Отзывы о профессоре недоступ александре викторовиче. «Самые большие раны человеку наносятся дома! Как обстоят дела с законом

Когда говорят об истории Минского гетто, воспоминают, что оно было одним из крупнейших в Европе, и называют цифру в 100 тысяч. Столько евреев, принято считать, прошло через Минское гетто за время его существования с июля 1941-го по 21 октября 1943 года. Подавляющее большинство было убито.

21 октября 1943 начался последний погром. В течение трех дней нацисты убили почти всех оставшихся узников. Спаслись единицы.

Красивая круглая цифра и эффектное "одно из крупнейших" не могут в полной мере передать ту трагедию, которая разворачивалась на минских улицах в течение нескольких лет.

Одна могила

У Майи Крапиной в гетто погибли 52 родственника - сестры, братья, бабушки, дедушки, тети, их дети. Сама она уцелела, хотя в голоде, холоде и страхе провела за колючей проволокой Минского гетто около двух лет.

Когда началась война, ей было 6 лет. Она помнит, как пряталась от облав и погромов в так называемых "малинах", специально оборудованных на территории гетто схронах. Помнит, как после убийства гауляйтера Вильгельма Кубэ на Юбилейной площади стояли виселицы, и на одной из них была ее мама.

© Sputnik / Сергей Пушкин

Где могила мамы, она не знает. Равно как не знает, где лежит большинство ее родных, погибших в гетто.

"У меня есть только одна могила. Это могила маленькой сестрички, которой было 9 месяцев. Мы прятались в "малине", и, когда фашисты пришли в дом, она заплакала. Кто-то положил ей что-то в рот, мама прижала ее сильно к груди. А когда мы вышли из "малины", сестричка была мертва… И это единственная могила на еврейском кладбище, которая у меня есть. Даже когда снесли кладбище, и этой могилы не стало, я помню это место", - рассказывала бывшая узница Минского гетто в интервью Sputnik.

От последнего октябрьского погрома они убежали. Ее брат, который поддерживал связь с партизанами, вывел сестру и еще несколько десятков детей из гетто, из города. И привел в Поречье, затерявшуюся среди болот деревню в 100 км от Минска.

Белорусские крестьяне разобрали еврейских детей по домам, и до прихода советской армии кормили и, рискуя жизнью, прятали. Со своей Настей, Анастасией Хурс, Крапина потом дружила всю жизнь. И до сих пор очень переживает, что .

Душегубки

В то время, когда несколько десятков еврейских детей бежали к Поречью, с территории гетто в душегубках и просто грузовиках вывозили их родных и соседей.

"Мы ходили по гетто, собирали всех подряд евреев - женщин с детьми, стариков, молодых мужчин - и конвоировали их к воротам, и с применением силы грузили их в машины с цельнометаллическим кузовом ", - вспоминал на допросе боец одной из рот 13-го Белорусского полицейского батальона СД Жодейко.

Машины с цельнометаллическим кузовом - это душегубки. Часть жертв заставляли залазить в них, часть - в обычные грузовики. Из гетто к расстрельному месту "Благовщина" в Тростенце машины обычно уходили парами. Не случайно - нацисты максимально "оптимизировали" процесс уничтожения узников Минского гетто.

"Прибывших с нами на автомашине лиц еврейской национальности мы заставили слезть с машины, а затем разгружать трупы людей из "душегубки", которую мы загрузили в гетто. Трупы сбрасывали прямо в траншею. После того, как "душегубки" были разгружены, находящиеся с нами немцы приказали этим лицам раздеться догола, что они и сделали. Затем приказали построиться в шеренгу лицом к траншее", - вспоминал еще один из участников зачистки гетто в октябре 1943-го.

История Минского гетто тесно связана с историей лагеря смерти Тростенец. Сюда убивать массово везли евреев из Западной Европы. Но до того, как была обустроена инфраструктура лагеря и налажен процесс массовых убийств, евреев из Западной Европы селили в Минском гетто.

© Public Domain.

Внушительная часть жертв Тростенца - это .

И если о западных евреях достаточно много известно - сколько их было, имена, то о местных - практически ничего.

Белые пятна

Мы очень мало знаем имен тех, кто был в Минском гетто, говорит референт Исторической мастерской имени Леонида Левина Александр Долговский.

Есть круглая цифра, и нет точных данных. Нет имен и информации о конкретных судьбах и семьях.

"Не сохранился архив СД. Нацисты хотели скрыть следы преступления. В итоге мы должны смотреть в семьях, где у кого исчезли люди. Есть списки жителей довоенного Минска с еврейскими фамилиями. И на их основе с какой-то долей вероятности можно что-то реконструировать, но это лишь небольшие кусочки мозаики", - объясняет Долговский.

© Sputnik / Виктор Толочко

В Исторической мастерской пока смогли восстановить свыше 100 биографических портретов минских евреев. Из десятков тысяч. Восстанавливать судьбы и возвращать имена - это, по мнению Долговского, сейчас одна из главных задач для историков.

Причем это важно не только для тех, кто погиб, - чтобы о них помнили, но и для тех, кто живет, растет и учиться, убежден историк. Что значит круглая цифра, пусть и большая, для современного школьника. И что может значить история трагедии точно такого же мальчишки из 40-х прошлого века, голодного, холодного, которого везут в неизвестность…

"Мы не можем объяснить современной молодежи на цифрах так, чтобы их это тронуло. Это можно сделать через личные истории - через историю какой-нибудь семьи, которую убили по расовым признакам, или судьбу студента, который был в Красной Армии и просто умер в лагере", - говорит Долговский.

Он настаивает, что история Минского гетто должна быть более обстоятельно представлена в школьных программах. В конце концов, здесь гибли сограждане и соседи. Знание об этой трагедии могло бы основательно дополнить драматическую историю Беларуси в войну.

© Sputnik / Павел Вур

"Если обозначить пики убийств в Беларуси, то 41-й год - это абсолютное большинство убитых военнопленных от холода и голода в лагерях, 42-й - это пик убийства евреев (и минских, и белорусских). Везде уничтожаются еврейские общины. Кроме того, нацисты привозят к нам западных евреев на уничтожение. И мы также можем о них помнить. И 43-й год - это пик сожженных деревень, когда белорусы преследовались, уничтожались в рамках карательных операций. Скажите, о ком мы должны лучше помнить? Мы должны обо всех помнить, потому что они все части большой ужасной трагедии", - настаивает историк.

Сразу несколько музеев готовят тематические выставки. В частности, в историческом музее откроется выставка "По ту сторону жизни: немецкая оккупация в графике Меера Аксельрода". Его работы знаменитых серий "Немецкая оккупация" и "Гетто" никогда ранее не экспонировались в Минске.

«Сердце ищет Бога», «сердце любит», «сердце надеется»… – привычные для нас выражения. «Обителью Бога», «сокровищницей разума» называли сердце святые отцы. Но может ли верить, любить, надеяться «фиброзно-мышечный полый орган, обеспечивающий посредством повторных ритмичных сокращений ток крови», как определяет сердце современная медицина? И что такое вообще сердце? Об этом, а также о том, как совместить медицинскую и духовную точки зрения на сердце, насколько сложны строение и работа этого органа, как сохранить его здоровым, как относиться к пересадке сердца, – беседа с известным кардиологом профессором Александром Викторовичем Недоступом.

Вместилище души или «конусообразный полый мышечный орган»?

– Сердце – важнейший физический орган человека. Сердце занимает центральное место и в духовной жизни, о нем постоянно говорится в Библии. Сердцу придается значение не только центрального органа чувств, но и важнейшего органа познания, органа мысли и восприятия духовных воздействий. Александр Викторович, на ваш взгляд врача-кардиолога, почему такое внимание к сердцу отведено в Священном Писании? Вообще почему этот орган важнейший и в физическом, и в духовном мире?

– Не в первый раз мне задается такой вопрос. Я сам себе его ставил неоднократно. С коллегами иногда говорим об этом. Что касается роли сердца в физической жизни, то это насос, который перемещает кровь по органам. А кровь – носитель и кислорода, и питательных веществ. Кровь должна проникнуть во все закоулки организма. Когда останавливается кровообращение, человек не может жить – он умирает.

А почему сердце считается вместилищем духовной жизни человека? Есть множество пословиц и выражений вроде «сердце – вещун». И святые отцы все время говорят о сердце – я читал эти труды. Например святитель-врач Лука (Войно-Ясенецкий). Мозг понимался ими как место, где обитает разум, а сердце – как место, где обитают чувства, дух. Но думается, что это все-таки такой поэтический или иной, но образ, и непосредственно сердце – не вместилище души, духа и так далее. Хотя, возможно, это и не так. Потому что разве можно равняться со святыми отцами?! Где располагается душа? Что мы знаем об этом? Да похоже, что она располагается слитно со всем организмом. Недаром духовная сущность человека не имеет образа телесного и человеческого. Она распределена. Это вопросы, на которые ответа нет.

Я терапевт и кардиолог. Каждый день имею дело с больными. Знаю довольно хорошо, как сердце устроено: какие у него клапаны, какая проводящая система, как оно сокращается, как бьется. Знаю, как оно болеет, какие в нем могут быть изменения. И сказать, что это все – вместилище духа… Знаете, это как-то вульгарно звучит. И совершенно непонятно. Я думаю, что, скорее всего, такие представления о сердце связаны с тем, что, когда человек переживает какие-то эмоции, сердце тут же отвечает на это: оно бьется сильнее или же замирает на мгновение. При движении чувств человек невольно кладет руку на сердце. И оно болит при неприятных эмоциях, при каких-то трагических известиях… Конечно, неразрывная связь между эмоциональной жизнью человека и его сердцем существует. Я читал диссертацию о сердце и душе, по-моему, она из Грузии была… Прочел. Умная, хорошая, но ответа я там так и не нашел.

– Сердце – орган, который отвечает за веру человека. В сердце происходит основная борьба за душу человека. В нем сосредоточено все злое и хорошее, что есть в человеке. Христос сказал: «Из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Мф. 15: 19). Как к этому относится медицина?

– А мозг, голова, мышление? Разве всё это не отвечает за веру? Сколько интеллектуалов великих – и как всё это без головы можно представить? (Смеется.)

– Насколько сложно устроено сердце человека? Насколько уникален этот орган? Каковы его функции? Паскаль однажды заметил: «Сердце, а не разум чувствует Бога».

– Устройство бесконечно сложно. Если формально посмотреть, ну мышца, которая сокращается; клапаны, которые регулируют поток крови в самом сердце, – все, казалось бы, очень просто. Но сама по себе мышца сокращаться не будет. Что-то заставляет ее это делать. Есть в устройстве сердца, так скажем, деталь, которая образно называется «проводящая система». Это те нервы, которые проходят по сердцу: они построены совершенно определенно. По ним проходят электрические токи, заставляющие сердце сокращаться. И в этой «проводящей системе» есть предсердно-желудочковый узел – тоже целая система. По латыни: атриовентрикулярная система. И вот этот узел настолько сложен, настолько непонятен, настолько мудро и интересно устроен, что у нас даже есть афоризм: атриовентрикулярный узел – это остров чудес в океане неизвестного. Когда начинаешь это изучать подробнее: Боже мой! Сколько же там мудрости и неизвестных процессов происходит. Поразительно!

Когда сердцу больно

– В нашей стране от сердечно-сосудистых заболеваний умирает больше всего людей. Почему болезнь сердца – это болезнь номер один, особенно в России?

– Это, пожалуй, касается большинства цивилизованных стран. Трудно сказать… При всей сложности, при всей мудрости, которая в ней заложена, сердечно-сосудистая система очень ранима. Поэтому и болеют люди так часто. Сердечно-сосудистая система участвует во всем: и в обеспечении физической подвижности, и в обеспечении интеллектуальной деятельности, коль скоро она занимается транспортом – подвозом питательных веществ, кислорода и пр. И вместе с тем такая ранимость! Заметьте: как только человек начинает жить, сердце начинает работать. У плода сердце уже работает.

– В утробе?

– Да, в утробе, конечно. До последнего вздоха оно работает. Какая же на него нагрузка выпадает колоссальная! И насколько это чувствительный орган, который воспринимает все тончайшие эмоциональные движения человеческой души. Оно тонко приспособлено и к физическим запросам. Это очень сложный орган. А где тонко, там и рвется! Почему так происходит? Эта сложность и обеспечивает уязвимость. Возьмите, к примеру, топор какой-нибудь. Что в нем сложного? Вы видели когда-нибудь, чтобы топоры ломались? Да нет, лежит себе. (Смеется.)Сложнейшая система ломается часто. Так и здесь.

– По статистике, чаще всего сердечно-сосудистыми заболеваниями страдают мужчины, они чаще всего и умирают от этого. Почему?

– Берегите мужчин, как сказал один журналист. Прежде всего, возникает мысль о женских половых гормонах – они являются защитниками человеческого организма. На этом, кстати, было основано применение женских половых гормонов как терапевтического средства при заболеваниях сердца вообще и у мужчин в частности. Но у мужчин это давало соответствующий нескладный результат, и от такого лечения постепенно отказались. Женские гормоны обладают сосудорасширяющим действием. Итак, отсутствие или малое количество женских гормонов – это первое. Второе – курение. Это очень большое зло и агрессия. Затем, конечно, то, что на долю мужчин выпадает больше стрессовых нагрузок. Мужчины – воины, мужчины – стратеги, мужчины – начальники, мужчины отвечают за свою страну, за свой коллектив. Президент – это мужчина все-таки как правило. А значит, нагрузка более сильная и более тяжелая на нервную систему и на сердце.

– В каком возрасте нужно задумываться о сердце?

– Прежде всего должны задумываться родители. Когда младенец родился, надо следить, чтобы он не заболел, не простудился, чтобы не было у него воспаления легких. Защищать его нужно – раз. Закалять – два. Правильно кормить, когда он подрастет и придет время отрывать его от груди – три. Физические нагрузки обязательно. Может быть, отдать его в группы физической подготовки, чтобы он правильно занимался. Не нагружать его десятью секциями! Драмкружок, кружок по фото – это слишком много что-то! А там еще и язык, и хоккей. А в школе нужно объяснять, как себя вести, чтобы не заболеть, чтобы сердечко было здоровое. Не знаю, проводят ли сейчас такие уроки в школе.

Защищать сердце нужно с рождения. Говорить об опасности курева! Я вспоминаю, какую профилактику провел со мной отец, который курил с гимназических лет и умер от рака легких. Я был во втором классе. Он меня подозвал и спросил: «Ну как, ты уже курил?» Я говорю: «Нет, пап». Он: «Хорошо. Давай-ка закуривай здесь! Что ты будешь по уборным прятаться…» Достал «Беломор», я закурил. Он говорит: «Втягивай в себя». Я закашлялся: «Пап, я не хочу…» – «Пробуй! Попробовал?» И знаете, я больше не захотел! Так и остался некурящим. Это жесткий метод, и он неправильный.

Рассказывать нужно, что такое сердце, как важно оно! Какие бывают болезни сердца – даже у молодых людей.

– В какие времена года людям с сердечными заболеваниями нужно быть крайне осторожными? Когда случаются обострения?

– Обострения бывают круглый год. Особенно на изломе погоды, когда бывают магнитные бури. Между прочим, мы не все знаем про это. Что мы знаем об инфразвуке? А это очень серьезная вещь.

Переход из одного погодного режима в другой – это всегда тяжелая ситуация: сердце приспособилось к одному температурному режиму, к одному атмосферному давлению – и вдруг резкая смена. Я давно даю такой совет больным: приобретайте барометры и следите за этим устройством. Если стрелка упала, хотя погода вроде бы не изменилась, будь готов к тому, что начнутся неприятные ощущения – скачки давления, приступы аритмии. Когда я писал докторскую очень много лет назад, я изучал, как погода влияет на аритмию. Для этого я даже работал с гидрометцентром.

– Как помочь людям, у которых случился инфаркт? Что тут главное?

– Должно быть постепенное восстановление физических возможностей. Очень быстрое. Спустя несколько дней после инфаркта. Должен прийти методист, показать, как надо начинать движения. Сначала поработать кистью, потом ногами. Движения медленные. Но нужно двигаться! Учитель мой Виталий Григорьевич Попов – великий наш кардиолог – вспоминал, как однажды пришел к больному, а больной лежит привязанный к кровати – чтобы не двигался. Ужас! Есть целая система по реабилитации – и физической, и психической.

– А как себя вести с человеком, у которого больное сердце?

– Щадить надо! Вообще профилактика заболеваний чрезвычайно важная вещь! Был такой великий терапевт Григорий Антонович Захарьин. Его цитату приведу: «Победоносно спорить с недугами масс может лишь профилактическая медицина и гигиена». Это было сказано больше ста лет назад.

Моя мама была библиотечным работником. Она говорила, что человек максимально должен быть собран, максимально должен быть бережен к своему окружению дома. Не с чужими людьми, не на работе, а дома! А обычно мы приходим домой и расстегиваем все пуговицы, отпускаем себя. На работе ходили стиснув зубы, потому что не можем ответить грубо ни подчиненному, ни начальнику. А дома!!! Самые большие раны человеку наносятся дома!

А когда у кого-то больное сердце, нужно быть особенно бережным. Быть очень разумным. Не сюсюкать, чтобы человек не обижался. Не надо так: «Это не трогай! Это не поднимай! Не ходи, полежи…» Потому что таким сюсюканьем мы только подчеркиваем, что человек на особом положении, а это тоже травмирует. Но и лишний раз его поберечь надо. Лифта в доме нет, а нужно сбегать в магазин? Так подумай, сколько он сегодня уже прошел; посмотри, одышка есть или нет? И исходя из этого принимай решение.

Особая статья, как правильно кормить больного. Это сложная штука! Не как ему хочется: утром чайку, потом опять чайку, а потом обед на ночь глядя. Надо кормить равномерно, несколько раз в день. Чем кормить, нужно узнать у врача. И стараться, чтобы больной был спокоен. Не волновать его.

«Монахи болеют легче»

– Как влияют на работу сердца стрессы и депрессия?

– Плохо влияют. Но мало кто знает, что есть еще одно понятие – дистресс. Дистресс – это отрицательный стресс. И есть такое понятие как стресс без дистресса. Без стрессов мы не живем. Как только родился младенец – ух ты! Не хочу! Холодно! Меня кто-то трогает! Начинают зачем-то обмывать. Стресс, крик. Хочу назад. Вообще зачем мне это нужно все! И пошло-поехало, понимаете? И у взрослого человека постоянные стрессы. Когда мы смотрим спортивные состязания, когда играем во что-то сами. Когда читаем книги, когда слушаем музыку. Классическая музыка так волнует! Человек слушает, и у него слезы! Но это счастливые слезы! Потому что он одновременно впитывает эту красоту невероятную. Стресс неизбежен. Дистресс – это удар, оскорбление. Вот этого нужно избегать. Это обида. Это жуткая агрессия, гнев. Это грех. Не нужно нервировать себя. Мудрость нужна большая.

Один мой знакомый врач написал диссертацию о том, как переносят гипертонию, астму и язву богатые люди и монахи. Оказалось, что болеют одинаково часто. Но монахи болеют легче!

– А что значит «болеют легче»?

– У них нет такого угнетения духа. Для бизнесмена заболеть, выйти из строя – это трагедия. Он волнуется, нервничает. Это дистресс. А монахи благодушны!

Надо ли знать свой смертный час?

– Если вы знаете, что человеку осталось недолго жить, как вы говорите ему об этом? Вы как-то готовите его к этому переходу?

– Это очень правильный и очень серьезный вопрос. Потому что после так называемой перестройки у нас пошло обезьянничание с Запада, причем усваиваются не лучшие черты западной цивилизации. У них там к этому относятся просто: о скорой смерти пациенту сообщать надо, чтобы он успел сделать соответствующие юридические распоряжения. У нас тоже стали сообщать пациенту о страшном диагнозе. Я не согласен с этим!

– Почему?

– Потому что такой случай был – о нем рассказывал мой учитель. Один очень мужественный человек, закаленный в боях и в жизни, был тяжело болен и попросил врача: «Доктор, вы знаете мою жизнь. Я много видел, много претерпел. Я спокойно отношусь ко всему – и к смерти тоже. Скажите честно, сколько мне осталось?» Врач ему сказал. (Пауза.) Больной отвернулся к стене, несколько дней так пролежал. Человек, поседевший, прошедший бои, который так много видел! Это частая реакция и у многих обычных людей. Конечно, бывают и исключения.

Могут спросить: «Но как же вы, верующие люди, можете не сообщить о скорой смерти? Вы должны подготовить человека! Это наша надежда и наше упование…» Но, во-первых, еще неизвестно, что нас там ждет. Одобрят ли там нашу жизнь, наше поведение. А что там будет, мы не знаем, и это страшно на самом деле. Страшен переход. Мы ничего не знаем об этом. Я думаю так, что даже верующий человек не должен знать часа своей смерти. Исключение – это разве что люди в самом-самом почтенном возрасте, старушки, которые уже себе и смертное белье припасли, и денежки на похороны отложили.

Верующих людей у нас много. Крестятся все, вот только отпевают не всех. Над нашим обществом хорошо потрудились, стараясь выбить из людей веру, и в значительной степени преуспели в этом. Вспомните, как мужички сбрасывали колокола с колоколен, церкви рушили. Многие сегодня крестились в зрелом возрасте. И говорить о скорой смерти этим людям, подвергать такому стрессу неокрепшую веру – опасно. Нельзя так безжалостно относиться к людям.

Конечно, больной может спросить: «Доктор, сколько мне осталось?» Но, во-первых, мы, врачи, сами, честно говоря, не знаем точно. Мы не пророки. Более или менее понятно, сколько человек еще протянет, но бывают и ошибки… Обычно говорят так: «Не буду от вас скрывать: положение серьезное».

Вы видите, сколько врачей вокруг больных? Какие бесконечные обходы? И ночью не отходят, и днем. Постоянные консультации. Но мы бы не стали ничего этого делать, если бы у нас не было никакой надежды. У нас есть надежда. Я думаю, что наша задача сейчас – это думать о том, как сделать так, чтобы пациент поддержал нас, врачей, был нашим союзником в борьбе за его жизнь. Например, спросить: «Я вижу, на вас крестик. Вы верующий?» Он ответит: «Да». Ты ему: «Вы уж простите за такой интимный вопрос, а вы давно причащались? Вы знаете, я бы вам советовал душу облегчить. Ведь у нас столько грехов накопилось. Душу облегчите – вам и физически легче станет. Понимаете? И причаститься после этого, конечно».

Чужое сердце

– Каково ваше отношение как православного христианина к пересадке сердца? На ваш взгляд, что происходит с человеком, которому пересаживают сердце? Меняется ли он?

– Меняется, как меняется любой человек, переживший тяжелую операцию.

А отношусь я положительно и не раз направлял людей на эту операцию – иначе они бы погибли. В чем-то здесь есть ответ на ваш самый первый вопрос. Потому что если бы сердце полностью отвечало за личность человека, то после пересадки, трансплантации это был бы другой человек. Отец Анатолий (Берестов) был настоятелем церкви при Институте трансплантологии. Мы с ним давно знакомы, еще до его пострига. Я его спрашивал, не замечал ли он, что люди меняются после пересадки сердца. Он категорически отвечал: «Нет!»

«Между грехом и болезнью прямая связь»

– Цель христианской жизни – очистить сердце. «Чистые сердцем узрят Бога» – слова из Священного Писания. Как вы понимаете эту фразу? И говорите ли вы об этом с пациентами?

– Да… «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5: 8). Речь идет о духе, я думаю. Потому что чисты духом те, кто любят людей. И в этом видят исполнение Божиих заповедей. Когда человек согрешил, он загнал себя внутрь. А совесть есть, и она не успокаивается. Это застойный очаг. А вокруг него индуцируется электрическое поле неправильного заряда. Поражаются другие центры. Центр сосудодвигательный – вот тебе гипертония. Центр регуляции желудочно-кишечного тракта – вот тебе язва. Прямая связь между грехом и болезнью.

– Александр Викторович, дайте, пожалуйста, нашим читателям совет, как следить за сердцем.

– Самолечением заниматься очень опасно! Можно так промахнуться. А сердце – орган очень важный, как вы уже поняли. Лучше посоветоваться с врачом, а не изучать интернет, что просто опасно.

С Александром Недоступом

беседовал Никита Филатов

Это заседание Общества Православных врачей Москвы было отрадно необычным, неожиданным. Начали с «Царю Небесный…». А затем… слушали живой, чудом уцелевший на магнитофонной пленке голос Cвятителя Луки (Войно-Ясенецкого), Крымского исповедника. Проповедь Cвятителя 1956 года была посвящена борьбе человека с духами зла, со своими страстями. Впечатление от голоса Cвятителя Луки не берусь описать: могу только сказать, что никогда подобной проповеди я не слышал. Поражало не только то, что говорил в те трудные времена Владыка Крымский, поражал прежде всего сам его голос, - то к а к он говорил, поражала сила веры, сила духа, сила любви к овцам Христова стада, окруженного врагами Христовыми со всех сторон… Так и видишь перед собою этого величественного седовласого старца, уже ослепшего, уже известного чудотворениями, выдержавшего невероятную борьбу с репрессивной машиной, - благодаря силе духа, несгибаемой воле, великому Божьему дару врачевства, перед которым вынуждены были склонять голову даже ненавистники Христа: они ложились на операционный стол Владыки, видя перед собою в операционной святую икону…
На заседании почти не было слышно светского разговора, это была беседа глубоко воцерковленных людей. В дальнейшем, разговаривая с председателем общества профессором Александром Викторовичем Недоступом, я понял, откуда этот полумонашеский дух.
Общество Православных врачей было создано в Москве семь лет назад. Оно организовалось в то время, когда фактически начался развал традиционно сильной в России системы здравоохранения. Это было первое в России подобное Общество. Его безссменным председателем с самого начала является совершенно удивительный человек, доктор медицинских наук, профессор кафедры факультетской терапии Московской медицинской академии им. И.Сеченова Александр Викторович Недоступ. Удивляют, конечно, не столько его звания или его прекрасные профессиональные качества, сколько самая личность. Но это - особый разговор.

- Александр Викторович, расскажите, пожалуйста, как организовалось Общество Православных врачей?
- Общество Православных врачей г. Москвы организовалось весной 1995 г. Пришло несколько сотрудников Министерства здравоохранения, несколько московских клиницистов, услышавших мое выступление по радио «Радонеж». Это были доктора Филимонов, Жуков, Антипенков, иеромонах Анатолий Берестов. Стали думать об организации общества, так как положение врача в современном мире особое (как вообще положение верующего человека), потому что мы верим в Бога, стараемся жить по Божиим законам, а окружающая жизнь, как правило, от этого всего отвращает. Такое раздвоение свойственно и современной медицине.
- В настоящее время существует очень много оккультных методов лечения людей. Как ваше общество реагирует на это?
- Да, сейчас распространены экстрасенсорика, колдовство, восточные методы лечения, за которыми стоят восточные религиозные идеологии, чуждые нам. Это нас безпокоит, и мы на своих заседаниях вырабатываем отношение Православного врача к этим методам.
- В какие условия поставлен сегодня врач?
- В эпоху так называемой перестройки наша система здравоохранения, по общему признанию, лучшая в мире, стала активно разрушаться. Ушли социальные гарантии, медицина коммерциализировалась. Этому коммерческому подходу противится все существо Православного врача. Помните притчу о том, как в выметенный дом покинувший его бес вернулся еще с семью бесами, злейшими себя? Так случилось и с медициной. Когда у врачей из души вымели старые принципы и идеалы, а новых не вложили, ничего хорошего из этого не вышло. К счастью, не все врачи в одночасье утратили свои идеалы. Многие из них работают за нищенскую зарплату, на двух ставках, по сути, подвижничают, сгорают на работе. И это вызывает уважение. Причем не только Православные врачи, но и врачи неверующие. Они слушают голос совести, голос Бога в себе (ведь по Тертуллиану, душа - христианка). Я им всем низко кланяюсь.
- Как проходят заседания общества и есть ли у вашего общества духовник?
- Заседания проходят один раз в месяц. На первом же нашем заседании присутствовал известный русский старец архимандрит Кирилл (Павлов) из Троице-Сергиевой Лавры. Он благословил нашу деятельность, бывал и на других наших заседаниях, мы с ним в трудных случаях советуемся. Нам в этом смысле повезло, у нас есть такой чистейший духовный камертон. Я считаю, что духовный наставник должен быть в каждом региональном Обществе Православных врачей, чтобы сверять свои решения с установлениями Церкви. Есть в нашем обществе и священники - бывшие врачи, как, например, иеромонах Анатолий Берестов, священник Василий Бабурин, игумен Валерий Ларичев. Все они - бывшие врачи: психиатры, невропатологи.
- Расскажите пожалуйста о своих коллегах из других регионов. Чем занимаются они?
- Каждое из обществ (а их по России и странам СНГ довольно уже много) акцентирует в своей деятельности какую-нибудь одну проблему, хотя занимаются, конечно, не только ею. Скажем, в Курске акцентируются проблемы психиатрии. Украинские коллеги в основном работают с личностью больного: учат Православному поведению, Православному восприятию болезни: как от болезни уберечься, как и с чем обращаться к священнику и т.д. В Грузии, где чрезвычайно плохая экономическая ситуация, Православные врачи просто берут свои рабочие инструменты (фонендоскопы и пр.) и идут по ЖЭКам безплатно лечить и диагностировать людей, измерять давление и пр.
- Скажите, пожалуйста, в чем для вас заключаются проблемы медицинской биоэтики?
- Проблем медицинской биоэтики достаточно много. Это и вопрос о фитальной терапии (с использованием тканей эмбрионов), и об эвтаназии. Сейчас вот активно обсуждается вопрос о стволовых клетках. Это универсальные клетки человеческого организма, выстраивающие и восстанавливающие любой орган, в который их внедряют. Подсаживаешь клетку к больному органу - и клетка начинает размножаться, сама заменяет больную ткань на здоровую. Но беда в том, что стволовых клеток более всего в эмбриональной ткани. То есть, чтобы вылечить больного человека, надо убить эмбрион, сделать аборт.
- Не потому ли так пропагандируются в медицинской среде и обществе аборты?
- Отчасти и поэтому. Ведь все это делается на далеко не безкорыстной основе. А аборт есть убийство, с которыми мы как Православные врачи никак согласиться не можем. По сути, это бизнес на убийстве. А наши коллеги вовсю этим занимаются и считают это весьма перспективным делом. О последствиях всего этого для судьбы России, для ее народонаселения говорить не приходится: здесь все ясно.
- А как обстоит дело с законодательством в области биоэтики?
- Вопросы биоэтики очень остро встали для всего нашего общества. По инициативе участников Рождественских чтений даже организован при Московской Патриархии Совет по биоэтике. Лет пять назад в Государственной Думе была собрана группа специалистов для выработки закона по биоэтике. Его черновой вариант был написан и представлен на обсуждение. Участие в его написании приняли крупные ученые: юристы, врачи, биологи, педагоги, законодатели. Закон, конечно, не был абсолютно совершенен, но с точки зрения Православия - безупречен. Там были определения, касающиеся и фитотерапии, и безплатной медицины, и эвтаназии, и экстрасенсорики. Однако мы встретили чрезвычайно мощное сопротивление своих коллег, уважаемых академиков, которые, к нашему великому удивлению, оказывается, одобряют все эти методы, несовместимые с христианским мировоззрением. И многие депутаты Госдумы были против этого закона.
- Их аргументы?
- Они утверждали, что нельзя вопросы этики измерять юридическими категориями, нужно оставаться в пределах самой этики. Есть этическая, моральная заповедь евангельская: «Не убий!». Но убийство осуждается ведь не только морально, существует статья Уголовного кодекса. Возразить против этого нечего, однако закон не дошел даже до слушаний. В новом составе члены думского комитета во главе с академиком Герасименко в течение полутора минут обсудили вопрос и решили, что слушать закон не надо. На этом все и кончилось. Все дело в том, что закон декларирует такие вещи, с которыми атеистическое, все еще господствующее, сознание смириться не может. Единственное, что сделано было за последнее время, - это принятие пятилетнего моратория на клонирование. Затем приняли клятву российского врача, в которой декларируется невозможность принимать участие в эвтаназии. Недавно газета «Московский комсомолец», которую я не люблю, все-таки (пусть и по конъюнктурным соображениям) выступила против фитальной терапии. Это уже хорошо.
- Прошло семь лет со дня создания Общества Православных врачей Москвы. Довольны ли вы тем, как оно развивается?
- Нет, я не очень доволен. В обществе сейчас состоит всего около ста человек. Многие отсеиваются, так как не совсем ясно представляют, чего ожидать от совместной с нами работы. Были люди, которые приходили к нам как в некий общепросветительский кружок, а мы решаем пожарные вопросы медицины. Другие не очень хотят слушать о проблеме абортов и так далее.
- Александр Викторович, каков ваш идеал врача?
- Верующий врач должен жалеть не себя, а больного. Человек долга и в известном смысле подвижник. Врач должен воспитывать себя, духовно расти, не растрачивать себя по пустякам. То есть врач, на мой взгляд, профессия, близкая к духовному служению. Это подвижничество. Недаром врач хотя и нее дает обет, но дает клятву врача.
- Что нужно сделать, чтобы медицина в нашей стране служила людям?
- Во-первых, должны произойти значительные социально-экономические преобразования в стране. Так дальше продолжаться не может. На здравоохранение должны тратиться очень большие государственные средства. Должно быть прекращено разворовывание страны, подчинение ее идеям глобализма. Сейчас население уменьшается уже на миллион человек в год - и так будет продолжаться дальше, если ничего не изменится. Квота населения России определена известными международными организациями примерно в пятьдесят миллионов человек. Эта задача по сокращению населения успешно выполняется. С другой стороны, должна быть христианизация всего общества. Нельзя и невозможно устраивать у нас в стране этакие «островки деда Мазая», где люди будут спасаться от болезней, а нужно второе крещение Руси. Но один священник верно подметил, что уровень религиозности в обществе определяется не столько количеством крещений и отпеваний, сколько - венчаний. Это показатель воцерковленности населения. А у нас и среди больных, и среди врачей - низкий уровень воцерковленности. Если Бог сотворит чудо и произойдет второе мощное крещение Руси, то все изменится.
- Как вы сами пришли к Богу?
- Хотя я вырос в религиозной семье, сначала я воспринимал внешнюю обрядовую сторону религии, и жизнь не соприкасалась во мне с этой внешней церковностью. А потом произошла жизненная коллизия, когда жестко встал вопрос о смысле жизни, даже о целесообразности ее продолжения. Ноги сами привели в храм. Это случилось лет в тридцать. Теперь я жалею, что так поздно пришел в Церковь. Хотя я знаю людей, которые легко, будучи людьми неверующими, шли к Богу, - как моя жена, например. Она актриса, очень хорошая; однажды она проснулась, подумала о Боге - и почувствовала: «Да я же верю в Бога, как я раньше не верила, почему мне это было не понятно?». Один мой крестник, студент, пришел к Богу иным, чисто логическим путем: «Если нет Бога, то жизнь не имеет смысла». А еще одна моя крестница пришла к Богу, имея перед глазами пример людей верующих. Но к этому моменту она прочла уже почти всего Достоевского. То есть, внутренняя готовность все же должна быть.
- А были в вашей жизни случаи, когда явно открывался Божий промысел?
- Была трудная коллизия, когда как бы я ни поступил как врач - все было бы плохо. И Бог снял с меня ответственность, вывел из патовой ситуации. Юноша был обречен. Нельзя было ничего не делать - он умирал. И нельзя было делать, так как он умер бы при первых же действиях врача. Я уже было принял решение - идти на колоссальный риск, но милостью Божией все разрешилось. А произошло это так: я вышел в коридор охладить свою голову от всех этих дум, спросить совета у Бога, помолиться. Помолился. За считанные секунды, пока меня не было, больной ушел из жизни сам. Господь всех нас избавил от страшного выбора, который тяжелым камнем лег бы и на душу родителей, и на мою. Здесь я явно почувствовал руку Божию.

Общества православных врачей сегодня организованы и создаются в различных регионах России. Деятельность этих общественных православных организаций известна и по работе в Международных Рождественских образовательных чтениях, и по решению актуальных проблем биомедицинской этики совместно с депутатами Государственной Думы, и по участию в общецерковных движениях. Многим из нас по своей телесной немощи приходилось быть пациентами православных врачей и сестер милосердия.

Московское Общество православных врачей существует уже 11 лет и насчитывает около сотни постоянных членов - врачей различных специальностей, среди которых немало кандидатов и докторов наук, в его работе принимают участие и студенты-медики, и средний медицинский персонал, и священники, в том числе и бывшие врачи. Благословил создание православного медицинского общества под эгидой Отдела социального служения и церковной благотворительности Московской Патриархии архимандрит Кирилл (Павлов) - духовник Свято-Троице-Сергиевой Лавры.

О различных аспектах работы Общества православных врачей Москвы, Санкт-Петербурга и других регионов мы постараемся рассказывать в нашем журнале, в том числе и по вашим письмам и запросам. Сегодня остановимся на вопросе, который, вероятно, задает себе каждый православный, особенно, когда вынужден быть пациентом.

Что такое православная медицина? Что следует ожидать от православного врача?

На эти и другие вопросы отвечает Александр Викторович НЕДОСТУП, доктор медицинских наук, профессор Московской медицинской академии имени И.М. Сеченова, председатель Московского общества православных врачей, сопредседатель Церковно-общественного Совета по биомедицинской этике при Московской Патриархии.

Чего нет в православной медицине?

Именно с этого мне бы хотелось начать. Иногда бывают такие ситуации, когда понимаешь, что люди представляют о православной медицине не совсем то, что в ней есть на самом деле. В моей практике был такой случай. Звонит мне на работу некий человек и просит проконсультировать его больного мальчика по поводу болезни сердца или организовать консультацию кардиохирурга. Я предлагаю сделать свежую электрокардиограмму, интересуюсь, давно ли было проведено ультразвуковое исследование сердца. Он с удивлением спрашивает:«У вас, значит, то же самое: опять рентген, ультразвук и прочее, и опять таблетками лечить?». «Ну а как же иначе тогда лечить болезнь сердца?» - задаю вопрос. «Я думал, что у Вас лечат травами и еще как-то по особенному, вы же православный врач…» - разочарованный вздох собеседника слышится в телефонной трубке.

Чувствую: человек так понимает, что православная медицина - это нечто иное, отличное от медицины, как науки вообще, а православные врачи - это нечто вроде «народных целителей», объявлениями об услугах которых пестрят сегодня все средства массовой информации. Там, кстати, не скупятся во лжи, называя этих шарлатанов православными, помещая рекламу на фоне православных икон, спекулируя именами православных святых. Видимо, есть среди людей, пришедших к Богу, к православной вере, мнение, что православный врач должен лечить исключительно травами и, если не заговорами, то, во всяком случае, молитвой.

Это не совсем так. Мы не отрицаем траволечение, но только как составную часть назначений.

Что такое православная медицина?

Для того, чтобы понять, что такое православная медицина, надо представлять, что такое медицина вообще. Медицина состоит из нескольких частей. Можно говорить о медицине как о системе общественных отношений между больным, обществом и врачом. Медицина - это и собственно врачевание больного человека. Наконец, медицина обязательно включает субъекты: больного человека и врача.

Кто такой православный врач?

Такой врач должен не просто веровать, но стремиться жить по Заповедям Божиим — и не только в своей личной жизни, но обязательно прилагать их к своей профессиональной деятельности. Профессия врача ко многому обязывает. Во-первых, православный врач должен стремиться быть хорошим профессионалом. Раз он человек верующий, то должен серьезно относиться к своим профессиональным обязанностям, чтобы нести божеское дело - врачевание с честью. Второе, православный врач должен любить того человека, которого лечит, хотя бы жалеть, во всяком случае, нужно держать свое сердце открытым навстречу больному человеку. И немаловажно, чтобы врач был безмездным врачевателем. Это не так просто: в наше время и государство, и сами больные толкают врача к искушениям побочной оплаты труда, так как реальная зарплата сегодня в государственной медицине просто смехотворна. Слава Богу, большинство врачей не занимаются мздоимством. Однако всё, перечисленное мною, может быть свойственно вообще любому порядочному врачу: и атеисту, и мусульманину.

Православный же врач, кроме прочего, должен иметь и православное понятие о том, что такое жизнь и смерть, что такое болезнь и врачевание, как все это соотносится. Надо четко понимать, что требуется лечить не только тело и душу, но и сам дух. Не может быть болезни телесной, душевной без духовного повреждения. Мы знаем, что все-таки подавляющая часть наших болезней - это расплата за наши грехи. Поэтому исцеление, восстановление целостности человека возможно только в триединстве. Это для нас, православных людей, понятно, но общество наше в целом этого не понимает, не осознают этого и многие верующие, которые не так давно пришли в Церковь. Отличие православного врача от его коллег в том, что все это он должен осознавать. И надо хорошо представлять, где кончаются полномочия врача и начинаются обязанности священника. Лечить больного можно только совместно со священником. Православный врач должен руководствоваться тем, что его дело - это дело любви и служения человеку, а значит, и Богу. Об этом очень хорошо сказал русский философ Иван Александрович Ильин.

Православный больной.

Человек, который нуждается во врачебной помощи, должен понимать, что он несет свое страдание, как некое попущение Божие за те грехи, которые он допустил. Болезнь может быть даже более легкой расплатой за согрешения, и в том мире, возможно, перенесенные с терпением страдания сократят меру ответственности. Часто бывает, что дети болеют за грехи родителей и в наказание родителям. Иногда человеку болезнь дается для вразумления и приближения к Богу. Надо понимать, что окружающие люди могут и так рассуждать: вот человек такой светлый, такой безгрешный, за что же он так тяжело страдает? Не надо забывать о нашей общей телесной поврежденности, которая изначально усвоена человеком вместе с первородным грехом. Болеют и мало согрешающие. Бывает, что священники, известные высотой духовной жизни, которые при исповеди принимают на себя грехи кающихся, молятся о своих духовных чадах, тяжко страдают, особенно в конце своей земной жизни. Больной человек, который считает себя православным, должен понимать все это и начинать общение с врачом с отпущения грехов в Церкви, с соборования.

Врачевание, как исцеление всего человека

Исцелением тела занимаемся мы - врачи различных дисциплин: терапевты, кардиологи, дерматологи и прочие специалисты; исцеление души - область психиатрии; духовное исцеление - обязанность священника. Причем, православный врач должен вовремя понять, что человеку нужен священник, попытаться осторожно напомнить об этом больному, свести его с батюшкой. Тогда врачевание будет полноценным. Ясно, что медицина в ее душевно-соматическом воплощении, то есть когда речь идет о психиатрии, о болезнях сердца, желудка, почек, не имеет отношения к тому, что принадлежит духовной сфере, духовной болезни. Поэтому мы ни в коей мере не вправе говорить о том, что есть православная кардиология, православная дерматология, венерология, урология и прочее. В той части, когда болезнь не сопряжена напрямую с духом, православный врач остается обычным специалистом. Это очень важно. Скептическое отношение православного человека к обычным методам лечения и исследования организма часто возникает тогда, когда врач не проявляет к пациенту ни должного внимания, ни заинтересованности, ни сострадания. Многие представляют такого врача, как некий придаток к бездушной аппаратуре, которая сама может поставить диагноз, назначить лекарства. Тогда человек ищет чего-то другого, не понимая, что аппаратура - это продолжение рук, глаз, ушей самого врача, а дальше должна подключаться душа самого доктора. Об этом часто забывают и врачи, и больные.

«Черный квадрат»

Лишь некоторые профессии могут быть сугубо православными, в том числе православная медицина, православная педагогика, православное искусство. Там, где речь идет о соприкосновении с жизнью духа, там может быть православный специалист. Педагог имеет дело с воспитанием души, то же и художник. Существенно ли это? Есть ли творения, противопоставленные Творцу? Сколько угодно. «Черный квадрат» Малевича, например, или те художники, что выставляли кощунственные произведения в Сахаровском Центре, или те же абстракционисты. Когда изображается распад формы, уничтожение творения Бога, то, на мой взгляд, это уже отступление от Бога. Я спрашивал, что такое искусство, с их точки зрения, многих людей искусства, например, выдающегося музыканта Святослава Теофиловича Рихтера, крупного искусствоведа Виктора Михайловича Василенко и других, и они говорили, примерно одинаково: «искусство есть выявление Бога в окружающем мире, способы познания Бога». Когда художник, деятель культуры, даже актер, приближается к этому пониманию, он православен, если ли же он показывает только гадость, мерзость, если поэтизирует зло, то он не православный.

Медицина в свете общественных взаимосвязей

Медицина - это и государственный институт с определенным финансированием, организационными принципами, построением. Кроме врачевания, медицина включает также профилактику и диспансеризацию. Но какое отношение все это имеет к религии? Самое прямое.

Финансирование

То, что сейчас переносят плату за лечение на плечи неимущих, полунищих и нищих людей, разве это не имеет отношение к Божественному началу? Та система здравоохранения, которая была при советской власти, все же ближе к Богу, чем та медицина, которая якобы созидается сейчас, чтобы «вернуть Россию в цивилизованное общество». Такое возвращение больше похоже на вступление в царство антихриста, потому что брать у человека последние деньги за то, что общество обязано дать своему страждущему, больному гражданину, - это преступление. Цивилизованное общество, на мой взгляд, должно поступать как милосердный самарянин. Собственно, раньше так и было: шли отчисления в государственный котел. Государство выкраивало на медицину то, что оставалось от ракет, тяжелой металлургии. Не хватало, но все-таки более-менее все равноценно получали медицинскую помощь. Коммерциализация нашей медицины - это позор.

Отношения врача и больного

Раньше у нас было то, что называлось системой патернализма. Отеческая система: врач, как заботливый отец или мать, брал на себя попечение о болящем человеке и ответственность за него, а больной доверял врачу. То, что происходит сейчас, диаметрально противоположно и основано на юридических, характерных для западного мира принципах. В их основании - римское право и католическое вероисповедование. Мы приближаемся к тому, что происходит в Америке: контакт врача и больного начинается с того, что встречаются адвокаты - представитель больного и представитель врача. За чашкой кофе они заключают договор: что обязан врач, что обязан больной и что будет, если эти обязанности не исполнены. Чужие люди за определенное вознаграждение обсуждают вопросы: при каких условиях врач может предстать перед судом, какие деньги и за что следует платить и взыскивать?!

Уже сейчас у нас действует так называемое «информированное согласие», когда больной дает расписку в том, что он ознакомлен с тем, какая у него болезнь, как ее будут лечить, какие могут быть осложнения, побочные действия, лечение, а также в том, что он знает все это, согласен на предлагаемое обследование и лечение. Может ли рядовой больной действительно знать и предвидеть всё? Разумеется, нет. Однако после заключения договора, в случае осложнений больной уже не может предъявить никаких претензий. С другой стороны, больных учат, что если у тебя что-то не так, то можешь подать в суд. Врач должен будет доказывать, что у больного была, например, тяжелая пневмония и что пришлось выбирать, брать на себя ответственность за неизбежную долю риска при применении антибиотика, что аллергия - это меньший урон, чем возможные осложнения, а быть может летальный исход. Это - элементы юридических отношений, которыми врач может не только загородиться от нападок больного, но иногда и снять с себя ответственность. Все это очень далеко от православного подхода к лечению. Возникают совсем не те доверительные отношения, которые традиционно складывались у нас в стране.

Диспансеризация

У нас она всегда была достаточно хорошо налажена. Больного вызывали на осмотр, напоминали, что он болен. В настоящую диспансеризацию входят и духовные вопросы. Правильно ли ты живешь? Куришь ли ты, пьешь ли неумеренно спиртное, не блудишь ли ты? Все это относится и к профилактике заболеваний. Но сейчас у нас утрачена и профилактика, и диспансеризация в целом.

Островки православного отношения к врачеванию

Когда врач и больной призывают священника, когда они втроем вступают в союз против болезни, когда больной соборуется, покаявшись, причащается Святых Даров, врач со священником молятся о здравии болящего, а больной поминает их в своих молитвах, и все вместе они пытаются одолеть болезнь, понимая, что все в руках Господа, тогда можно говорить о православной медицине, потому что у человека есть душа, тело и дух. Кроме того, врач должен действовать как специалист, применяя те знания, которые вложило в него его медицинское обучение и его учителя (и верующие, и неверующие), которые приобрел он в ходе своей профессиональной деятельности.

Но православных больниц у нас сейчас практически нет, кроме больницы святителя Московского Алексия. Даже отделение православное трудно создать. Так что православная медицина теоретически возможна, но практически появляется лишь островками там, где эти условия осуществлены.

Сейчас мы пытаемся собрать базу с координатами православных врачей при Московском обществе, но это в условиях столицы сделать крайне тяжело, у нас нет для этого ни специальных сотрудников, ни помещения.

И все-таки, мы просим откликнуться православных медиков и сообщить о себе по электронному адресу:

или телефону/факсу: 248-63-53

Возможно, вместе нам удастся сделать больше.

Московская медицинская академия имени И.М. Сеченова

Ректор нашей медицинской академии, академик Михаил Александрович Пальцев, сам был инициатором возрождения больничных храмов при клиниках Девичьего поля. Во всем, что касается духовного окормления болящих и страждущих, он всегда идет навстречу, сейчас у нас при академии три храма: большой - во имя Михаила Архангела, маленький - во имя Димитрия Прилуцкого, а в хирургическом центре существует свой домовый храм. Глядя на начальство, и весь коллектив стал подтягиваться, в клинике регулярно бывают священники. На территории нашей академии проходят и заседания медицинской секции Международных Рождественских чтений.

Безмездный молитвенник

Мы, православные врачи, часто молимся о своих больных в наших больничных храмах. Настоятель храма преподобного Димитрия Прилуцкого - протоиерей Кирилл Чернетский. В прошлом - тоже врач-терапевт. Когда в 60-е годы он готовился к защите кандидатской диссертации, то был замечен в религиозных убеждениях. Ему предложили выбор: либо веровать и уходить из советской медицины, либо продолжать свою медицинскую практику и научные исследования, но отказаться от религиозных убеждений или хотя бы их скрывать. Православный врач предпочел уйти из светской медицины. Стал врачом в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре. Позже окончил духовную семинарию, потом академию и стал очень хорошим священником, оставаясь опытным врачом. Недавно за безмездное подвижническое служение нашему батюшке был вручен орден Преподобного Сергия Радонежского, это уже третья церковная награда.

В вере надо воспитывать сызмальства.

Нужно, чтобы было православное воспитание в школе, надо повсеместно вводить Основы православной культуры в средних государственных учебных заведениях, кроме того, в медицинских вузах - основы православного вероучения, только тогда можно рассчитывать на какие-то положительные сдвиги не только в медицине. Однако в медицине, возможно, в первую очередь.

О проблемах медицины в современном мире, о православных врачах и православных пациентах. Александр Викторович Недоступ.
ВЖ № 7-8 (38) 2006, стр. 44-45