Название романа волшебная гора. Волшебная гора

Глава 1

В самый разгар лета молодой человек отправляется из Гамбурга в Давос, погостить три недели в интернациональном санатории «Берггоф». В горах его встречает двоюродный брат – Иоахим Цимсен. Гансу Касторпу выделяют тридцать четвёртую комнату, в которой два дня назад умерла одна американка. Вечером братья ужинают. Иоахим представляет Ганса доктору Кроковскому.

Глава 2

Ганс Касторп рано потерял родителей. Полтора года после их смерти он прожил с дедом. Потом его опекуном стал двоюродный дед (дядя матери) – консул Тинапель. Выросший утончённым человеком Ганс Касторп не был лишён тяги к грубым радостям существования – хорошей еде, одежде, сигарам. Одно время ему нравилось рисовать корабли, но полуголодное существование художника никогда не прельщало героя. Ганс Касторп уважительно относился к труду, но ничегонеделание было для него более естественным. К 22 годам молодой человек уже успел проучиться несколько семестров в трёх политехнических учебных заведениях и предполагал стать инженером. Главные экзамены сильно вымотали его. Доктор Хейдекинд посоветовал Гансу провести пару-другую недель в высокогорной местности.

Глава 3

Утром Ганс Касторп слышит, как соседствующая с ним русская пара предаётся любовным утехам. Вместе с Иоахимом он завтракает в зале, обставленном в стиле модерн, знакомится с обитателями санатория и его главой – гофратом Беренсом. На прогулке Ганс встречает компанию молодых людей с пневомтораксами – газом, закачанным в поражённое лёгкое для его заживления. Иоахим знакомит кузена с итальянским литератором Сеттембрини.

После прогулки братья лежат на воздухе. Иоахим измеряет температуру. Ганс рассуждает о сущности времени. Перед обедом герои спускаются вниз, в курортную деревню. Ганс ощущает сильное сердцебиение и усталость.

Во время обеда молодой человек замечает, что больные с огромным аппетитом поглощают пищу. Герою наконец-то удаётся узнать, кто так громко хлопает дверью каждый раз, когда входит в столовую. Виновницей шума оказывается молодая рыжеволосая девушка – мадам Шоша, сидящая за «хорошим» русским столом.

Лёжа в шезлонге после обеда, Ганс слышит, как на общей террасе молодой господин Альбин пугает дам в начале ножом, а затем револьвером, который он держит для того, чтобы убить себя, когда поймёт, что лечение бессмысленно.

К вечеру (после чая, очередной прогулки, лежания в шезлонге и ужина) Ганс Касторп чувствует себя окончательно вымотанным. Перед сном он проводит время в кругу пациентов, разговаривает с Сеттембрини. Ночью герой никак не может заснуть, а когда, наконец, забывается, ему снятся сумбурные и ужасные сны.

Глава 4

На третий день пребывания Ганса в «Берггофе» курортную долину покрывает снег. Иоахим объясняет брату, что времена года в горах практически ничем не отличаются друг от друга: снег идёт с августа по май, а зимой может наступить внезапная оттепель. После второго завтрака кузены отправляются вниз за одеялами для Ганса. Возвращаюсь назад, они встречают Сеттимбрини. Итальянец оспаривает точку зрения Ганса о том, что глупость и болезнь несовместимы.

В воскресенье в санатории звучит музыка, русские уезжают кататься. В понедельник Ганс Касторп, желая вырваться из привычного круга жизни, совершает самостоятельную прогулку в горы, где у него открывается сильное кровотечение из носа. Лёжа на скамейке, герой вспоминает свою юношескую любовь – Пшибыслава Хиппе и понимает, что мадам Шоша очень похожа на него. В одиннадцать часов начинается лекция доктора Кроковского. Медицинские рассуждения о любви Ганс слушает, сидя рядом с мадам Шоша.

Во вторник герой оплачивает счёт за первую неделю пребывания в санатории. От Иоахима он узнаёт, что гофрат Беренс и сам, возможно, является таким же больным, как и все остальные.

После прогулки в горы у Ганса Касторпа начинает трястись голова. Соседка по столу – учительница, фрейлин Энгельгарт замечает его интерес к мадам Шоша. Она начинает подтрунивать над Гансом и становится его сообщницей в любовных переживаниях.

Ганс Касторп старается поймать взгляд Клавдии (так зовут мадам Шоша) за столом и подстраивает случайные встречи с ней в коридоре.

Лодовико Сеттимбрини изводит братьев разговорами о всеобщем равенстве и братстве.

Ганс Касторп высчитает, что пребывание в санатории обходится каждому больному в двенадцать тысяч франков в год, а его ежегодный доход составляет около девятнадцати тысяч.

К концу третьей недели пребывания в «Берггофе» герой простужается. На осмотре гофрат Беренс находит у Ганса шумы и хрипы в одном из лёгких и предлагает ему остаться в санатории для лечения.

Глава 5

Ганс Касторп соблюдает постельный режим. В течение дня его навещает Иоахим. Как-то раз к нему в номер заходит Сеттимбрини. Итальянец рассказывает герою историю об одной даме, которая плохо почувствовала себя в «Берггофе» именно из-за климата. Он предостерегает Ганса от привыкания к здешнему образу жизни и отказу от возвращения в привычный мир здоровых людей.

Через три недели Гансу разрешают встать. От фрейлин Энгельгарт он узнаёт о том, что по вечерам Клавдию навещает её соотечественник, а гофрат Беренс пишет её портрет. Сам Ганс замечает, что один из пациентов санатория – тридцатилетний мангеймец постоянно буравит мадам Шоша взглядом.

В очереди на рентген Клавдия разговаривает с Иоахимом. Ганс Касторп видит в этом хороший знак. В октябре он пишет родственникам о том, что болен и ему придётся задержаться в «Берггофе».

Ганс Касторп всё больше влюбляется в Клавдию Шоша. Он оказывает ей мелкие знаки внимания. Иногда между героями происходят незримые размолвки. Постепенно они начинают обмениваться друг с другом отдельными словами и приветствиями. Ганс не старается скрыть от окружающих своё чувство – напротив, он делает всё для того, чтобы его влюблённость заметили.

Сеттимбрини рассказывает Гансу о деятельности «Лиги содействия прогрессу» и об их стремлении описать и классифицировать человеческие горести в рамках многотомного издания «Социология страданий». Лодовико поручают работу над литературным томом, в котором он должен будет исследовать все возможные конфликты, встречающиеся в книгах. Итальянец говорит, что он сможет работать и в горах, а вот профессия Ганса Касторпа предполагает активную деятельность внизу, поэтому ему следует уехать из санатория, пока он ещё не пустил здесь корни.

Как-то раз братья встречают в саду гофрата Беренса. Ганс напрашивается к нему в гости с целью увидеть портрет мадам Шоша.

В ноябре в горы приходит зима. «Берггоф» погружается в ожидание Рождества. Ганс Касторп начинает интересоваться анатомией. Шесть предпраздничных недель пролетают как один миг.

После Рождества, которое в санатории празднуют весело и с подарками, умирает аристократ-австриец. Пациенты предпочитают не говорить об этом, и только Ганс Касторп с Иоахимом наносят визит вдове покойного.

Ганс Касторп решает проявлять больше внимания к лежачим и умирающим больным. Он посылает горшок с цветами молодой девушке Лейле Гернгросс и тяжелобольному Фрицу Ротбейну и навещает их вместе с Иоахимом. Фриц умирает через несколько дней, Лейла чуть позже.

Гофрат Беренс одобряет начинание Ганса и знакомит его с другими «лёгочными свистунчиками в клетках». По просьбе доктора братья начинают опекать живущую в дешёвом пансионе Карен Карстед. Они водят больную на каток и в кинотеатр, гуляют с ней по курортным улицам, как-то раз совершают прогулку на Деревенское кладбище.

На карнавальной неделе Ганс Касторп просит у Клавдии карандаш, чтобы принять участие в весёлой забаве по рисованию свинки с закрытыми глазами. Просьба перерастает в непринуждённую беседу на французском языке и лёгкий флирт. Ганс Касторп признаётся Клавдии в любви. Мадам Шоша говорит своему поклоннику о предстоящем отъезде.

Глава 6

Клавдия обещает Гансу вернуться в «Берггоф» и дарит на память о себе рентгеновский снимок лёгких.

Обидевшийся на непослушание Ганса Сеттимбрини несколько недель не общается с юношей. На Пасху он прощается с братьями, говоря, что после постановки «пожизненного» диагноза, решил покинуть санаторий и разместиться в деревне, сняв квартиру у дамского портного Лукачека.

Весной в «Берггофе» начинаются самовольные отъезды. Иоахим замечает, что Ганс посещает доктора Кроковского, увлекается ботаникой и астрономией. Как-то раз на прогулке в долине братья встречают Сеттимбрини, который с неохотой представляет их своему спутнику – профессору древних языков Нафте. Вчетвером герои спорят о важности трудового и созерцательного начала, о необходимости войны для оздоровления общества.

Через год своего пребывания в горах Ганс Касторп делает вывод о том, что он относится к разряду тех людей, которым никогда не удастся акклиматизироваться в «Берггофе».

Братья наносят визит Нафте. Профессор спорит с Сеттимбрини о важности христианской морали и террора для гармоничного развития общества. Итальянец уводит молодых людей к себе в гости – в каморку под крышей и предостерегает их от разрушительного духовного воздействия Нафты, оказавшегося членом ордена иезуитов.

В начале сентября Иоахим извещает гофрата Беренса о своём отъезде. Разозлённый доктор говорит Гансу Касторпу, что он – здоров и может покинуть санаторий вместе с братом, но молодой человек решает остаться.

Через несколько месяцев после отъезда Иоахима Ганса пересаживают за другой стол, на место Сеттимбрини. Влюблённый в мадам Шоша мангеймец Фердинанд Везаль завязывает с ним дружбу. Джемс Тинапель навещает племянника в «Берггофе». Консул пытается вырвать Ганса из безмятежной санаторной жизни, но терпит неудачу и сбегает, никому ничего не сказав, испугавшись того, что может остаться здесь навеки.

Отец Лео Нафты – Элия был раввином. Его распяли после загадочной смерти двух христианских детей. Кончина матери открыла для Лейбе (так звали Нафту раньше) возможность выбора своего жизненного пути, который определила встреча с католическим священником – Унтерпертингером. Лейбе крестился и поселился в пансионе «Утренняя звезда». Болезнь не дала ему шанса стать настоящим иезуитом. Нафту отправили в горы, предоставив ему место преподавателя в одном из учебных заведений Давоса.

Ганс Касторп, Сеттимбрини, Нафта, Везаль и Ферге проводят время в совместных прогулках и беседах.

Вторая зима в «Берггофе» оказывается очень снежной. Ганс Касторп в тайне от докторов начинает кататься на лыжах. Как-то раз он попадает в снежную пургу и чуть не погибает в горах.

В конце июля в санаторий возвращается Иоахим. Вместе с ним приезжает его мать – Луиза Цимсен. Двоюродный брат передаёт Гансу привет от мадам Шоша, собирающейся осенью в Испанию, а зимой – в «Берггоф».

От Нафты Ганс Касторп узнаёт о том, что Сеттимбрини – масон.

Осенью у Иоахима находят туберкулёз гортани. Перед смертью он впервые позволяет себе беседу с любимой девушкой, длительное время бывшей его соседкой по столу – пышногрудой Марусей. Иоахим умирает в своей постели в присутствии матери и брата.

Глава 7

В Рождественский пост в «Берггоф» возвращается Клавдия Шоша. Её сопровождает мингер Питер Пеперкорн – голландец с Явы, богатый кофейный плантатор. Ганс Касторп ведёт себя с Клавдией вежливо и отстранённо, но внутри сгорает от злости. Через несколько недель после возвращения мадам Шоша заводит с героем разговором и знакомит его с Пеперкорном. Вместе с другими обитателями санатория Клавдия, Питер и Ганс шесть часов играют в карты, пьют вино, лакомятся разнообразными блюдами.

Между Гансом Касторпом и мингером Пеперкорном устанавливаются дружеские отношения, основанные на взаимной симпатии. Яркая индивидуальность голландца вызывает в молодом человеке чувство искреннего восхищения.

Ганс Касторп вводит Пеперкорна и мадам Шоша в круг своих знакомых гуманистов – Сеттимбрини, Нафты, Ферге и Везаля. В одном из разговоров один на один Клавдия рассказывает герою о том, что находится рядом с голландцем в силу его огромной любви к ней. Она предлагает молодому человеку заключить дружеский союз ради Пеперкорна, личность которого временами вызывает у неё страх и трепет, и закрепляет новые отношения с Гансом поцелуем в губы.

В одной из частных бесед Пеперкорн прямо спрашивает у Ганса о том, любит ли он мадам Шоша. Молодой человек без утайки рассказывает обо всём. Голландец предлагает ему заключить дружеский союз из любви к Клавдии.

Мингер Пеперкорн умирает от внезапного кровоизлияния после поездки на водопад в Флюэлатальском лесу. Гофрат Беренс констатирует, что голландец совершил самоубийство.

Чтобы удержать Ганса Касторпа от самовольного отъезда, Беренс говорит ему об излечении, а колебания температуры объясняет наличием в организме стрептококков, избавиться от которых можно за несколько месяцев. Лечение оказывается безрезультатным. Герой вновь погружается в бесцельные занятия, поддаваясь «демону тупоумия».

Администрация санатория покупает для больных граммофон. Ганс Касторп берёт в свои руки управление музыкальным аппаратом. Ночью он тайком слушает пластинки и окончательно влюбляется в волшебство музыки. Особенно близка ему становится опера «Аида».

С годами лекции доктора Кроковского становятся более мистическими. Он рассуждает о гипнозе, телепатии и вещих снах. Девятнадцатилетняя датчанка Элли Бранд оказывается носительницей необычных способностей – она общается с духом юноши по имени Холгер, который рассказывает ей о том, что думают другие люди. На спиритическом сеансе пациентам санатория удаётся узнать, что невидимый друг Элли при жизни был поэтом. На сеансе, устроенном доктором Кроковским, Холгер показывает Гансу Ксторпу дух Иоахима.

Тридцатилетний антисемит коммерсант Видеман погружает «Берггоф» в состояние ссор и раздоров.

Спустя годы Сеттимбрини и Нафта начинают чувствовать себя всё хуже и хуже, но даже это не удерживает их от бесконечных споров и дуэли, на которую иезуит вызывает масона. Сеттимбрини стреляет в воздух. Нафта обвиняет его в трусости и убивает себя выстрелом в висок.

Ганс Касторп прожил в «Берггофе» семь лет. За это время умер его двоюродный дед и воспитатель – консул Тинапель. Из санатория молодого человека «вырвала» Первая мировая война. Последний раз читатель встречается с Гансом Касторпом на поле боя.

Томас Манн

Волшебная гора

Вступление

История Ганса Касторпа, которую мы хотим здесь рассказать, – отнюдь не ради него (поскольку читатель в его лице познакомится лишь с самым обыкновенным, хотя и приятным молодым человеком), – излагается ради самой этой истории, ибо она кажется нам в высокой степени достойной описания (причем, к чести Ганса Касторпа, следует отметить, что это именно его история, а ведь не с любым и каждым человеком может случиться история). Так вот: эта история произошла много времени назад, она, так сказать, уже покрылась благородной ржавчиной старины, и повествование о ней должно, разумеется, вестись в формах давно прошедшего.

Для истории это не такой уж большой недостаток, скорее даже преимущество, ибо любая история должна быть прошлым, и чем более она – прошлое, тем лучше и для ее особенностей как истории и для рассказчика, который бормочет свои заклинания над прошедшими временами; однако приходится признать, что она, так же как в нашу эпоху и сами люди, особенно же рассказчики историй, гораздо старее своих лет, ее возраст измеряется не протекшими днями, и бремя ее годов – не числом обращений Земли вокруг Солнца; словом, она обязана степенью своей давности не самому времени ; отметим, что в этих словах мы даем мимоходом намек и указание на сомнительность и своеобразную двойственность той загадочной стихии, которая зовется временем.

Однако, не желая искусственно затемнять вопрос, по существу совершенно ясный, скажем следующее: особая давность нашей истории зависит еще и от того, что она происходит на некоем рубеже и перед поворотом, глубоко расщепившим нашу жизнь и сознание… Она происходит, или, чтобы избежать всяких форм настоящего, скажем, происходила, произошла некогда, когда-то, в стародавние времена, в дни перед великой войной, с началом которой началось столь многое, что потом оно уже и не переставало начинаться. Итак, она происходит перед тем поворотом, правда незадолго до него; но разве характер давности какой-нибудь истории не становится тем глубже, совершеннее и сказочнее, чем ближе она к этому «перед тем»? Кроме того, наша история, быть может, и по своей внутренней природе не лишена некоторой связи со сказкой.

Мы будем описывать ее во всех подробностях; точно и обстоятельно, – ибо когда же время при изложении какой-нибудь истории летело или тянулось по подсказке пространства и времени, которые нужны для ее развертывания? Не опасаясь упрека в педантизме, мы скорее склонны утверждать, что лишь основательность может быть занимательной.

Следовательно, одним махом рассказчик с историей Ганса не справится. Семи дней недели на нее не хватит, не хватит и семи месяцев. Самое лучшее – и не стараться уяснить себе заранее, сколько именно пройдет земного времени, пока она будет держать его в своих тенетах. Семи лет, даст Бог, все же не понадобится.

Итак, мы начинаем.

Глава первая

В самый разгар лета один ничем не примечательный молодой человек отправился из Гамбурга, своего родного города, в Давос, в кантоне Граубюнден. Он ехал туда на три недели – погостить.

Из Гамбурга в Давос – путь не близкий, и даже очень не близкий, если едешь на столь короткий срок. Путь этот ведет через несколько самостоятельных земель, то вверх, то вниз. С южногерманского плоскогорья нужно спуститься на берег Швабского моря, потом плыть пароходом по его вздымающимся волнам, над безднами, которые долго считались неисследимыми.

Однако затем путешествие, которое началось с большим размахом и шло по прямым линиям, становится прерывистым, с частыми остановками и всякими сложностями: в местечке Роршах, уже на швейцарской территории, снова садишься в поезд, но доезжаешь только до Ландкварта, маленькой альпийской станции, где опять надо пересаживаться. После довольно продолжительного ожидания в малопривлекательной ветреной местности вам наконец подают вагоны узкоколейки, и только с той минуты, когда трогается маленький, но, видимо, чрезвычайно мощный паровозик, начинается захватывающая часть поездки, упорный и крутой подъем, которому словно конца нет, ибо станция Ландкварт находится на сравнительно небольшой высоте, но за ней подъем идет по рвущейся ввысь, дикой, скалистой дороге в суровые высокогорные области.

Ганс Касторп – так зовут молодого человека – с его ручным чемоданчиком из крокодиловой кожи, подарком дяди и воспитателя – консула Тинапеля, которого мы сразу же и назовем, – Ганс Касторп, с его портпледом и зимним пальто, мотающимся на крючке, был один в маленьком, обитом серым сукном купе; он сидел у окна, и так как воздух становился к вечеру все свежее, а молодой человек был баловнем семьи и неженкой, он поднял воротник широкого модного пальто из шелковистой ткани. Рядом с ним на диване лежала книжка в бумажной обложке – «Ocean steamships» , которую он в начале путешествия время от времени изучал; но теперь она лежала забытая, а паровоз, чье тяжелое хриплое дыхание врывалось в окно, осыпал его пальто угольной пылью.

Два дня пути уже успели отдалить этого человека, к тому же молодого, – а молодой еще не крепко сидит корнями в жизни, – от привычного мира, от всего, что он считал своими обязанностями, интересами, заботами, надеждами, – отдалить его гораздо больше, чем он, вероятно, мог себе представить, когда ехал в наемном экипаже на вокзал. Пространство, которое переваливалось с боку на бок между ним и родным домом, кружилось и убегало, таило в себе силы, обычно приписываемые времени; с каждым часом оно вызывало все новые внутренние изменения, чрезвычайно сходные с теми, что создает время, но в некотором роде более значительные. Подобно времени, пространство рождает забвение; оно достигает этого, освобождая человека от привычных связей с повседневностью, перенося его в некое первоначальное, вольное состояние, и даже педанта и обывателя способно вдруг превратить в бродягу. Говорят, что время – Лета; но и воздух дали – такой же напиток забвения, и пусть он действует менее основательно, зато – быстрее.

Нечто подобное испытывал и Ганс Касторп. Он вовсе не собирался придавать своей поездке особое значение, внутренне ожидать от нее чего-то. Напротив, он считал, что надо поскорее от нее отделаться, раз уж иначе нельзя, и, вернувшись совершенно таким же, каким уехал, продолжать обычную жизнь с того места, на котором он на мгновение прервал ее. Еще вчера он был поглощен привычным кругом мыслей – о только что отошедших в прошлое экзаменах, о предстоящем в ближайшем будущем поступлении практикантом к «Тундеру и Вильмсу» (судостроительные верфи, машиностроительный завод, котельные мастерские) и желал одного – чтобы эти три недели прошли как можно скорее, – желал со всем нетерпением, на какое, при своей уравновешенной натуре, был способен. Но теперь ему начинало казаться, что обстоятельства требуют его полного внимания и что, пожалуй, не следует относиться к ним так уж легко. Это возношение в области, воздухом которых он еще никогда не дышал и где, как ему было известно, условия для жизни необычайно суровы и скудны, начинало его волновать, вызывая даже некоторый страх. Родина и привычный строй жизни остались не только далеко позади, главное – они лежали где-то глубоко внизу под ним, а он продолжал возноситься. И вот, паря между ними и неведомым, он спрашивал себя, что ждет его там, наверху. Может быть, это неразумно и даже повредит ему, если он, рожденный и привыкший дышать на высоте всего лишь нескольких метров над уровнем моря, сразу же поднимется в совершенно чуждые ему области, не пожив предварительно хоть несколько дней где-нибудь не так высоко? Ему уже хотелось поскорее добраться до места: ведь когда очутишься там, то начнешь жить, как живешь везде, и это карабканье вверх не будет каждую минуту напоминать тебе, в сколь необычные сферы ты затесался. Он выглянул в окно: поезд полз, извиваясь по узкой расселине; были видны передние вагоны и паровоз, который, усиленно трудясь, то и дело выбрасывал клубы зеленого, бурого и черного дыма, и они потом таяли в воздухе. Справа, внизу, шумели воды; слева темные пихты, росшие между глыбами скал, тянулись к каменно-серому небу. Временами попадались черные туннели, и когда поезд опять выскакивал на свет, внизу распахивались огромные пропасти, в глубине которых лежали селения. Потом они снова скрывались, опять следовали теснины с остатками снега в складках и щелях. Поезд останавливался перед убогими вокзальчиками и на конечных станциях, от которых отходил затем в противоположном направлении; тогда все путалось, и трудно было понять, в какую же сторону ты едешь и где какая страна света. Развертывались величественные высокогорные пейзажи с их священной фантасмагорией громоздящихся друг на друга вершин, и тебя несло к ним, между ними, они то открывались почтительному взору, то снова исчезали за поворотом. Ганс Касторп вспомнил, что область лиственных лесов уже осталась позади, а с нею, вероятно, и зона певчих птиц, и от мысли об этом замирании и оскудении жизни у него вдруг закружилась голова и ему стало не по себе; он даже прикрыл глаза рукой. Но дурнота тут же прошла. Он увидел, что подъем окончен, – перевал был преодолен. И тем спокойнее поезд побежал по горной долине.

Год написания:

1924

Время прочтения:

Описание произведения:

"Волшебная гора" - это философский роман, написанный немецким писателем Томасом Манном. Издательство С. Фишер в 1924 году опубликовало это произведение.

Работа над романом "Волшебная гора" началась еще в 1912 году. Тогда Томас Манн приостановил написание другого романа - "Признания авантюриста Феликса Круля", и вплотную начал заниматься новым произведением, но из-за разразившейся Первой мировой войны пришлось и этот роман оставить. Лишь в 1920 году удалось продолжить работу. Томас Манн расчитывал написать повесть, а в 1924 году, когда книга вышла в печать, оказалось, что это большой двухтомный роман.

Прочитайте у нас на сайте краткое содержание "Волшебной горы" Томаса Манна.

Краткое содержание романа
Волшебная гора

Действие разворачивается в начале XX столетия (в годы, непосредственно предшествовавшие началу первой мировой войны) в Швейцарии, в расположенном близ Давоса туберкулезном санатории. Название романа вызывает ассоциации с горой Герзельберг (Греховная, или Волшебная, гора), где, согласно легенде, миннезингер Тангейзер провел семь лет в плену у богини Венеры.

Герой романа, молодой немец по имени Ганс Касторп, приезжает из Гамбурга в санаторий «Берггоф» навестить своего двоюродного брата Иоахима Цимсена, проходящего там курс лечения. Ганс Касторп намерен провести в санатории не более трех недель, но к концу намеченного срока чувствует недомогание, сопровождающееся повышением температуры. В результате врачебного осмотра у него обнаруживаются признаки туберкулеза, и по настоянию главного врача Беренса Ганс Касторп остается в санатории на более долгий срок. С самого момента приезда Ганс Касторп обнаруживает, что время в горах течет совсем не так, как на равнине, а потому практически невозможно определить, сколько дней, недель, месяцев, лег прошло между теми или иными описываемыми событиями и какой срок охватывает действие всего романа. В самом конце романа, правда, говорится, что Ганс Касторп провел в санатории в общей сложности семь лет, но даже эту цифру можно рассматривать как определенную художественную условность.

Собственно говоря, сюжет и события, случающиеся в романе, совершенно не важны для понимания его смысла. Они лишь повод для того, чтобы противопоставить различные жизненные позиции персонажей и дать автору возможность высказаться их устами по многим волнующим его проблемам: жизнь, смерть и любовь, болезнь и здоровье, прогресс и консерватизм, судьба человеческой цивилизации на пороге XX столетия. В романе чередой проходят несколько десятков персонажей - в основном пациенты, врачи и обслуживающий персонал санатория: кто-то выздоравливает и покидает «Берггоф», кто-то умирает, но на их место постоянно поступают новые.

Среди тех, с кем Гане Касторп знакомится уже в первые дни своего пребывания в санатории, особое место занимает господин Лодовико Сеттембрини - потомок карбонариев, масон, гуманист, убежденный сторонник прогресса. При этом, как истинный итальянец, он страстно ненавидит Австро-Венгрию. Его необычные, подчас парадоксальные идеи, высказанные к тому же в яркой, часто язвительной форме, оказывают огромное влияние на сознание молодого человека, который начинает почитать господина Сетгембрини как своего наставника.

Важную роль в истории жизни Ганса Касторпа сыграла и его любовь к русской пациентке санатория мадам Клавдии Шоша - любовь, которой он в силу полученного им строгого воспитания в кальвинистской семье поначалу противится всеми силами. Проходит много месяцев, прежде чем Ганс Касторп заговаривает со своей возлюбленной - это происходит во время карнавала накануне великого поста и отъезда Клавдии из санатория.

За время, проведенное в санатории, Ганс Касторп серьезно увлекся множеством философских и естественнонаучных идей. Он посещает лекции по психоанализу, серьезно штудирует медицинскую литературу, его занимают вопросы жизни и смерти, он изучает современную музыку, используя для своих целей новейшее достижение техники - грамзапись и т. д. По сути дела, он уже не мыслит своей жизни на равнине, забывает о том, что там его ждет работа, практически порывает связи со своими немногочисленными родственниками и начинает рассматривать жизнь в санатории как единственно возможную форму существования.

С его двоюродным братом Иоахимом дело обстоит как раз наоборот. Он давно и упорно готовил себя к карьере военного, и потому рассматривает каждый лишний месяц, проведенный в горах, как досадное препятствие на пути осуществления жизненной мечты. В какой-то момент он не выдерживает и, не обращая внимания на предостережения врачей, покидает санаторий, поступает на воинскую службу и получает офицерский чин. Однако проходит совсем немного времени, и его болезнь обостряется, так что он вынужден вернуться в горы, но на этот раз лечение ему не помогает, и он вскоре умирает.

Незадолго до этого в круг знакомых Ганса Касторпа попадает новый персонаж - иезуит Нафта, вечный и неизменный оппонент господина Сеттембрини. Нафта идеализирует средневековое прошлое Европы, осуждает само понятие прогресса и всю воплощающуюся в этом понятии современную буржуазную цивилизацию. Ганс Касторп оказывается в некотором смятении - слушая долгие споры Сеттембрини и Нафты, он соглашается то с одним, то с другим, потом находит противоречия и у того, и у другого, так что уже не знает, на чьей стороне правда. Впрочем, влияние Сеттембрини на Ганса Касторпа столь велико, а врожденное недоверие к иезуитам столь высоко, что он всецело стоит на стороне первого.

Меж тем в санаторий на некоторое время возвращается мадам Шоша, но не одна, а в сопровождении своего нового знакомого - богатого голландца Пеперкорна. Почти все обитатели санатория «Берггоф» попадают под магнетическое влияние этой безусловно сильной, загадочной, хотя и несколько косноязычной, личности, а Ганс Касторп чувствует с ним некоторое родство, ведь их объединяет любовь к одной и той же женщине. И эта жизнь обрывается трагически. Однажды неизлечимо больной Пеперкорн устраивает прогулку к водопаду, всячески развлекает своих спутников, вечером они с Гансом Касторпом пьют на брудершафт и переходят на «ты», несмотря на разницу в возрасте, а ночью Пеперкорн принимает яд и умирает, Вскоре мадам Шоша покидает санаторий - на этот раз, видимо, навсегда.

С определенного момента в душах обитателей санатория «Берггоф» начинает ощущаться какое-то беспокойство. Это совпадает с приездом новой пациентки - датчанки Элли Бранд, обладающей некоторыми сверхъестественными способностями, в частности умеющей читать мысли на расстоянии и вызывать духов. Пациенты увлекаются спиритизмом, устраивают сеансы, в которые вовлекается и Ганс Касторп, несмотря на язвительные насмешки и предостережения со стороны своего наставника Сеттембрини. Именно после таких сеансов, а может быть, и в результате их былой размеренный ход времени в санатории оказывается нарушенным. Пациенты ссорятся, то и дело возникают конфликты по самому ничтожному поводу.

Во время одного из споров с Нафтой Сеттембрини заявляет, что тот своими идеями развращает юношество. Словесная перепалка приводит к взаимным оскорблениям, а потом и к дуэли. Сеттембрини отказывается стрелять, и тогда Нафта пускает пулю себе в голову.

И тут грянул гром мировой войны. Обитатели санатория начинают разъезжаться по домам. Ганс Касторп также уезжает на равнину, напутствуемый господином Сеттембрини сражаться там, где близкие ему по крови, хотя сам господин Сеттембрини, похоже, в этой войне поддерживает совсем другую сторону.

В заключительной сцене Ганс Касторп изображен бегущим, ползущим, падающим вместе с такими же, как он, молодыми людьми в солдатских шинелях, попавшими в мясорубку мировой войны. Автор сознательно ничего не говорит об окончательной судьбе своего героя - повесть о нем закончена, а его жизнь интересовала автора не сама по себе, а лишь как фон для повествования. Впрочем, как отмечается в последнем абзаце, надежды выжить у Ганса Касторпа небольшие.

Вы прочитали краткое содержание романа "Волшебная гора". Предлагаем вам также посетить раздел Краткие содержания , чтобы ознакомиться с изложениями других популярных писателей.

ВСТУПЛЕНИЕ

История Ганса Касторпа, которую мы хотим здесь рассказать, - отнюдь не ради него (поскольку читатель в его лице познакомится лишь с самым

Обыкновенным, хотя и приятным молодым человеком), - излагается ради самой этой истории, ибо она кажется нам в высокой степени достойной

Описания (причем, к чести Ганса Касторпа, следует отметить, что это именно его история, а ведь не с любым и каждым человеком может

Случиться история). Так вот: эта история произошла много времени назад, она, так сказать, уже покрылась благородной ржавчиной старины, и

Повествование о ней должно, разумеется, вестись в формах давно прошедшего.
Для истории это не такой уж большой недостаток, скорее даже преимущество, ибо любая история должна быть прошлым, и чем более она -

Прошлое, тем лучше и для ее особенностей как истории и для рассказчика, который бормочет свои заклинания над прошедшими временами; однако

Приходится признать, что она, так же как в нашу эпоху и сами люди, особенно же рассказчики историй, гораздо старее своих лет, ее возраст

Измеряется не протекшими днями, и бремя ее годов - не числом обращений земли вокруг солнца; словом, она обязана степенью своей давности не

Самому времени; отметим, что в этих словах мы даем мимоходом намек и указание на сомнительность и своеобразную двойственность той

Загадочной стихии, которая зовется временем.
Однако, не желая искусственно затемнять вопрос, по существу совершенно ясный, скажем следующее: особая давность нашей истории зависит еще

И от того, что она происходит на некоем рубеже и перед поворотом, глубоко расщепившим нашу жизнь и сознание... Она происходит, или, чтобы

Избежать всяких форм настоящего, скажем, происходила, произошла некогда, когда-то, в стародавние времена, в дни перед великой войной, с

Началом которой началось столь многое, что потом оно уже и не переставало начинаться. Итак, она происходит перед тем поворотом, правда

Незадолго до него; но разве характер давности какой-нибудь истории не становится тем глубже, совершеннее и сказочнее, чем ближе она к этому

"перед тем"? Кроме того, наша история, быть может, и по своей внутренней природе не лишена некоторой связи со сказкой.
Мы будем описывать ее во всех подробностях, точно и обстоятельно, - ибо когда же время при изложении какой-нибудь истории летело или

Тянулось по подсказке пространства и времени, которые нужны для ее развертывания? Не опасаясь упрека в педантизме, мы скорее склонны

Утверждать, что лишь основательность может быть занимательной.
Следовательно, одним махом рассказчик с историей Ганса не справится. Семи дней недели на нее не хватит, не хватит и семи месяцев. Самое

Лучшее - и не стараться уяснить себе заранее, сколько именно пройдет земного времени, пока она будет держать его в своих тенетах. Семи лет,

Даст бог, все же не понадобится.
Итак, мы начинаем.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ПРИЕЗД

В самый разгар лета один ничем не примечательный молодой человек отправился из Гамбурга, своего родного города, в Давос, в кантоне

Граубюнден. Он ехал туда на три недели - погостить.
Из Гамбурга в Давос - путь не близкий, и даже очень не близкий, если едешь на столь короткий срок. Путь этот ведет через несколько

Самостоятельных земель, то вверх, то вниз. С южногерманского плоскогорья нужно спуститься на берег Швабского моря{9}, потом плыть пароходом

По его вздымающимся волнам, над безднами, которые долго считались неисследимыми.
Однако затем путешествие, которое началось с большим размахом и шло по прямым линиям, становится прерывистым, с частыми остановками и

Всякими сложностями: в местечке Роршах, уже на швейцарской территории, снова садишься в поезд, но доезжаешь только до Ландкварта, маленькой

Альпийской станции, где опять надо пересаживаться.

На написание романа автора вдохновило посещение одного из давосских санаториев. Томас Манн приехал в Давос, чтобы навестить свою жену, проходившую лечение в горах. Писатель уже был хорошо знаком с повседневной жизнью обитателей санатория благодаря письмам фрау Манн.

Работа над романом началась в 1912 году. Ради нового произведения Томас Манн вынужден был прервать работу над другим романом – «Признания авантюриста Феликса Круля». Из-за Первой мировой войны Манну пришлось временно приостановить написание «Волшебной горы». И только в 1920 году писатель снова смог вернуться к работе.

Томас Манн хотел написать о людях, которые не стремятся к лечению своих болезней и «прячутся» за стенами санатория от суровой реальности. Первоначально «Волшебная гора» должна была быть небольшой повестью. В итоге получился роман, увидевший свет в 1924 году. Сюжет «Волшебной горы» во многом перекликается с сюжетом рассказа «Тристан», написанного Манном в 1903 году. Главный герой рассказа привозит в горный санаторий свою возлюбленную, страдающую туберкулёзом.

Ганс Касторп, молодой инженер, приезжает в санаторий для больных туберкулёзом, чтобы навестить своего кузена. Санаторий находится высоко в Альпах, вдали от мирской суеты. Главный герой очарован атмосферой медицинского учреждения. В санатории существуют свои маленькие «ритуалы», например, молитва перед едой.

Касторп знакомится с несколькими пациентами, с каждым из которых у Ганса завязывается тесная дружба. Главный герой планировал оставаться в санатории в течение трёх недель. Вместо этого Касторп пробыл в лечебном учреждении 7 лет. А тем временем началась Первая мировая война. Пациенты санатория не интересуются военными действиями. Они продолжают жить так, как будто ничего не происходит: мужчины и женщины флиртуют друг с другом, устраивают спиритические сеансы и спорят между собой на отвлечённые темы.

Характеристика персонажей

Пациенты санатория, с которыми знакомится главный герой романа, воплощают собой те или иные черты характера современного автору общества.

Гедонист Пепперкорн

Барон Пепперкорн считает удовольствия главной целью своей жизни. Барон флиртует с русской пациенткой по имени Клавдия. Пепперкорн не ищет ни настоящей любви, ни глубоких чувств, ни привязанности. В отношениях с женщинами его интересует только физиологический аспект.

Консерватор Нафта

Иезуит Нафта является приверженцем традиции. Он воплощает собой человека, сопротивляющегося любым изменениям в обществе. Нафта выступает против всех современных тенденций.

Либерал Сеттембрини

Адвокат Сеттембрини ратует за просвещение и является сторонником прогресса. По мнению Сеттембрини, общество должно развиваться. Каждый человек обязан идти в ногу со временем.

Ганс Касторп

Главный герой романа также заслуживает внимания. Касторп объединяет в себе черты всех предыдущих персонажей. С одной стороны, Ганс хочет быть активным членом общества, в котором живёт. С другой стороны, Касторп боится перемен, что и побуждает его остаться в санатории на 7 лет. Как и барон Пепперкорн, Касторп стремится к удовольствиям.

Литературная критика с восторгом встретила «Волшебную гору». В горном санатории нетрудно узнать европейское общество в канун Первой мировой войны. Манн рассматривает современных ему европейцев, как больных туберкулёзом (под туберкулёзом следует понимать человеческие пороки). По мнению Сьюзан Зонтаг, болезнь человечества начала ХХ века – это декадентское сознание. Сам автор называл «Волшебную гору» романом о времени. Манн не ставит себя судьёй над своими современниками. Он пытается их понять и, может быть, даже оправдать. Автор не навязывает своё мнение, предоставляя только факты. Читателю предстоит сделать самостоятельный вывод обо всём происходящем.

Согласно произведению Томаса Манна, европейское общество разделилось. Одна его часть изолировалась в «санатории». Эти люди не намерены избавляться от своих проблем. Болезнь для них – как повод уйти от действительности. Они живут в искусственном мире, куда запрещён доступ всему неприятному, портящему настроение. Пациенты закрывают глаза на всё, что происходит «там, внизу». Между тем, обитатели санатория далеко не так наивны, как думает читатель. Они прекрасно понимают, что благополучие в их маленьком уютном мире может закончиться в любой момент. Предчувствуя гибель, декаденты хотят получить максимальное удовольствие от жизни. Они даже не пытаются предотвратить эту гибель. Намного легче потратить последние мгновения своего существования на запретные радости. Смерть позволит избежать ответственности за полученное удовольствие.

Декадентское общество постоянно пополняется новыми «последователями». В романе «Волшебная гора» таким «последователем» стал Ганс Касторп. Обитатели лечебного учреждения кажутся главному герою более человечными и душевными, чем люди, которых он привык видеть вне санатория. Наличие обслуживающего персонала позволяет не заботиться о решении бытовых проблем и всецело предаваться декадентской философии, крайней формой проявления которой автор считает декадентский романтизм, представленный в лице русской женщины Клавдии Шоша.

Клавдия впадает в крайность романтической анархии и желает полнейшей вседозволенности. На первый взгляд, кажется, что главный герой принял точку зрения Шоша. Однако в ходе развития сюжета читателю становится понятно, что Ганс не согласен с Клавдией. Полнейшая вседозволенность и анархия – это не свобода, а своеобразное начало конца. Когда нет определённых правил или норм поведения, общество постепенно приходит к гибели, значительно её ускоряя.

Есть и другая часть европейского общества, оставшаяся за пределами «санатория». Это люди, стремящиеся к хаосу. Поднимая в своём романе вопросы психоанализа, Томас Манн, вслед за Фрейдом, хочет понять непреодолимое влечение людей к смерти. Европейцы вне «санатория» стремятся к разрушениям и насилию, в глубине души понимая, что и сами пострадают от хаоса войны. Автор не видит будущего Европы ни за гедонистами-декадентами, ни за поклонниками хаоса.

Современному читателю «Волшебная гора» может показаться не слишком актуальной. В романе описаны люди, жившие в начале прошлого столетия, имевшие другие вкусы. Нельзя отрицать, что разница между поколениями ощутима. Однако есть между европейцами современными и теми, что жили в начале ХХ века, много общего, объединяющего. Исцеление, на которое, возможно, рассчитывал Томас Манн, так и не наступило.

Общество начала нового XXI века не смогло излечиться от своих болезней. Люди по-прежнему делятся на тех, кто стремится к захватническим войнам и насилию, и тех, кто прячется от жестокой реальности среди себе подобных, создавая всевозможные искусственные миры.

Доказательством этой точки зрения можно считать роман популярного в наши дни писателя Пауло Коэльо «Вероника решает умереть». Как и в романе Томаса Манна, в произведении Коэльо представлено медицинское учреждение – психиатрическая лечебница Виллете, где находят свой приют уставшие от жизни люди. Как и обитатели горного санатория, пациенты Виллете живут в стенах лечебницы беззаботной, оторванной от реальности жизнью. Они спорят о бесполезном, любят или ненавидят. Далеко не все пациенты психиатрической клиники действительно больны. Болезненно лишь их отношение к той жизни, от которой они спасаются в стенах Виллете.