своей армии.

Использованы материалы кн.: Военный Энциклопедический Словарь. М., 1986.

Березина - сражение 14-16 ноября 1812 г. между французской армией и русскими войсками (Отечественная война, 1812).

Березина - река в Белоруссии, на берегах которой 14-16 ноября 1812 г. произошло сражение между французской армией под командованием императора Наполеона (75 тыс. чел.) и русскими войсками под командованием адмирала П.В. Чичагова и генерала П.Х. Витгенштейна (80 тыс. чел.). После Красного кольцо вокруг наполеоновских войск начало сжиматься. С севера подходил корпус Витгенштейна (50 тыс. чел.), а в Минске уже стояла пришедшая с Украины армия Чичагова (30 тыс. чел.). У Березины они готовились сомкнуться и отрезать Наполеону пути отхода из России.

9 ноября авангардные части Чичагова подошли к Березине и взяли город Борисов. Но вскоре их выбил оттуда корпус маршала Н. Удино. Русские отступили на правый берег и взорвали за собой мост. Березина еще не замерзла, и когда 13 ноября к Борисову подошли главные силы Наполеона, они уперлись в речную гладь. Южнее Борисова находилась еще одна переправа. Наполеон послал туда корпус Удино. Но это был лишь обманный маневр. Подобной демонстрацией Наполеон создавал видимость того, что стремится захватить переправу южнее Борисова.

Адмирал принял этот маневр за попытку Наполеона прорваться на соединение с действовавшим в Западной Белоруссии корпусом фельдмаршала К. Шварценберга. В результате корпус Удино увел за собой в никуда почти всю чичаговскую армию, которая и так не обладала большой численностью. Фактически у Чичагова на Березине находилось под ружьем 20 тыс. чел., с которыми он пытался прикрыть почти 60-километровый участок возможного прорыва французских войск, общая численность которых значительно превосходила силы русских за Березиной.

Пока Чичагов двигался в южном направлении, вниз по реке, основные события разворачивались в 15 км севернее Борисова, у деревни Студенка (ширина реки достигала там 50 м), где польские уланы отыскали брод, а французские саперы навели временные мосты. По ним 14 ноября французская армия начала переправу на правый берег. Тем временем Витгенштейн, опасавшийся столкновения с основными силами Наполеона, действовал осторожно и медлил с выдвижением к Березине. Он вышел к реке лишь 15 ноября, когда переправа уже началась. К тому времени на левом берегу ее прикрыл корпус маршала К. Виктора.

В течение двух дней французы, отражая атаки разрозненных русских отрядов, переправлялись на западный берег. 15 ноября в Борисов ворвались посланные М.И. Кутузовым авангардные части преследования под командованием атамана М.И. Платова и генерала А.П. Ермолова . Сам Кутузов не спешил к Березине, надеясь, что и без него там достаточно сил для ликвидации французской армии. Стоит отметить, что план окружения Наполеона на Березине не предусматривал единого командования. Это предопределило несогласованность действий российских командующих, каждый из которых принимал решения самостоятельно. Когда Чичагов, поняв свою оплошность, возвратился к Борисову, наполеоновские войска уже закрепились на правом берегу реки.

16 ноября по обеим сторонам Березины закипел жестокий бой, ставший кульминацией битвы на Березине. Чичагов пытался отбросить прикрывавшие студенскую переправу французские части на правом берегу. Витгенштейн атаковал корпус маршала К. Виктора, который прикрывал переправу на левом берегу. Лесистая местность препятствовала действиям кавалерии, составлявшей почти половину численности чичаговских войск. До 11 часов ночи шел упорный фронтальный стрелковый бой, стоивший обеим сторонам больших потерь.

Из-за малой пропускной способности наведенных мостов, огромного скопления людей и обозов, паники, усиления натиска русских прорваться на запад удалось лишь трети войск Наполеона (25 тыс. чел.). Остальные (около 50 тыс. чел.) погибли в боях, замерзли, утонули или попали в плен. Опасаясь захвата русскими переправы. Наполеон 17 ноября велел уничтожить ее, бросив на левом берегу свои войска. Современники отмечали, что местами река была доверху завалена трупами людей и лошадей. Русские потеряли в этом сражении 8 тыс. чел. После Березины основные силы наполеоновской армии в России перестали существовать (см. Красный II).

Использованы материалы кн.: Николай Шефов. Битвы России. Военно-историческая библиотека. М., 2002.

Далее читайте:

Отечественная война 1812 года (хронологическая таблица).

Литература по наполеоновским войнам (список литературы)

Участники наполеоновских войн : | АБ | БА | ВА | ГА | ДА | ЕА | ЖА | ЗА | ИА | КА | ЛА | МА | НА | ОА | ПА | РА | СА | ТА | УА | ФА | ХА | ЦА | ЧА | Ш-ЩА | ЭА | ЮА | ЯА |

Бего. Переправа через Березину

Ложье. Переправа через Березину , 14-17 (26-29) ноября 1812 г. (свидетельство очевидца).